Звездный десант - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 35

Тут уже сейчас приятно, и проводить здесь увольнительные во многом лучше, чем на Терре. Во-вторых, здесь много штатских, больше миллиона, и это не самые плохие гражданские. Они знают, что идет война. Больше половины из них работают либо на базе, либо в военной промышленности; остальные производят продукты питания и продают их флоту. Можно сказать, они заинтересованы в войне, но каковы бы ни были причины, они уважают форму и тех, кто ее носит. Даже наоборот. Если десантник заходит в лавку, хозяин обращается к нему с почтительным «сэр!», и это искренне, даже если собирается всучить ерунду за бешеную цену.

А, во-первых, половина этих штатских — женщины.

Нужно очень долго находиться в рейде, чтобы полностью оценить это обстоятельство. Нркно с нетерпением ждать своей очереди идти на пост и стоять два часа из каждых шести спиной к переборке номер тридцать, навострив уши, чтобы услышать звук женских голосов. Не знаю, может, на кораблях с мужским экипажем полегче... но я выбираю «Роджер Янг». Это здорово — знать, что те, за кого ты дерешься, существуют в действительности, что они — не плод твоего воображения.

Кроме прекрасных пятидесяти процентов гражданских примерно сорок процентов федеральных служащих на Санктуарии — тоже женщины. Сложите все вместе и получите самый прекрасный способ исследовать вселенную.

Ну и помимо этих неоспоримых преимуществ, здесь заботятся о том, чтобы увольнение не прошло впустую. У большинства штатских, похоже, по две работы; у них темные тени под глазами, потому что всю ночь девочки не спят, развлекая армейских. На Черчилль-роуд, которая ведет от базы в город, по обе стороны стоят заведения, предназначенные для безболезненного отделения человека от его денег, которые ему все равно больше не на что потратить, а также для приятного времяпрепровождения, развлечения и музыки.

Если ты сумел миновать эти ловушки по причине наступившего безденежья, то в городе имеется множество не менее замечательных мест (в том смысле, что девушки там тоже имеются), предоставленных нам в бесплатное пользование — как клуб в Ванкувере, только здесь нам рады еще больше.

Санктуарий, и особенно город Эспириту Санто, показался мне таким идеальным местом, что я стал подумывать, а не остаться ли здесь, когда закончится срок моей службы. В конце концов, меня не волновали будут ли мои потомки (если таковые найдутся) через двадцать пять тысяч лет, начиная с сегодняшнего дня, шевелить зелеными щупальцами, как все приличные аборигены, или у них будет тот же набор конечностей, что у меня. Разговорами про пониженную радиацию меня не запугаешь. По мне, если оглядеться по сторонам, человеческая раса добралась до своей вершины.

Без сомнения, джентльмен-бородавочник того же мнения о бородавочнице-леди, что и я о женщине, а раз так, то оба мы искренни.

Были тут и иные возможности для отдыха. С особенным удовольствием вспоминаю тот вечер, когда столик Разгильдяев вступил в дружескую дискуссию с группой матросов (не с «Роджера Янга»), сидевших за соседним столом. Дебаты получились вдохновенные, немного шумные, а потом пришла полиция и прекратила спор посредством парализаторов, как раз когда мы разогревались для контраргумента. Последствий не было, разве что за мебель пришлось заплатить. Комендант базы держался мнения, что солдату в увольнении позволена некоторая свобода, дабы отдохнуть от постоянного выбора самого подходящего из «тридцати одного способа расшибиться вдребезги».

Казармы тоже были нормальные — без изысков, но удобные, а раздаточная в столовой работала двадцать пять часов в сутки, причем всю работу выполняли гражданские. Ни побудок, ни отбоя; собственно, ты в увольнении и можешь вообще не возвращаться в казарму. Впрочем, я возвращался всегда, потому что казалось нелепым тратить деньги на отель, когда тут чисто, матрас мягкий, а деньгам найдется лучшее применение. Да и дополнительный час в сутках — тоже неплохо. Девяти часов хватает с избытком, а потом целый день свободен. Я начал отсыпаться, как только завершилась операция «Жучиный дом».

Нам было ничуть не хуже, чем в отеле. Мы с Асом заняли комнату на двоих в секции для младшего комсостава. Как-то утром, когда увольнение, к сожалению, уже близилось к завершению, я как раз намеревался доспать до местного полдня, когда Ас принялся трясти мою койку.

— Подъем, солдат! Жуки атакуют!

Я сказал ему, куда он может засунуть жуков.

— Ну-ка, живо, ножки на землю! — настаивал он.

— No dinero.

Вечером раньше я был на свидании с химиком (конечно же, с женщиной и притом очаровательной) с исследовательской станции. На Плутоне она познакомилась с Карлом, и тот написал мне письмо, чтобы я встретился с ней, если окажусь когда-нибудь на Санктуарии. У девицы были рыжие волосы, тонкая талия и дорогие вкусы. Очевидно, Карл наболтал ей, что у нас денег больше, чем полезно для здоровья, поскольку она решила, что ночь — подходящее время для знакомства с местным шампанским Я не стал подводить Карла и не сказал, что у меня только жалованье десантника; я купил девочке вино, а сам пил то, что здесь называлось (хотя и не пахло) свежевыжатым ананасовым соком. В результате мне пришлось идти домой пешком, потому что такси даром не возят. Но вечер того стоил. В конце концов, что такое деньги? Я хочу сказать: «жучьи» деньги.

— Без проблем,— отозвался Ас.— Я подкину, мне вчера повезло. Наткнулся на одного флотского, не ведающего о теории вероятности.

Ну, пришлось мне встать, побриться, принять душ, и мы отправились пожевать. Взяли по полдюжины сваренных вкрутую яиц и чего-то вроде картошки, а еще ветчины, и горячих оладий, и так далее, и так далее, а потом пошли в город, чтобы чего-нибудь поесть. Топать в пыли по Черчилль-роуд было жарко, и Ас надумал заскочить в кантону. Я решил посмотреть, может быть, у них ананасовый сок будет из настоящих ананасов. Как же, жди, зато он был холодный. Что ж, нельзя получить все сразу.

Мы немного поговорили об этом, и Ас заказал еще по одной. Я рискнул попробовать сок из клубники — то же самое. Ас уставился в свой стакан, потом сказал:

— Никогда не думал податься в офицеры?

Я спросил:

— Я? С пальмы рухнул?

— Не-а. Слушай, Джонни, эта война никак не кончится. Плевать, что там талдычит народу пропаганда, мы-то с тобой знаем, что жуки не готовы сложить лапы. Так почему бы не подумать о будущем? Как говорят, если уж играть в оркестре, лучше махать палочкой, чем тащить большой барабан.

Я испугался такого поворота разговора. Особенно потому, что завел его Ас.

— А ты как? Не планируешь выдвигаться в старшие?

— Я? — ответил он.— Проверь контакты, сынок, тебя заносит. У меня образования никакого, и я на десять лет старше тебя. А твоего диплома хватит на экзамены в офицерское училище, и IQ у тебя такое, как у них. Гарантирую, что если возьмешься делать карьеру, станешь сержантом раньше меня... а через день уже будешь обивать порог офицерской школы.

— Нет, ты точно с пальмы сверзился!

— Слушай папочку. Терпеть не могу такое говорить, но ты в самую меру глуп, усерден и искренен, чтобы стать офицером, за которым солдатики из любви отправятся на любую глупость. А я... я родился младшим комсоставом. Необходимый пессимизм и нехватка энтузиазма. Когда-нибудь стану сержантом... а пока намерен отслужить свои двадцать лет и выйти в отставку, чтобы заняться работой для резервистов... может, копом стану. Женюсь на симпатичной толстушке с такими же невзыскательными вкусами, что у меня, буду рыбу ловить, спортом заниматься и жить потихоньку себе в удовольствие.

Ас помолчал, чтобы смочить горло.

— Но ты,— продолжал он,— Другое дело. Ты останешься и дослужишься до больших погон, погибнешь со славой, а я прочитаю об этом и гордо скажу: «Я знавал его. Да что там Я ему денег одалживал, мы же были капралами». Ну?

— Я никогда об этом не думал,— медленно произнес я.— Я хотел всего лишь отслужить срок.

Ас кисло ухмыльнулся.

— Ты что, видел кого-то, у кого кончился срок? Все еще думаешь о двух годах?