Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! - Гетманчук Людмила - Страница 29

Цок-цок, бум! Мы ехали в колыхающемся лакированном рыдване, а я, задыхаясь от приторно-сладкого цветочного запаха духов спутницы, была вынуждена терпеть ее неуместное любопытство.

— Итак, — не слишком вежливо привлекла мое внимание графиня, коснувшись моей руки веером. — Слезливую историю бедной родственницы барона я уже слышала от племянника, но все же хотелось бы услышать и твою версию.

Я вздохнула и без особого удовольствия поведала (с некоторыми купюрами) свои приключения. В купюры вошли все сцены 18+ и сопутствующие им раненые чувства.

— Изъясняешься ты более-менее изысканно, — снисходительно, с оттенком презрения сделала вывод графиня, выслушав мое повествование. — Язык не засорен крестьянским говором, и ты используешь правильные обороты речи…

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила я.

— Подожди, милочка, — остановила она меня. — Я еще не закончила! Но, помимо этого достоинства, у тебя сплошные недостатки. Как то: неумение вести себя в обществе, незнание манер, полное отсутствие вкуса, довольно заурядная внешность…

— То есть надо бы хуже… но некуда, — абсолютно серьезно кивнула я. Подпустила во взор лукавства. — Я подлежу восстановлению, или так оставим?

Графиня опять попыталась строить из себя неприступную аристократку, но любопытство взяло свое. Наклонившись ко мне, графиня Дальвинг шепотом спросила:

— Лучше скажи мне, какие отношения связывают тебя и этого молодого человека? — Кивнула на Грэга.

— Никакие, — абсолютно честно ответила я, намеренно пропустив красноречивое словечко «уже», поскольку не желала вдаваться в унизительные и обидные подробности.

— Почему-то мне в это не верится, — сощурилась графиня. И я поняла, кто научил барона искусству ведения допроса. Еще до пыток не дошло, а уже мороз по коже!

— Ваше полное право — верить или нет, — спокойно ответила я, глядя на нее кристально честными, незамутненными глазами.

— Ну хорошо! — Лоретта хлопнула веером по ладони, затянутой в перчатку. — Не хочешь — не говори. Пока.

Ой, спасибо! Значит, пока пытать не будут. Видимо, испанский сапог и дыба в удаленном доступе. Хоть в чем-то повезло!

— Хочу сразу выяснить одну вещь, — напирала леди Дальвинг. — Спящая в горах — легендарная личность в нашем мире. Но на данный момент вы до этой личности недотягиваете, хотя ею и являетесь. Вот такой парадокс.

— Вы меня весьма утешили, ваша светлость, — не удержалась я от шпильки. — Теперь буду спать крепко и спокойно — меня не найдут!

— А ты хочешь славы, девочка? — вперила в меня орлиный взор тетушка. — Это вполне возможно, но крайне неразумно…

Я отрицательно замотала головой, стискивая руки на коленях и комкая подол. Усилием воли преодолела несвойственную мне робость, выпрямилась и, блестя глазами, ответила:

— Во-первых, госпожа графиня, двести лет — срок отнюдь не детский. Так что не девочка, увы… Во-вторых — мне и так неплохо! Никогда не любила публичность.

— Приятно слышать, — подобрела мадам Лоретта, ерзая на походной скамье-диване. Через минуту возобновила допрос с пристрастием: — А что думает по этому поводу Грэг? Собирается ли он представить вас своему наставнику, господину гер Силиоту?

— Он на этом настаивал, ваша светлость, — призналась я. — Но я своего согласия на то не давала. — Скромно умолчав, но что же именно давала.

— Это… — начала фразу Лоретта, но не успела ничего сказать по причине резко остановившейся кареты и криков снаружи.

Нас сбросило с сидений. Мою ногу свело судорогой, и я невольно застонала.

— Саша, — всунулся в окно Грэг. — Сиди тут и не вылазь! Здесь опасно. И вы, леди, тоже! — Загородил окно, доставая оружие.

— Странное поведение для отношений, характеризующихся «ничего», — задумчиво пробормотала графиня, приводя себя в порядок.

В другом окошке замаячил гайдук и проорал:

— Нападение! Звери! — И убрался, тоже закрывая собою окно.

Горничные визжали, гайдуки орали… Слышался топот…

— Ничего не понимаю, — призналась тетушка, проявляя признаки слабого беспокойства. — Какие звери? Теперь так называют нападения разбойников?

Я прислушалась и за криками людей услышала звериный рев.

— Кажется, я понимаю… — начала я, но тут раздался звук выстрела. — НЕТ! — заорала, рванув на себя дверцу. Угу, счас! Я обалдело уставилась на дверь, соображая, как вырваться наружу. Никакой таблички и инструкции на ней не висело.

— Как это открывается? — обратилась я к ошалевшей графине.

— Наружу, — машинально ответила та. Видимо, до ее светлости что-то дошло. В глазах графини мелькнул ужас. Взбунтовавшись, леди Дальвинг вцепилась в меня, как в последнюю надежду отечества. — С ума сошла! Куда ты идешь?

— С ума я сошла, когда подписалась у вас Спящей работать! — прошипела я, вытягивая подол из загребущих рук «тети». — А на дороге сидят последствия моего сумасшествия! — И вывалилась наружу, от всей души наподдав под задницу ученику мага, который перекрыл собой подходы к дверце с моей стороны.

Грэг, не ожидавший подобной подлянки, покачнулся, но, быстро восстановив равновесие, повернулся ко мне и заорал:

— Спятила?! Я кому сказал — СИДЕТЬ ВНУТРИ!

Он потянулся ко мне, пытаясь затолкать в карету. Краем глаза я успела рассмотреть понимающую усмешку графини. Стало еще противней.

— Мы не знакомы! — холодно отчеканила я, одновременно пиная мерзкого бабника в голень. Сказала громче: — И меня там ждут!

Маг от такого изощренного женского коварства даже руки тянуть ко мне перестал и замолк. Наверное, собирался с одинокими извилистыми мыслями. Только неотрывно смотрел в мою сторону. У меня была для него пренеприятная новость — сегодня выходной, и к нему в палатку ночью никто не придет! Но я не стала тянуть время и двинула на выручку истребляемому зверью.

Кстати, звери сами за себя постоять тоже умели. Парочка лосей уже взяла на абордаж толпу гайдуков и зажала, угрожая копытами и рогами. Еще двух притиснули медведи. Колония бобров показывала малышне, как нужно правильно грызть сапоги, когда предмет заточки зубов держит за шиворот рысь. Белки вносили свою лепту шишками…

Под этим обстрелом я ворвалась в гущу событий и рявкнула со всей силы:

— А ну всем стоять!

Наступила блаженная тишина. И люди и звери замерли, стараясь не дышать.

— Это вы что тут устроили? — уперла я руки в бока. — Это кто вам дал санкцию на подобные сборища?

Рысь мягко рыкнула, показывая свое раскаяние. Выплюнула брезгливо воротник охранника, подвинула лапой замершего от шока мужика и подошла потереться об мои ноги.

Я машинально погладила холку большой кошки, вызвав у той громкое мурлыканье, и продолжила разборки, обращаясь непосредственно к медведям:

— Кто вам разрешил тискать посторонних мужиков? Вам медведиц мало?

Медведи застеснялись и отодвинули гайдуков на расстояние вытянутой лапы.

— Нечего всякое непонятное в рот тащить! — выговорила бобрам, и мне отдали прилично пожеванный сапог, а носки всучили енотам-полоскунам. Те не взяли. Зажали лапками носы и показали, что это они стирать будут только в противогазах.

— Саша! — подскочил ко мне очухавшийся Грэг. — Марш в карету! Это опасно!

Я смерила подлого предателя холодным взглядом с головы до ног, указала на него пальчиком и радостно скомандовала белкам:

— Девочки, огонь! Пли!

Не знаю, может, там были среди них и мальчики, я не разбираюсь… но в любом случае — все, как одна, белки произвели слаженный залп шишками под барабанную дробь зайцев и отсчет кукушки. И — да! Поскольку мишень была большая, то долетело все!

— За что? — заорал оскорбленный в лучших чувствах маг, уворачиваясь от шишек и прячась за карету.

— За все! — честно ответила я и дала знак лосям.

Те та-а-ак оторвались! Гоняли его как Сидорову козу вокруг кареты. Грэг, правда, попытался залезть на облучок, но за этим зорко следили птицы и отбивали все атаки.

— Прекрати, ненормальная! — завопил он на бог знает каком круге. — Что тебя так злит? Все было по согласию!