Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович - Страница 139

Я ждал взрыва, потока гнева, который должен излиться на меня, но вместо этого Беатрис, на миг замерев, подняла спокойное лицо со странной мягкой улыбкой на губах и твердо произнесла:

‑ Я тоже на это надеюсь. Мне нужен сын. Воин и охранитель наших наследных земель.

"Опаньки! Так она приходила ко мне….".

В каком‑то ошеломлении я молча смотрел, как она собирается и уходит. У двери графиня остановилась, несколько мгновений смотрела на меня, после чего лязгнул отпираемый засов, и тьма коридора поглотила ее. Я медленно подошел к двери. Закрыв ее, вернулся в комнату, присел к столу, налил в кубок вина и одним глотком осушил его. Снова налил и снова выпил. Сжал голову руками. Я получил, что хотел, она тоже… возможно, получила, что хотела. Так почему мне так… тяжело? Любви между нами не было, да и быть не могло. Если бы и мелькнула подобная мысль, то только что мне дали ясно понять, что в лучшем случае я нужен ей только как бык‑производитель.

"Интересно, как с юнцом у нее обстоят дела в отношении секса? Гм! Замуж собирается за поэта, а сын ей нужен от воина. Вот и пойми этих баб! Но что у нее не отнять, так это деловую хватку! Знает, чего хочет и идет к своей цели, не раздумывая в выборе средств. Холодный и острый ум, прекрасное лицо и грациозное тело ‑ убийственное сочетание для любого мужчины! И она это прекрасно понимает. Мда, похоже, у поэта будут роскошные ветвистые рога! С чем я его и поздравляю! Так, еще вина и спать, спать…".

На следующий день герцогское войско стало строиться в походные колонны, но в тот момент, когда они должны были начать движение, из‑за леса появились военные отряды, тут же ставшие разворачиваться в боевой порядок. Все обитатели замка тут же дружно бросились на стены, в ожидании нового развлечения. К их разочарованию, после коротких переговоров, прибывшая армия отступила в сторону, освободив дорогу для начавших движение отрядов герцога. Вскоре на стене замка появилась графиня. Повернувшись, я приветствовал госпожу вежливым поклоном. Коротко кивнув в ответ, она подошла к зубцу крепостной стены, и некоторое время смотрела, как к замку движется колонна войск. Потом, чуть повернув в мою сторону голову, насмешливо произнесла:

‑ Видите, господин капитан, нам больше нечего опасаться. Мои верные слуги не бросили свою госпожу в беде.

"Ах ты, маленькая язва", ‑ подумал я, при этом мой взгляд непроизвольно скользнул по ее фигуре, задержавшись на животе.

Заметив это, она сердито сверкнула глазами, и, отвернувшись, вновь стала смотреть на войско своих вассалов. Вслед за ней, я перевел взгляд на приближающиеся колонны солдат. Их появление ничего не вызвало во мне, зато восторг замковой челяди, радостно их приветствовавших, стал меня понемногу раздражать. Какая‑то часть моего сознания считала, что появление вассалов графини в определенной мере принижает мою победу.

В отличие от своих солдат, я никогда не считал себя счастливчиком. Так что, хотя доля везения определенно присутствовала, но в этот раз победа была только моей! Моей личной победой!

Когда ко рву подскакали три всадника в блестящих доспехах со свитой из двух десятков человек, а толпа восторженно взревела, приветствуя их, я окончательно пришел к выводу, что справедливости в мире нет, и никогда не будет.

"Впрочем, кому как не тебе, человеку из будущего, этого не знать! Поэтому не дергайся и живи себе дальше спокойно! Будь ты стопроцентным английским дворянином, а так…. Было б на что обижаться!".

Подобные мысли подняли мое настроение, и я, перестав мучиться всякой ерундой, стал с интересом наблюдать за дальнейшим представлением. Три всадника выехали вперед и остановились перед самым рвом. Солнечные блики на блестящих доспехах, разноцветные плюмажи на шлемах, красочные гербы на щитах и попонах лошадей на фоне выстроенного за их спинами войска, все это выглядело нарядно и красиво, внушая при этом уважительный страх. Даже, несмотря на легкий осадок горечи, лежавший где‑то в глубине души, я с удовольствием разглядывал эту красивую картину. Вот один из рыцарей чуть поднял руку, и по его жесту из рядов свиты выехало два человека. Трубач и оруженосец. После того, как трижды чисто и звонко прозвучал сигнал трубы, оруженосец громко закричал во все горло:

‑ Наша всемилостивейшая госпожа Беатрис ди Бианелло, графиня Каносская, ваши верные вассалы приветствуют вас!!

Только отзвучали эти слова, рыцари, жестами полными достоинства, сняли шлемы и взяли их в левую руку, после чего, приложив правые руки к нагрудникам, склонили головы в низком поклоне. Люди на стенах радостно заулюлюкали при виде столь элегантного проявления почтительности, а графиня смущенно зарделась, но в следующую секунду гордо выпрямилась и не без некой торжественности подняла руку. За ее спиной тут же запела труба, и, вторя ей, заскрипели цепи опускаемого моста. Впрочем, в этот момент мои мысли всецело были заняты решением загадки: каким образом Чезаре Апреззо смог войти в число трех рыцарей, вассалов графини Беатрис ди Бианелло? Когда мы встретились взглядами, как он, так и я, сделали вид, что не знаем друг друга. Его неожиданное появление вызывало неприятные ощущения, так как означало конец моей свободе.

Нехотя я досмотрел представление, в которое входил торжественный въезд в замок, а также личное изъявление покорности каждого из дворян своей госпоже. Три десятка человек, стоя во дворе и на крепостных стенах, то радостно кричали, то восторженно ахали во время всей этой процедуры. Тем временем войска принялись разбивать лагерь за стенами замка. Я уже спускался со стены, когда под скрип колес и цокот копыт, в крепость стал втягиваться небольшой обоз с продовольствием, который народ приветствовал даже с большим восторгом, чем своих освободителей. К этому времени графиня вместе с окружившими ее вассалами успела удалиться во дворец. Я же отправился в казарму, дожидаться обеда.

Но не успел я пропустить стаканчик вина, как появился слуга, передавший приказ графини срочно явиться в парадный зал. Пришлось повиноваться. Зал был красочно убран, на накрытом столе стояли холодные закуски и вино. Графиня, сидевшая на почетном месте во главе, оторвалась от оживленного разговора с одним из своих дворян и представила меня своим вассалам. Ее короткая речь содержала похвалу в мой адрес, но была произнесена столь отстраненным и прохладным тоном, что он больше подходил для сурового выговора, чем для благодарственной речи. Это было замечено всеми без исключения, поэтому знакомство и обмен любезностями не затянулись. После горячего, когда был утолен первый голод, я посчитал, что моя миссия выполнена и, попросив разрешения удалиться, был отпущен графиней.

Я вернулся в казарму, где солдаты приветствовали меня криками, громкими, но невнятными из‑за набитых ртов. Ничего удивительного в их жадности не было, если учесть, что последние двое суток люди в замке получали только по порции жидкой похлебки и маленькому куску солонины в день. Сказав незамысловатый тост, я выпил с ними бокал вина, после чего ушел к себе. В программе праздника был поздний ужин, на котором графиня будет благодарить и награждать своих верноподданных, поэтому я решил немного отдохнуть перед торжественным приемом.

Только закрыл за собой дверь комнаты, как в нее осторожно постучали. На пороге стоял мессир Чезаре Апреззо. Я его ждал, правда, не так быстро.