Вариант единорога - Желязны Роджер Джозеф - Страница 4

— Мне тоже так помнится,— сказал я.

— Ну а сейчас между ними вроде бы коридор.

— Не может быть. Коридор есть чуть дальше...— начал я.

И тут же осекся, потому что понял. Я шагнул в ту сторону.

— Что происходит? — спросил Люк.

— Он зовет,— отвечал я.— Мне надо идти. Узнать, чего он от меня хочет.

— Кто?

— Зеркальный Коридор. Он появляется и пропадает. Он приносит иногда полезные, иногда двусмысленные вести тому, кого призывает.

— Он призывает нас обоих или только вас? — спросил Люк.

— Не знаю,— отвечал я.— Я чувствую, что он влечет меня, как случалось и раньше. Можете пойти со мной. Вдруг и для вас припасено что-нибудь хорошенькое.

— А было такое, чтобы два человека говорили с ним одновременно?

— Нет, но все когда-то происходит в первый раз,— сказал я.

Люк медленно кивнул.

— А, черт! — воскликнул он.— Играю.

Он прошел со мной до змей, и мы заглянули внутрь. По стенам справа и слева горели свечи. Сами стены искрились бесчисленными зеркалами. Я шагнул вперед, Люк — следом.

Зеркала были в рамах всех мыслимых форм. Я пошел очень медленно, заглядывая в каждое, и велел Люку делать то же самое.

Сперва зеркала отражали лишь нас и противоположную стену. Внезапно Люк остановился и застыл, повернув голову влево.

— Мама! — вырвалось у него. Из медной, в зеленой патине рамы, изображавшей уроборосскую змею, смотрела красивая рыжеволосая женщина.

Она улыбнулась:

— Я так рада, что ты поступил правильно, заняв трон...

— Ты серьезно? — спросил Люк.

— Конечно,— отвечала женщина.

— Я думал, ты рехнулась. Мне казалось, ты хочешь сама его занять.

— Хотела когда-то, но проклятые жители Кашфы меня не оценили. Сейчас я в Страже и собираюсь ближайшие несколько лет посвятить изысканиям, к тому же все здесь дышит трогательными воспоминаниями. Покуда кашфанский трон остается в семье, знай, что я довольна.

— Ну, э-э... я рад это слышать, мама. Очень рад. Буду продолжать в том же духе.

— Давай,— сказала она и исчезла.

Люк обернулся ко мне, губы его тронула ироническая усмешка.

— Редкий случай в моей жизни, когда она меня похвалила. Не за то, за что я похвалил бы себя сам, но все равно... Насколько это реально? Что именно мы видим? Было это сознательным разговором с ее стороны? Или...

— Они — настоящие,— ответил я.— Не знаю, как, почему или какая часть собеседника реально присутствует. Они могут быть стилизованными, сюрреалистическими, могут даже утянуть к себе. Но в каком-то смысле они реальны. Вот все, что мне известно. Фу ты!..

Из огромного зеркала в золотой раме впереди и справа выглядывал суровый лик моего отца Оберона.

— Корвин,— сказал он.— Ты был моим избранником, но всегда умел поступить наперекор.

— Это выволочка? — поинтересовался я.

— Верно. А после стольких лет с тобой не пристало говорить, как с ребенком. Ты выбирал свои дороги. Иногда это наполняло меня гордостью. Ты был мужествен.

— Э-э... спасибо... сэр.

— Я повелеваю тебе немедленно сделать одну вещь.

— Какую?

— Вытащи кинжал и ударь Люка.

Я разинул рот.

— Нет,— сказал я.

— Корвин,— промолвил Люк.— Это будет вроде того доказательства, что вы — не призрак Пути.

— Если вы даже и призрак, плевать! Мне-то что.

— Речь не о том,— вмешался Оберон.— Это явление другого порядка.

— Какого же? — спросил я.

— Проще показать, чем объяснить,— сказал Оберон.

Люк пожал плечами.

— Кольните меня в руку,— попросил молодой человек.— Делов-то.

— Ладно. Посмотрим, чем показ лучше объяснения.

Я вытащил из-за голенища кинжал. Люк закатал рукав и протянул руку. Я легонько ударил.

Лезвие прошло сквозь руку, словно сквозь клуб дыма.

— Черт! — сказал Люк.— Это заразно!

— Нет,— возразил Оберон.— Это явление совершенно особого рода.

— То есть?

— Не будете ли вы так любезны обнажить меч?

Люк кивнул и вытащил знакомого вида золотой клинок. Лезвие издало пронзительный плачущий звук, от которого затрепетало пламя ближайших свечей. Тут я понял, что это — меч моего брата Брэнда, Вервиндль.

— Давненько я его не видел,— промолвил я под продолжающиеся рыдания клинка.

— Люк, сделайте милость, резаните Корвина вашим мечом.

Люк поднял глаза, встретился со мной взглядом. Я кивнул. Он царапнул острием мою руку. Пошла кровь.

— Теперь ты, Корвин,— сказал Оберон.

Я вытащил Грейсвандир — он тоже запел, торжествующе, воинственно, как в величайших битвах прошлого. Обе ноты слились в жуткий дуэт.

— Резани Люка.

Люк кивнул, я провел Грейсвандиром по тыльной стороне его ладони. Царапина сразу покраснела. Пение клинков вздымалось и падало. Я убрал Грейсвандир в ножны, чтобы утихомирить. Люк так же поступил с Вервиндлем.

— В этом кроется какой-то урок,—сказал Люк.—Только провалиться мне, если я понимаю какой.

— Дело в том, что эти мечи — братья, наделенные общими волшебными свойствами. Собственно, их объединяет мощная тайна,— сказал Оберон.— Объясни ему, Корвин.

— Это опасная тайна, сэр.

— Пришло время ее раскрыть. Говори.

— Ладно,— сказал я,— В начале творения боги создали несколько колец, с помощью которых их посланцы умиротворяли Тень.

— Знаю,— отвечал Люк.— Мерлин носит спикард.

— Да,— сказал я.— Каждый имеет способность черпать из многих источников во многих Тенях. Все они различны.

— Так говорил Мерлин.

— Наши были превращены в мечи, мечами они и остались.

— Вот как? — сказал Люк.— И что дальше?

— Какой вывод вы можете сделать из того, что они способны причинить вам вред, а другое оружие — нет?

— Похоже, наша заговоренность как-то связана с ними,— предположил я.

— Верно,— подтвердил Оберон.— В предстоящей борьбе — какую бы вы сторону ни заняли — вам понадобится необычная защита от своеобразной мощи некоего Джарта.

— Джарта? — переспросил я.

— Потом,— сказал Люк,— я все расскажу.

Я кивнул.

— Только как пользоваться этой защитой? Как мы сможем вернуть себе проницаемость? — спросил я.

— Не скажу,— последовал ответ,— но кое-кто впереди вас просветит. И что бы ни случилось, да будет с вами мое благословение — хотя оно, вероятно, уже немногого стоит.

Мы поклонились и поблагодарили. Когда мы снова подняли глаза, Оберон исчез.

— Здорово,— сказал я.— Вернулся меньше часа назад и уже по уши в амберской недосказанности.

Люк кивнул:

— В Хаосе и Кашфе, похоже, не лучше. Возможно, главное назначение государства — плодить неразрешимые проблемы.

Я хохотнул, и мы пошли дальше, разглядывая себя в озерцах света. Через несколько шагов в красной овальной раме слева от меня появилось знакомое лицо.

— Корвин, какая радость,— произнес голос.

— Дара!

— Похоже, я подсознательно желаю тебе зла сильнее, чем кто другой,— сказала она,— и поэтому именно мне выпало удовольствие сообщить самую неприятную новость.

— Да?

— Я вижу, как один из вас лежит пронзенный клинком другого.

— Я не собираюсь его убивать,— отвечал я.

— Взаимно,— поддержал Люк.

— Ах, но в этом-то вся и прелесть,— сказала она.— Один из вас должен заколоть другого, чтобы к уцелевшему вернулась утраченная материальность.

— Спасибо, но я отыщу другой способ,— возразил Люк.— Моя мать, Джасра,— могучая волшебница.

Дарин смех прокатился по коридору, словно звон разбиваемого зеркала.

— Джасра! Моя бывшая фрейлина! Все, что она знает об Искусстве, подслушано у меня. Она пусть и способная, но осталась недоучкой.

— Отец завершил ее обучение,— заявил Люк.

Дара посмотрела на Люка. Улыбка сошла с ее лица.

— Ладно. Скажу тебе честно, сын Брэнда. Я не знаю другого способа разрешить твои затруднения, кроме того, что уже назвала. А поскольку мне ты ничего плохого не сделал, то желаю тебе победы.

— Спасибо,— ответил он,— но я не собираюсь сражаться с дядей. Кто-нибудь да снимет это заклятие.