Флетч - Макдональд Грегори - Страница 29

— Нет. У Джеффа. Прямо в школе. Бесплатно. У него был излишек. Он дал их мне. Так как я был сыном директора, они решили, что затянув меня, обеспечат себе дополнительное прикрытие. Во всяком случае в школе. Несколько месяцев спустя Джефф отказал мне и послал к Толстяку Сэму. Он сказал, что я требую слишком много. Некоторое время, пока Джефф не застрелился, мне приходилось платить за наркотики.

— Где ты брал деньги?

— Трижды грабил родителей.

— Собственный дом?

— Да. Я боялся влезть к кому-то еще. Я же был ребенком. Особенно жалел, что пришлось украсть цветной телевизор.

— Родители не подозревали тебя?

— Нет. Они просто сообщали о кражах Каммингсу. И, получив страховку, покупали новые вещи.

— Родители знают, что ты наркоман?

— Да. Наверное, знают.

— Они никогда не говорили с тобой об этом?

— Нет. Отец не хочет поднимать шума. В конце концов он директор школ округа.

— Хорошо, Гамми, ты подожди, а я напечатую все, что ты сказал.

Показания Гамми заняли почти целый лист. Он подписал все три экзепляра. Льюис Монтгомери. У него был почерк девятилетнего. Флетч заверил каждую подпись.

— Бобби действительно умерла?

— Да.

— Приняла слишком большую дозу?

— Да.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже.

— Пора все это пректатить. Правда?

— Да.

— Я часто думал, как это произойдет. Джефф вон застрелился.

— Я знаю.

— Я чувствую себя виноватым в смерти Бобби.

— Понимаю.

Флетч отделил третий экземпляр, сложил вчетверо и засунул в задний карман. Затем закрыл пишущую машинку.

— Что будет со мной? — спросил Гамми.

— Завтра, в одиннадцать утра, ты должен подойти к пивному ларьку. Там тебя будет ждать Толстяк Сэм. Вас встретят. Возможно, они будут в штатском. А до одиннадцати часов прошу тебя не высовываться.

— Хорошо. А что дальше? Куда меня отвезут?

— Скорее всего в больницу и оставят там под вымышленным именем. Я вылечусь, а?

— Да. Думаю, что да.

Флетч никак не мог понять, почему Гамми не уходит. Подросток так и сидел, спиной к стене, лицом к окну.

В конце концов до Флетча дошло, что Гамми плачет.

С машинкой в руках Флетч подошел к лачуге. Сэм лежал на песке, подложив под голову свернутый спальник, и читал книгу Маркуса «Эрос и цивилизация». Спальник вонял. Воняло и от Толстяка Сэма.

— Привет, Ватсаяна.

В углу возвышалась груда пустых банок. Они тоже воняли.

Флетч протянул Ватсаяне показания Гамми.

— Я — Флетч из «Ньюс-Трибюн».

Толстяк Сэм положил книгу на песок.

Пока он читал показания Гамми, Флетч уселся поудобнее и снял футляр с пишущей машинки, проложил копиркой три листа бумаги и вставил и в каретку.

Показания Гамми Толстяк Сэм перечитал дважды. Затем сел.

— И что теперь?

— Твоя очередь.

— Ты даже правильно написал мои имя и фамилию. Чарльз Уитерспун. Я уже и не помню, когда слышал их в последний раз.

— Наверное, Гамми узнал твою фамилию из регистрационного талона на «фольксваген».

— О, да. — Ватсаяна оглядел залитый солнцем пляж. — Ты ждешь моих показаний?

— Хочу добраться до Каммингса.

— Я тебя не виню. Весьма неприятный тип.

— Или ты повесишь его, или будешь висеть вместе с ним.

— О, я его повешу. С удовольствием.

Толстяк Сэм потянулся за книгой Джонатана Эйзена «Век скал».

В книгу был заложен сложенный лист бумаги. Толстяк Сэм сдул с него песок и протянул Флетчу.

«Сэм, Джефф покончил с собой. Его нашли на футбольном поле с пулей в голове. Нам нужен новый связной. Стоит попробовать Монтгомери. Возможно, через деньдругой он придет к тебе с денежным поясом. Нам нужен кто-то из местных. Каммингс.»

— Это вещественное доказательство, не так ли?

— Да.

— Как видишь, дорогой Флетч, начальник полиции собственноручно написал эти несколько строк и расписался под ними.

— Вижу. Как она попала к тебе?

— Хочешь верь, хочешь нет, но ее в запечатанном конверте принес полицейский. Я не знал, как с ней поступить, к кому обращаться, раз в полицию путь закрыт. Забыл о могуществе прессы.

— Ты хотел выдать Каммингса?

— Всегда мечтал. Я был его узником, знаешь ли. Все равно что сидел в тюрьме.

— Не понял.

— Когда я приехал сюда из Колорадо, у меня был запас наркотиков, спасибо моей старушке маме, оставившей страховку. Чтобы продержаться на этом великолепном пляже, мне пришлось кое-что продать. Достопочтенный начальник полиции арестовал меня. С поличным. И предложил либо садиться за решетку на долгий срок, либо работать на него. Я выбрал последнее.

— То есть ты не получаешь никакой прибыли?

— Абсолютно. И никогда не получал. Я его узник.

— Толстяк Сэм, ты же умный, интеллигентный человек. Можно же было обратиться в вышестоящие инстанции и разоблачить Каммингса?

— Ты понимаешь, Флетч, что я к тому же наркоман?

— Да.

— Я стал наркоманом, преподавая музыку в Денвертской школе. Когда умерла мать, оставив мне пятнадцать тысяч долларов, я был уже законченным наркоманом.

— Ты мог поставить крест на этом безобразии. Особенно после записки.

— У Каммингса были улики против меня. Помимо того, что я — наркоман. По договору с достопочтенным начальником полиции наркотики я получал бесплатно. Как и Гамми. Каммингс расплачивался только товаром. И потом, я всегда надеялся получить хоть какие-то гарантии безопасности, если уж мне придется давать показания. Ты можешь гарантировать мою безопасность, Флетч?

— Да. Завтра в одиннадцать утра тебя вывезут отсюда от пивного ларька. Тебя и Гамми.

— Завидная предусмотрительность. А потом, я полагаю, ты выплеснешь всю эту грязь на страницах своей газеты?

— Статья будет опубликована в завтрашнем дневном выпуске «Ньюс-Трибюн». Первые экземпляры появятся в киосках в двадцать минут двенадцатого. Если ты не придешь к пивному ларьку в одиннадцать, к трем часам тебя скорее всего убьют.

— О, я приду. Должен отметить, ты не теряешь времени даром.

— Я не хочу отдавать материалы в редакцию до самого последнего момента.

— Но тебе нужны фотографии.

— У меня есть несколько отличных снимков. Они лежат в столе и ждут только подписей.

— Tы, я вижу, ничего не упускаешь. Помнится, я как-то сказал, что ты не слишком умен. Я ошибся. Ты очень хороший актер.

— Я лжец с блестящей памятью.

— Таким и должен быть актер. Как тебе удалось раскусить нас?

— Тебе трижды приносили товар, прежде чем я понял, что посыльный — Гамми. Натолкнули меня на это его гавайская рубашка и регулярные аресты. Полиция забирала только его. И именно в те дни, когда твои запасы подходили к концу. Кажется, первым отметил это совпадение Кризи. Но до сути он, естественно, не допер. Потом, в ночь на воскресенье, я ввязался в драку с фараонами, но они не забрали меня. Вот тогда я окончательно понял, что Каммингсу нужен только Гамми. И никто больше.

— Еще бы.

— Кроме того, я узнал о частых поездках Каммингса в Мексику. Мне сказал об этом Джон Коллинз.

— Я его не знаю.

— Потому что не играешь в теннис.

— Раньше играл. В Денвере. А как тебе удалось вытянуть показания у Гамми?

— Наврал, что ты уже во всем признался, возложив вину на него.

— И он клюнул? Почему Гамми поверил, что я дал показания?

— Потому что Бобби мертва, Толстяк Сэм. Она действительно умерла.

— Понятно. Жаль. Милая девушка. Где ее тело?

— Его скоро найдут.

— И найденное тело вызовет лавину. Полиция хлынет на побережье.

— Выплыть тебе не удастся.

— Что ж, пора с этим кончать.

— То же самое сказал и Гамми.

— Интересно, как я буду жить дальше. Мне тридцать восемь, а я чувствую себя столетним стариком.

— Тебе помогут. А теперь давай запишем твои показания.

— Нет. Уйди от машинки. Я все сделаю сам.

Флетч лег на песок. Толстяк Сэм сел за пишущую машинку.

— Посмотрим, помнит ли Ватсаяна, как надо печатать. Посмотрим, помнит ли Толстяк Сэм, как надо печатать. Посмотрим, помнит ли Чарльз Уитерспун, как надо печатать.