Увертюра ветра (СИ) - Элер Алиса - Страница 82

   Когда последний отголосок гулкого эха, искажавшего слова и звуки, затих, в воцарившейся тишине стало можно различить чьи-то мягкие и негромкие шаги.

   Шаги, уже на лестнице! Собраться, собраться, собраться!

   Собраться, успокоиться - и начать вновь дышать.

   Она до боли сжала веер, надеясь придать себе решимости - и, не давая себе времени на сожаления или раздумья, резко вскинула голову.

   - Добрый вечер, леди Ириенн.

   - Вы ошиблись, - девушка через силу улыбнулась, стараясь не встречаться с ним взглядом. - Еще только день.

   - Да, действительно, - Эрелайн смутился, робко, виновато улыбнулся - и Иришь с удивлением поняла, что он тоже избегает ее взгляда. - Прошу прощения.

   - Вам не за что извиняться.

   Тревога, терзающая Иришь, вдруг исчезла, и дышать стало неожиданно легко и свободно, почти пьяняще - так, что от этой легкости едва не подкашивались ноги.

   - Ах, лорд вьер Шаньер! Как чудесно, что вы уже прибыли! - словно бы доброжелательное.

   Голос, слишком сладкий и слишком знакомый, звучный, разнесся по залу, отражалась от стен и высоких сводов причудливым эхом.

   Эрелайн обернулся. Иришь не шелохнулась, и без того прекрасно зная, кого увидит.

   - Мы уже вас потеряли, - улыбнулась Айори. И, поравнявшись с ними, когда последняя ступенька осталась позади, склонилась в легком поклоне и выпустила острую шпильку-комплимент: - Вы сегодня элегантны, как никогда.

   Акцент, сделанный на "как никогда", придал ее словам опасную двусмысленность.

   Иришь замерла, похолодев.

   "О чем она только думает?! Если он разозлится, то..."

   - Спасибо, - ответил он и улыбнулся, не натянуто и не вымучено, разбив объявшие ее опасения. - Я рад, что смог угодить высшему свету. Вы, верно, заметили: в моде я не силен.

   Лорд не лукавил. Обыкновенно он игнорировал столичные веяния, ссылаясь на занятость и совершеннейшую неосведомленность в подобного рода вопросах. Однако позволить себе появиться на собственной свадьбе в неподобающем виде не мог даже Эрелайн. И черный с серебряным шитьем костюм удивительно ему шел.

   - С минуту на минуту прибудут первые гости, - продолжила Айори, перейдя к беспокоящей ее теме. Голос поскучнел, стал сухим и деловитым. - Вынуждена вас оставить: мне нужно закончить необходимые приготовления.

   - Как вам угодно, матушка.

   Дождавшись короткого поклона Эрелайн, Айори присела в нетерпеливом и оттого скупом реверансе, и заспешила вверх по лестнице.

   Звонкий перестук ее каблучков закружил по залу, дробясь, уходя ввысь.

   - Прошу прощения, - начала фрейлина, едва только затихли шаги Айори. Ее глазах блестели тем самым лукавым блеском, который появляется, когда человек верит, что посвящен в чью-то сердечную тайну и всячески потворствует влюбленным. - Мне нужно быть в....

   - Нет, куда же вы! - всплеснула руками Иришь. Веер с сухим щелчком раскрылся и сложился. Изображать испуг ей не пришлось: при одной мысли о том, что они с Эрелайном могут остаться наедине, девушке стало нехорошо. - Я же... совершенно не знаю, чем занять гостей! И совершенно не знаю дворца! Как же я смогу провести их? Нет, милый друг, вы мне очень нужны!

   - Но леди, - робко начала девушка, бросая странные (наверное, долженствующие быть многозначительными) взгляды на Эрелайна. В лазурно-голубых глазах не было ни решительности, ни страха: только непонимание, - вы уверены, что...

   - Уверенна!

   - Как пожелаете, моя леди, - сдалась она, склонив голову в знак почтения.

   Иришь отвернулась от своей рыжеволосой собеседницы, обратив все внимание на створчатые двери, откуда вот-вот должны были появиться первые гости. Она не хотела встречаться взглядом с юной фрейлиной и читать в нем немой вопрос. К счастью, слухи утверждали, что юная принцесса не умеет читать в сердцах собеседников, не чувствуя, когда ей лгут, и не понимая намеков. И девушка умело этим пользовалась.

   Эрелайн молча подал ей локоть, больше не пытаясь начать разговор. Иришь колебалась, неспособная преодолеть страх и коснуться его руки.

   В старых сказках смотрящие в ночь могли выпивать жизнь прикосновением так же, как и взглядом.

   Не выдержав мучительности выбора, она все же вскинула на него взгляд - и тут же отвернулась. Бездна небесного колодца, холодной зимней ночи не ушла из его глаз, но теперь она смогла увидеть за ней его настоящего.

   Смогла - и, все еще колеблясь, не решаясь, несмело взяла его под локоть.

***

   Закатное солнце вересковым медом лилось из высоких окон, пронизывая каждую пинту легкого и прозрачного воздуха и ложась на паркет узорчатым кружевом. Малая бальная зала, светлая и просторная, предстала во всем своем великолепии.

   Иришь стояла в дверях, под руку с Эрелайном, нервно поджав губы и неосознанно сминая нежные стебли белых лилий. Вот-вот должна политься музыка, первой нотой в увертюре ее трагедии, начаться церемония - и тогда пути назад уже не будет.

   "Ты будешь свободной, - твердила про себя Иришь, как заклинание, цепляясь за мечту, которой жила, дышала всю жизнь. - Свободной!"

   Которой жила, дышала - и не могла позволить не сбыться. Особенно сейчас. Иришь больше всего боялась, что все может разрушить глупый, ничтожный в своем малодушии и трусости страх: скажем, отнимутся ноги, и она не сможет сделать ни шага.

   Страх... Иришь мельком, словно против своей воли, взглянула ему в глаза.

   На этот раз Эрелайн успел перехватить ее взгляд. И улыбнулся, как обычно - едва заметно, уголками губ, немного печально. Только сейчас за этой улыбкой она увидела бесконечную усталость.

   Иришь вдруг поняла, что он не спал этой ночью. И прошлой, кажется, тоже не спал...

   Музыка не грянула, не полилась - вплелась в воздух волнительной трелью, дрожащей мелодией. Иришь сама не заметила, как шагнула вперед - и не остановилась, околдованная волшебством переливов и золотых бликов.

   Ее шаги были так легки, будто она вовсе не касалась пола. Мимо проносились чьи-то платья, веера и взгляды из-под ресниц, вились чужие косы и лились лукавые речи, но она не замечала ничего кроме распахнутых окон, золота прощающегося дня - и жрицы, чей тонкостанный, хрупкий силуэт почти исчезал в водопаде света.

   Спину ласкали, жгли и то вкрадчиво, то торопливо и порывисто касались чужие взгляды. Иришь шла, гордо вскинув голову, с безупречно ровной осанкой. Шаг за шагом, зал таял, плавился, неотвратимо уносил все дальше от дверей - и все ближе к дальней стене, где ждала заключенная в витой чаше ее судьба.

   Они остановились перед жрицей, не дойдя пары шагов. Она казалась обманчиво юной в белом, невесомом и струящемся платье. Глаза, серо-зеленые, лучились светом и удивительной легкостью, ясностью. Прожитые годы, горести и печали не ложились на ее плечи нестерпимой тяжестью; не сдавливали грудь, мешая дышать. И чернили взгляд.

   - Лорд Эрелайн, леди Ириенн, - неожиданно глубоким голосом начала жрица. - Когда вы разделите солнечный кубок, ваши судьбы переплетутся. Вы станете друг другом, станете одним - и будете неразлучны, неделимы. Одна жизнь - и одна смерть. Вы восстанете из солненого света, уже вместе. Вы действительно хотите этого? Вы готовы здесь и сейчас?

   От ее слов, давно утративших смысл и уже не имеющих власти, у Иришь побежали мурашки. И сердце вдруг сбилось, пропуская удар.

   "Просто слова, - успокаивающе подумала она, - только слова, и ничего больше".

   - Да, готов, - раздалось рядом, сдержанное и решительное.

   - Да, - выдавила из себя Иришь, сама не понимая, отчего медлит и что ей мешает.

   Жрица протянула руку к стоящему рядом кованому треножнику. Бережно взяла с него кубок, выточенный из кварца, на тонкой высокой ножке и бесконечно изящный. Вскинула голову и, сощурившись от льющегося света, стала неотрывно смотреть в окна, вслушиваясь к чему-то понятному только ей. Жрица должна поймать последний луч заходящего солнца. И тогда вересковый мед, плещущийся в кубке, вопьет в себя его волшебство.