Кубанская конфедерация. Пенталогия (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 63

– Что, совсем никак?

– Ну, только если какойто серьёзный горский клан своё слово скажет, а с нами они дел иметь в любом случае не станут.

– Клан алима Имана Гойгова из Алагира сможет такое слово сказать?

– Не знаю, сержант, – пожал староста плечами, – слышал, что клан влиятельный, может быть, чтото и получится.

– Хорошо, – откинулся я к стенке.

Местный глава общины встал и, уже уходя, спросил меня:

– А зачем тебе Фёдор, неужели он и в самом деле твой родственник?

– Нет, он мне не родня, но его жена мне жизнь спасла, а я такого не забываю, староста. Долг платежом красен, слыхал про такую старую мудрость?

– Дело твоё, сержант, поступай как знаешь. Если от общины деньги понадобятся или поддержка какая, то обращайся, мы за своего сельчанина завсегда горой встанем.

– Да видел я уже ваше вставание, – пробурчал я, – дом Карповых почти в самом центре посёлка стоит, в него три урода посреди бела дня ломятся, а от всей общины ни одного мужика рядом не оказалось. Что так, старейшина?

– С Бебутом ваши солдаты были, а это новая власть, и тут надо осторожно, мало ли что, – быстрой скороговоркой проговорил староста и юркнул за дверь.

Местный глава ушёл, а хозяйка покормила меня наваристым бульоном и, когда я опять улёгся на кровать, окликнула:

– Солдат, а тебя как зовутто?

– Александр.

– И что, действительно постараешься мужа моего вытянуть из плена или так, для красного словца твои речи были?

– Постараюсь чтото сделать, хозяйка, – повернувшись на бок, ответил я и сам спросил: – Расскажи про ваши места, а то третий день здесь нахожусь, а что окрест находится, ничего не знаю.

– Да рассказывать и нечего особо, живём, как и везде люди живут. После чумы, кто уцелел, по лесам разбежались, а потом Хаос пришёл, и начали люди друг друга за просроченную банку тушёнки убивать. Намто, кто здесь на отшибе жил, ещё ничего, вполне нормально было: выстроили стену вокруг посёлка и отбивались от всех находников, а вот кто в городе находился, тем тяжко пришлось. Как власти не стало, так весь Пятигорск общины национальные поделили. В Свободе и Горячеводском черкесы закрепились, в центре – чеченцы, а в Белой Ромашке, Новопятигорске и Бештау казаки и русские с армянами окопались. Несколько лет всё тихо было, както уживались, но потом вайнахи с гор своих земляков вызвали, и столько крови пролилось, что не приведи Господи такого разбора. Так мне дед рассказывал, он тогда как раз старостой в Золотушке был и водил всех наших мужиков на помощь своим.

В это время заплакал ребёнок, и, укачав его, знахарка продолжила свой рассказ:

– Горцев всё же выбили, лет пять резались, но одолели их. Потом меж собой рознь была, и года три враждовали, и так до тех пор, пока нынешнего князя не выбрали, Олега Нестеренко. С тех пор живём тихо и только набегов опасаемся, а как у горцев война с Халифатом началась, так и совсем хорошо зажили. Вся торговля между горцами и вами через наш город идёт, а значит, и прибыль с этого имеется.

– А что, много людей в вашем княжестве Пятигорском проживает?

– Откуда же я знаю, – пожала плечами женщина, – это, наверное, только сам князь и его ближние люди ведают. У нас в Золотушке человек четыреста пятьдесят живёт, в Скачках, что неподалеку, ещё триста, а дальше, в самом городе, говорят, около пятнадцати тысяч жителей. Да и то такое многолюдство только за счёт молодёжи, что из лесных посёлков в большой мир выходит.

– И чего же они свои леса покидают?

– А ты зачем свой посёлок покинул? – усмехнулась она. – Я же вижу, что деревенский ты, а не городской. Наверное, молодежь поближе к цивилизации хочет быть. Бебут, например, как раз из таких, лет шесть назад у нас появился и сразу в дружину подался. Мечтал десятником стать, да куда там, человек гнилой, вот и сидел в самом низу да пакостил кому мог по мелочам.

– А чем живёте здесь? Производство какоето есть или добыча чего полезного?

– Живём сельским хозяйством, охотой и производством меховой одежды. Промышленности не имеется, хотя князь хотел какоето предприятие восстановить. Пару лет назад инженеров искал и механиков, но ничего у него не получилось.

Снова захныкал ребёнок. Елена запела колыбельную песню, и на этом наше общение в тот день окончилось.

Глава 27

Северный Кавказ. Станица Зольская

05.05.2060

В доме знахарки Елены я прожил ещё четыре дня, а как только почувствовал, что твёрдо стою на ногах, и болезнь окончательно отступила, закинул на плечи РД, оставленный моими камрадами, и двинулся к своим. На прощание, увидев взгляд, каким меня провожала хозяйка, я ещё раз подтвердил свои слова о том, что постараюсь вызволить её супруга из плена, и, поблагодарив за всё хорошее и доброе, вышел на дорогу. Мне повезло, от Золотушки добрался до Пятигорска на телеге старосты Трофима, а от города до Иноземцева, где раскинул свои палатки Кавказский корпус, – с табунщиками, перегонявшими два десятка лошадей для нашего обоза.

Попав на территорию лагеря, я обратил внимание, что в расположении чтото не так, как всегда. В чём же странность, что не так? Вроде бы всё как обычно, палатки на окраине хорошо укреплённого посёлка, на въездах охрана из штурмовиков, а перед штабом корпуса, сборнощитовым домиком, флаг Конфедерации на ветру развевается. Что привлекло моё внимание? Я остановился и, не торопясь к себе в батальон, ещё раз огляделся. Вот оно! Мать честная, на ровном поле за лагерем стоял самый настоящий самолёт, и если я правильно помнил картинки из своего ноута, то это не что иное, как Ан2, «кукурузник». Вот это да, прогресс прёт вперёд семимильными шагами! Значит, хоть какойто летательный аппарат смогли собрать, зашибись. Постоял я, поглазел на это чудо воздухоплавательной техники и двинул к себе.

Войдя в палатку, отведённую под нашу группу, я застал не характерную для нас суету. Все как один бравые бойцы спецназа сидели на своих местах и занимались тем, что подшивали подворотнички и пытались привести в порядок свой самый лучший камуфляж.

– Здорово, братва! – поприветствовал я товарищей и сбросил РД на свободные нары в уголке.

– Мечник вернулся.

– Привет, сержант.

– Выздоровел всё же…

– Нормально, ветеран с нами.

В группе оставалось девять человек, и парни мне были рады – хорошо это и душу греет. Присев, я оглядел бойцов, вернувшихся к своему занятию, и спросил:

– Что за дела, воины, парад, что ли, намечается?

– Намечается, – откликнулся Север, – говорят, что сам Большой Папа нас навестить планирует.

– Симаковстарший, что ли?

– Он самый. Завтра самолёт прилететь должен.

– А этот, что на поле стоит, что привёз?

– Это наша зарплата прилетела, вечером раздавать будут. В горахто нам денежки ни к чему были, а здесь хоть какая, а цивилизация. Опять же, в Пятигорске девок молодых много и питейные заведения имеются. Пока на границах тишина, начальство желает, чтобы храбрые воины отдыхали душой и телом. Кроме того, на нём и безопасники прибыли, которые должны покой и жизнь президента беречь. Всё же не абы кто, а сам глава государства в гости ожидается, встреча должна пройти как по нотам и без всяких непредвиденных случайностей.

– Понятно, теперь вопрос другой. Отряд Гойгова ещё здесь?

– С утра были здесь, – перекусывая нитку, вновь отозвался Север, – только ушли уже, наверное. Для них война продолжается, старейшина собрал, кого смог, и теперь обратно в свои горы возвращается.

– Где они остановились?

– Из нашей палатки налево, седьмая по правую руку.

Быстренько проскочив между палаток в указанном направлении, застал покидающих наш лагерь горцев – десятков семь бойцов, направляющихся к выходу. Замыкал их колонну сам старейшина, так же как и все его воины, в чёрной горке, с оружием и рюкзаком на плечах. Успел всё же. Разговоры долгие вести было некогда, и, кратко объяснив алиму суть моей просьбы, я получил ответ, что дело будет решено в самом скором времени. И я, прощаясь, пожелал старейшине и его бойцам удачи.