Миры Империума - Лаумер Джон Кейт (Кит) - Страница 28

— Как ты, Молоток?

— Выспался,— ответил я. Мой голос прозвучал как слабый шепот. Такая немощность меня удивила.

— Да уж, эти подонки здорово тебя отделали, только я не возьму в толк, почему ты раньше не пустил в ход свой кулак?

Я силился ответить, но вместо того захрипел и качнул головой.

— Тихо,— всполошился Гастон.— Ты потерял много крови. Она так и хлестала из той раны на голове.

Дергающая боль в затылке подсказывала мне, где находится эта рана. Я не помнил, как получил ее.

— Я тут принес тебе кое-чего пожевать.

Он взял поднос с прикроватного столика, поставил его себе на колени и протянул мне ложку супа. Я был голоден и открыл рот. Никогда бы не подумал, что такой громила станет ухаживать за мной вместо сиделки.

Однако Гастон отлично справлялся с порученной работой. Три последующих дня он регулярно кормил меня, менял постель и мастерски, если не виртуозно, выполнял все обязанности профессионального санитара. Я быстро поправлялся, но намеренно скрывал свои успехи от него и от других, кто посещал меня время от времени. Я не знал, чего от них ожидать, и решил принять кое-какие меры предосторожности.

В первые дни мой незадачливый телохранитель много рассказывал мне об Организации. Я узнал, что руководимая Гро и Мишем группа являлась лишь одной из многих подобных ячеек. В них состояли сотни членов в полудюжине мест по всему Алжиру, и каждая ячейка присматривала за каким-нибудь важным для правящего режима объектом. Конечной целью ставилось свержение Баярда, что позволило бы мятежникам получить свою долю награбленного.

Каждой группой руководили два лидера, и все они отчитывались перед Большим Боссом, чужестранцем, о котором Гастон мало что знал. Босс появлялся редко, и никто не знал ни его имени, ни того, где располагается его штаб. Мне показалось, что мой опекун недолюбливает его.

На третий день я попросил свою верную няньку помочь мне встать и походить немного. Я симулировал крайнюю слабость, но приятно удивился, обнаружив, что чувствую себя лучше расчетного. Когда Гастон снова уложил меня в постель и ушел, я опять встал и попрактиковался в ходьбе. После нескольких шагов я ощутил головокружение и тошноту, но оперся о спинку кровати и, дождавшись, пока желудок остепенится, продолжил упражнения. Я провел на ногах пятнадцать минут, после чего заснул крепким сном. Отныне, когда бы я ни проснулся, днем или ночью, я вставал и ходил, бросаясь обратно в постель при звуке приближающихся шагов.

Когда Гастон настоял на новой прогулке, я симулировал те же симптомы, которые почувствовал в первый раз. Вызвали врача, и он заверил, что при большой потере крови это нормально и что не следует рассчитывать на особое улучшение по крайней мере еще неделю. Меня это вполне устраивало. Требовалось время, чтобы разведать обстановку.

Я аккуратно попробовал выудить у своей сиделки хоть что-нибудь о причинах провала моего маскарада. Мне не хотелось испытывать его бдительность и давать повод для подозрений. Но видимо, навязчивость моя показалась Га-стону чрезмерной, и он уклонился от темы.

Одежду вернуть не удалось: стенной шкаф оказался закрыт, а ломать дверь я не осмелился.

Спустя неделю я решился отправиться на экскурсию по дому и спуститься в чудесный садик за ним. На глаза мне попалось несколько новых лиц, люди бросали на меня любопытные взгляды и перешептывались у меня за спиной. Они не проявляли ко мне ни особого дружелюбия, ни враждебности. Также мельком заметил пожилую женщину, по-видимому экономку.

План дома не отличался сложностью. Часовые вроде бы отсутствовали. Складывалось впечатление, будто выйти наружу можно в любое время, но приходилось сдерживаться. Не хотелось проковылять милю или две и грохнуться в обморок. К тому же мне требовались одежда, документы, информация. Неплохо бы вернуть и оружие, хотя надеяться на это смешно. Я бы порадовался и обычному пистолету, представься мне возможность его раздобыть. Но даже такая малость казалась неосуществимой. Интересно, когда же выяснится, какие планы относительно меня вынашивает Организация?

Однажды утром Гастон принес мне кое-какую одежду взамен латаного купального халата, служившего мне для ежедневной разминки. Это был настоящий подарок. Для внезапного бегства пришлось бы отнимать одежду у кого-нибудь из обслуги, что в моем состоянии само по себе представлялось подвигом.

План у меня по-прежнему отсутствовал. Что предпринять, покинув дом? Можно попробовать вернуться в укрепленный город и пробраться во дворец тем же путем, каким его покинул. Оказавшись на месте, избавляемся от диктатора, захватываем власть, велим предоставить в свое личное распоряжение челнок с оператором и возвращаемся в Империум. Все просто, за исключением некоторых деталей.

Теперь я свободно разгуливал по дому, опираясь на две палки и часто отдыхая. На втором этаже помимо моей имелось еще восемь больших спален, но шесть из них явно пустовали. Внизу располагались две столовые, кабинет, библиотека, большая кухня и просторная гостиная. Одна комната была заперта. Сад окружала стена. На мой взгляд, именно покой и безмятежность красивого старого поместья отвлекали от него внимание полиции. Столь искусный камуфляж должен способствовать побегу.

По прошествии десяти дней мной овладела тревога. Дальше разыгрывать инвалида, не вызывая подозрений, становилось сложно. Бездействие выводило меня из себя: ночь я не спал, а просто лежал в постели и думал или вставал и расхаживал по комнате. К рассвету я утомился, но так и не заснул.

Срочно требовалось какое-нибудь занятие. Когда после завтрака Гастон унес поднос, я взял свои палки и отправился на разведку. Из окон второго этажа открывался широкий вид на окрестности. Фасад дома выходил на хорошую асфальтированную дорогу. Судя по всему, она вела в Алжир. Позади дома на четверть мили — до цепочки деревьев — простирались вспаханные поля. Видимо, за ними текла река. Никаких построек поблизости не просматривалось.

Я размышлял о бегстве. Лучшим вариантом мне представлялось перелезть ночью через ограду, направиться к деревьям и скрыться за ними. Лесополоса и дорога как будто сближались на западе, так что, возможно, есть шанс выйти на шоссе на некотором расстоянии от дома и по нему добраться до города. Но сначала следовало выяснить планы Организации: вдруг бы удалось повернуть их в свою пользу.

Ковыляя с палками по дому, я не заметил признаков чьего-либо присутствия. Пройдясь туда-сюда по коридору, я медленно спустился по лестнице и уже собирался выйти в сад, как вдруг уловил тарахтение приближающегося автомобиля. Я насторожился. Машина подъехала к фасаду и остановилась. Захлопали двери, послышались голоса. Затем мотор снова завелся, и машина укатила в том же направлении, откуда появилась. Я поспешил вернуться в дом и быстро вскарабкался по лестнице. Только бы меня никто не заметил. Особенно мне не хотелось, чтобы за прогулкой меня застал человек, чей голос я уловил внизу. Этот голос я слышал в первый день моего пребывания здесь и так и не сумел вспомнить, с каким местом он у меня ассоциируется. Но он, вне всякого сомнения, принадлежал Большому Боссу, о котором говорил Гастон.

На верхней площадке я сбавил шаг, направился в свою комнату, лег в постель и стал ждать развития событий. Прибытие Большого Босса явно означало конец неопределенности.

Шли часы, я то сидел на краю кровати, то беспокойно ходил взад-вперед по комнате — с палками в руках на случай внезапного вторжения. В полдень Гастон принес обед, но не задержался и на вопросы не отвечал.

Иногда доносился громкий голос или звук шагов, в остальном все оставалось спокойно. Около трех часов подъехала другая машина, на этот раз грузовая. Из своего окна я не видел ее целиком, но два человека выгрузили из кузова нечто явно тяжелое. Спустя полчаса грузовик удалился.

Уже наступало время ужина, когда кто-то подошел к моей двери. В тот момент я лежал на кровати, а потому остался на месте. Вошли Гастон и доктор. Врач был бледен, весь в поту. Избегая встречаться со мной глазами, он подтащил стул, сел и приступил к осмотру. Он не говорил со мной и не отвечал на мои вопросы. Я смирился и тихо лежал, пока он простукивал и прощупывал меня. Через некоторое время он резко встал, собрал свой саквояж и вышел.