Мыс страха (Палачи) - Макдональд Джон Данн - Страница 23

– Извините, но ничем больше помочь не могу. Этот разговор оставил у Боудена печальный осадок. Это значило, что им придется отступить и занять другую оборонительную позицию.

Этим же вечером он рассказал об этом Кэрол. К его удивлению, она восприняла его сообщение более спокойно, чем он ожидал.

– В этом есть рациональное зерно, – сказала она, – но тогда мы будем так разобщены. Нэнси и Джеми в лагере. Я и Баки вообще черт знает где. Ты останешься один, и это пугает меня. Что будет с нами, если с тобой что-то случится?

– О, я превращусь в самого отъявленного труса, дорогая. Сниму комнату в «Нью-Эссекс Хаус» и буду запираться на все замки с наступлением темноты, и не открою двери, пока не смогу убедиться наверняка, кто там стучит.

– И ты думаешь, что этим ты застрахуешь себя от всех нападений. А нам когда возвращаться? Откуда мы будем знать, что все уже кончилось?

– Я думаю, что когда он выйдет, он немедленно захочет наехать на меня. И если он это сделает, в чем я уверен, тогда у нас будут доказательства, и он опять отправится на длительный срок, в места не столь отдаленные.

– Понимаю. У нас будет в распоряжении целых три года, а может, и меньше, чтобы решить, что нам предпринять, когда его опять выпустят на свободу. Прямо как в этом месяце. Будем нервно улыбаться и неуклюже шутить.

– Это должно сработать.

– Прости меня, но я хочу, чтобы ты прекратил вдалбливать мне в голову свою идею. Мы все надеемся, что этот план сработает. Но ведь нет никаких письменных гарантий, не так ли?

– Да, это так. Но ты еще не знаешь, что с завтрашнего дня я с помощью капитана Даттона становлюсь дерзким и отчаянным парнем.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он устроил мне разрешение на ношение огнестрельного оружия. Я не ожидал, что его будет так легко уломать. В обеденный перерыв я стану обладателем самой страшной и эффективной штуки, которую производят Смит и Вессон. Эта игрушка будет находиться в кобуре с пружиной. Даттон утверждает, что вытащить его оттуда невозможно никому, кроме меня, и, что если я буду действовать четко, он просто сам прыгнет мне в руку.

Кэрол захотелось немного сбить с него спесь.

– Ты так очаровательно шутил, с такой широкой, искусственной, самоуверенной улыбкой на лице.

– Чего тогда ты, черт возьми, хочешь от меня? Чтобы я сцепил зубы и смотрел непроницаемым взглядом? Конечно, я самоуверен. Ты же знаешь, я боюсь этого Кейди. Я боюсь его, как ребенок, которому приснился страшный сон. При мысли о нем у меня все холодеет внутри. Я боюсь его так, что завтрашним вечером наберу с собой столько патронов, чтобы мне хватило их наверняка, чтобы наконец покончить с ним. Я чувствую себя, как мальчишка, играющий в сыщиков-разбойников. Мне нужно быть уверенным в себе. Я ведь только потому, что чувствую себя не в своей тарелке, разыграл перед тобой этот спектакль. Я не желаю больше играть роль жертвы, я хочу превратиться в охотника.

Он перестал расхаживать взад-вперед и, взглянув на нее, увидел, что по ее щекам тихо катятся слезы. Он обнял ее и поцеловал в соленые от слез глаза.

– Зря я сотрясал воздух, – пробормотал Сэм.

– Мне.., не следовало говорить тебе то, что я наговорила. Я просто устала от того, с какой дурацкой веселостью мы воспринимаем все, что с нами происходит. Я думала, что все нервы разыгрались, но похоже, это у нас в крови. – Она виновато улыбнулась. – И я терпеть не могу, когда мой муж такой серьезный, без проблеска юмора. Я рада, что у тебя будет пистолет, честно.

– Я, мой пистолет и мой ослиный юмор.

– Я принимаю и то, и другое, и третье. С удовольствием.

– Итак, тогда вернемся к нашему плану. Мы выезжаем утром в пятницу. Находим местечко для тебя и Баки.

И ночуем там. В субботу у девочки день рождения, так что я остаюсь до воскресенья, а в воскресенье возвращаюсь в город…

– Почему бы не отправиться на двух машинах? По пути в лагерь мы оставим одну в том месте, где буду жить я, и в воскресенье ты возьмешь ее, чтобы добраться до города.

– Отличная мысль.

– Я буду очень скучать по тебе.

– Ты ведь будешь не одна.

Он нацепил на себя кобуру с короткоствольным револьвером. Эта сбруя порядком досаждала ему. Он понял, что пройдет немало времени, прежде чем он привыкнет к ней. Когда он шел по улице, ему казалось, что любой прохожий может заподозрить его в ношении оружия, глядя на его оттопыривающийся пиджак.

Кэрол подвергла его тщательному осмотру.

– Видно, что у тебя оттопыривается под левой рукой, если присмотреться. Но ты же вообще любишь носить пиджаки свободного покроя.

– Итак, рассказываю по порядку. Эта красотка вплыла в комнату и уселась на стул, скрестив свои великолепные ноги. Затем она полезла в карман за мелочью, вытащив на свет туго перетянутую пачку денег, которой можно было заткнуть пасть бегемоту. Затем она склонилась над столом и принялась считать стодолларовые бумажки.

Кэрол встала в позу, спросив:

– Что же было нужно этой шлюхе?

– Ах, да, после всех расчетов она сказала, что хочет, чтобы я убил человека.

– Ты согласился?

– Да, завтра, после обеда. Шутника нужно наказать. Понимаешь, я получил задание. Я специализируюсь на убийстве плохих парней. Закон бессилен что-либо поделать с ними. У них всюду есть связи. Поэтому я выступаю в роли санитара. Я очищаю от них мир, как рыцарь, убивающий огнедышащего дракона. Мне за это платят, и шикарные блондинки благодарны мне за это.

– А этот плотоядный взгляд почти убедил меня.

– Пройдись на холм и увидишь, на что я способен, как только я немного освою эту штуку. Даттон говорит, что и целиться даже не нужно. Достаточно нажать на курок. Где Бак? Я не хочу, чтобы он находился на линии огня.

– Лиз Тернер забрала целый выводок детей на ярмарку.

– Очень благородно с ее стороны.

Взяв с собой три коробки патронов, кусок простыни и бечевку, Сэм пошел к дереву и обвязал его простыней, имитируя корпус человека. Он нацарапал сердце на левой стороне мишени. Сперва он был просто ошеломляюще медлителен и неточен. При выстреле револьвер издавал густой, утробный звук. Он сделал порядка двадцати выстрелов на точность.

Кэрол вышла на холм и сказала:

– Ты похож на южноамериканского революционера, дорогой.

– С этой штукой не так легко управляться, как я думал.

– Почему ты стреляешь с такого близкого расстояния?

– Эта штука предназначена для ближнего боя. Не знаю, насколько я готов к показательной стрельбе, но все же попытаюсь.

– А это что?

– Сердце.

– Слишком маленькое, и его нужно начертить ближе к середине.

– Ладно, не командуй. Я стою здесь, вполоборота от мишени, как будто ничего не случилось. А ты подашь мне команду: «Давай».

– Давай!

Он ловко выхватил револьвер и, развернувшись лицом к мишени, пять раз нажал на курок.

Две пули попали в область живота, а три кучно расположились в грудной области.

– Ого, – воскликнула она, – ни разу не промахнулся.

– Угу.

Кэрол слегка побледнела и судорожно сглотнула.

– У меня, должно быть, слишком живое воображение, дорогой, но это выглядит так ужасно, как будто ты стрелял в живого человека.

– Оно и предназначено для этого. В нем нет ничего романтического. Его цель убивать людей. У этой штуки максимальная убойная сила для этого класса оружия.

Он перезарядил револьвер.

– Хочешь попробовать?

– Нет, лучше не надо.

– Ну как, ты лучше себя чувствуешь после этого?

– Да, Сэм, да. Однако трудно представить тебя… Я хотела сказать…

– Понимаю. Любящий, добрый старина Сэм. Даттон тоже осознает это. Поэтому он намекнул мне кружным путем. Сказал, что во время второй мировой войны и войны в Корее армия сталкивалась со случаями, когда солдаты отказывались стрелять, мотивируя это принципами христианской морали. Он говорил, что таким образом они испытывали полицейских. Выбирали дюжего парня, с хорошей реакцией и хорошими показателями стрельбы в тире. Но когда доходило до настоящего дела, то все зависело от него: выстрелит он в человека или в противном случае сам отправится на тот свет. Я не знаю, смогу ли я. Действительно не знаю. Я могу изрешетить пулями это дерево совершенно хладнокровно. Но если передо мной будет человек из плоти и крови.., не знаю. Если бы у меня был боевой опыт, то уверен, что смог бы. Мне нужно добиться автоматизма движений, тогда, я думаю, что, выхватив револьвер и прицелившись, я наверняка нажму на курок.