Найди меня в поднебесье (СИ) - Малявина Эльвира - Страница 38

Из-за ширмы слышатся странные звуки. Стоит резкий и неприятный запах химикатов. Джон бормочет над своим аппаратом. Елену неимоверно раздражает это монотонное кудахтанье.

– Неужели нельзя было взять у меня все анализы, когда я находилась в беспамятстве?!

– Ты была под действием снотворного, – отозвался Джон, добавляя в две колбы фиолетовую жидкость. – А кровь нужна абсолютно чистая. Тогда тобой занимался Ханг. Он прозондировал твой мозг. Тем более, пробы всегда должны быть свежими. Я буду изучать их в разное время суток, в определенных фазах луны, в разных эмоциональных состояниях…

Ученый капнул крови в колбу. Жидкость забурлила, вспенилась и выплеснулась на стол. Он покачал головой и проделал то же самое с другим сосудом. Жидкость поменяла цвет на зеленоватый. Он удовлетворенно потер руки.

– Ну вот! Никакого сравнения! Эта кровь гораздо более бурно реагирует с облачным воздухом, нежели кровь медиума.

Джон засеменил, прихрамывая, к шкафчику, вытащил объемистую книгу и принялся вносить записи.

– Смотри! – с фанатичным блеском в глазах обратился он к Елене. – Здесь вся наша работа, все исследования за столько лет! Это новый прорыв!..

Вдруг раздалась ругань, и тонкая ширма покачнулась, упала.

Елена ахнула.

В тот миг, когда работник в белой одежде поднимал ширму, она увидела два стола, на которых лежали обнаженные тела, соединенные трубками. Брюшные полости разрезаны крест-накрест, обнаженные внутренности трепещут, над ними стоит морозный туман, сдерживающий кровотечение. Люди дышат. Хуже того, лежат с открытыми глазами, расширенными от боли.

Ширма скрыла эту картину. Елена сжала подлокотники изо всех сил.

Джон посмотрел на побелевшую девушку.

– Бояться нечего. Возможно, это тебя не ждет. Возможно.

– Зачем это делается?

– Мы изучаем строение внутренних органов, чтобы узнать, чем медиум отличается от обычного человека.

– Неужели нельзя делать это на трупах? – процедила Елена.

– Какой в этом смысл? – искренне удивился ученый. – Мы проводим опыты по пересадке органов. Смотрим, какой процент остается в живых. Опять же, эмоциональная реакция… Ханг – мастер гипноза, он умеет приводить испытуемых в нужное состояние и устанавливать порог боли. А, господин, только-только о вас говорил! Да…

В дверном проеме появился альбинос в безукоризненно белых одеждах. Он мимоходом глянул на аппарат Джона, подошел к Елене, взял в руку ее запястье.

– Какие-нибудь препараты давал?

– Нет, господин, как вы велели…

– Ты закончил?

– Да, господин…

Щелкнули застежки, освобождая девушку, она растерла онемевшие запястья. Тут же ей на глаза легла темная лента.

Абсолютно пустая комната, если не считать низкого лежака, застеленного простыней. Полумрак, едва рассеиваемый легким мерцанием.

– Ты человек, Ханг?

Молчание. Альбинос сидит у ее изголовья. По обнаженной коже гуляют тысячи легких иголочек. Хотя вовсе не холодно. Напротив, очень комфортно.

– Ханг?

Он не похож на человека. Его возраст трудно определить. Он был бы даже красив по-своему, если б не жестоко сжатые губы.

– Я был лучником, – отвечает он неожиданно мягким и спокойным голосом, так не похожим на его обычный тон. – Я изменил себя. Добился мутаций.

– Зачем?

Он прикасается к ее вискам тонкими холодными пальцами. От этого прикосновения дрожь по всему телу.

Черт побери, дрожь возбуждения! Она хочет пошевелиться, но не может. Язык точно примерз к небу.

– Не дергайся, – голос Ханга доносится откуда-то издалека.

Возбуждение усиливается. Его пальцы ложатся на ключицы, гладят плечи. Елена чувствует, как разгоняется кровь, напрягается грудь. В голове нарастает шум.

'Не буду!'

'Тише…'

'Не буду, я сказала!'

'Все хорошо…'

'Нет!!!'

'Да…'

Она чувствует, как холодные прикосновения возвращаются к голове. Тело напряжено, дыхание частое и прерывистое. Ханг массирует ей виски. Исчезло даже мерцание, только абсолютная темнота.

Дрожь усиливается, становится нестерпимой. Страх понемногу отпускает, затмевается одним невероятным, абсурдным желанием…

'Не-е-ет…'

Она цепляется за этот страх, как за соломинку. Страх сейчас нужен, как воздух, это чувство, которое связывает ее с реальностью. Если его отпустить, то произойдет…Что? Нечто немыслимое, непоправимое. Этого нельзя допустить!

'Да…'

'Нет!!'

Тело покрывается потом, изгибается, стремится…

Невидимые пальцы Ханга тоже покрыты испариной. Он устает, он тоже устает!

'Все хорошо… Будь, просто будь… Ничего нет… Все пустота и иллюзия… Ничего нет… Ничего нет…'

'Есть!'

Ледяные глаза, черный вихрь плаща, свист крыльев сенгида.

'Ничего нет…'

Стальной росчерк в небе. Яростный смех. Пробирающий жар костра.

'Ничего…'

Черная змея сгорает в огне и возрождается из огня. Чьи-то руки притягивают к себе, глаза ослеплены серебром и холодом. Запах пота смешивается с запахом мокрой шерсти…

'Ничего!!'

От пальцев к вискам передается резкая вибрация, которая током бьет по всему телу, устремляется в низ живота.

Елена застонала. Страх неумолимо исчезает, растворяется в судорожном наслаждении. Исчезли прикосновения Ханга, исчезли видения. Она падает куда-то в невесомость, в пустоту, в небытие.

Затем небытие фокусируется, обретает плоть, звук. Под ногами появляется опора.

Ночь. Она идет по странной серой дороге. По бокам высокие кирпичные коробки, усеянные стеклами. Раздается вопль. Елена медленно оборачивается. Женщина в странной одежде прижалась к стене, глаза ее широко раскрыты. Наземь упала маленькая коробочка с множеством кнопок. На небе звезды. Но их так плохо видно, и они такие маленькие… Звезды затмевает теплый, но неживой свет, исходящий от железных столбов.

'Где я?'

Тут словно что-то подтолкнуло ее под колени, и все сменилось. Она летела, легко перебирая ногами по воздуху, к зданию, возле которого стояли белые машины. Она удивилась, что знает, что такое машины. На крыльце стоял мужчина и закуривал.

'Нет!!!'

Вдруг обрушилось ощущение реальности. Она вцепилась ногтями в щеки, в волосы. Изо всех сил сконцентрировалась на темном небе.

К мужчине подошла женщина. Они тихо разговаривали меж собой. К голове мужчины вели тонкие нити, сотканные из звездного света. Стоит только взять хотя бы одну двумя пальцами, чуть перекрутить… Ей показалось, что она начинает различать слова. Чуть перекрутить… Сказать несколько слов, утешить, обнять серебристым плащом, невидимым прикосновением…