Найди меня в поднебесье (СИ) - Малявина Эльвира - Страница 37

– А люди знают о том, что это – временная обитель? – скептически спросила Елена. – Смерть неприятна всегда и для всех, даже если ты уверен в новом возрождении. А во что вы верите, древние народы? Куда вы уходите после смерти?

– Мы не знаем, – пожала плечами Эмун. – Над нами нет никого кроме высших сил и богов. Нам не во что верить, кроме того, что мы становимся частью и плотью земли и природы. Мы платим своим сознанием за дарования, которые используем в своей долгой жизни. Птицелюды могут управлять ветрами, насылать дожди, разгонять облака. Они владеют воздухом и правят погодой. Муспельхам подчинена стихия огня, им повинуются вулканы и горные породы. Жуны могут вырастить урожай хоть на скалах. Они делают почву плодородной, а скот плодится и жиреет на глазах. Наги – непревзойденные воины, которые могут убить врага одним взглядом, они в содружестве со стихией воды. Лучники управляют лесами, дикими зверьми и горными реками. К нам люди обращались, чтобы попросить удачи на охоте или придать исцеляющую силу травяному отвару.

За все это нужно платить. Ты не была в Старом лесу, Елена? Если присмотреться, то во многих деревьях можно увидеть очертания лиц. Некоторые ветви шевелятся даже в безветренную погоду. Всюду слышны вздохи, и нет-нет, да приподнимет дерево кряжистый корень, точно хочет перейти на другое место. Подумает и не станет… Умирающие муспельхи входят в огненную реку и сливаются с текущей лавой, которая будет плавить металл для мечей. А если побывать у нагов на северных Заокраинах… Вряд ли человек такое перенесет. Многие сознательно идут на смерть в бою или на жертвоприношение. Тогда остается надежда на то, что мы перенесемся в другой, скрытый даже от нас мир. Пролитая кровь высвобождает огромную энергию. Это лучше, чем медленно умирать, превращаясь в деревья на забытых окраинах забытой страны.

Земля – наш истинный дом. И мы должны туда вернуться. Только б преодолеть облачную грань. Медиумы – это не то, ведь они родились уже в Халлетлове. Мы обратили на них внимание давно, но Дом Медиумов со всеми его возможностями существует очень недолго. Мы близки к разгадке. Но вот передо мной ты – землянка, не перерожденная, каким-то чудом преодолевшая грань. Мы должны понять, как это произошло.

– Поставить опыт, смогу ли я вернуться обратно?

– Этого я обещать никак не могу.

– Почему же вы не использовали Джона? – повторила Елена свой вопрос.

– Он оказался довольно полезен в изучении людей. Видишь ли, после опытов почти никто не выживает.

'Сговорились вы, что ли?' – с внезапным равнодушием подумала Елена. С ее языка уже несколько раз едва не сорвался вопрос о нагах. Но что-то удерживало.

– Джон проводит забавные опыты с животными, – продолжала, тем временем, Эмун. – Он вливает кошкам часть крови медиумов и спускает их в провалы. Увы, пока ни одна не миновала беспрепятственно грань. Мы достигли определенных успехов в общении с землянами через мозг медиумов, Ханг виртуозно насылает видения и создает иллюзии. Мы испытывали наведенные самоубийства и отыскивали заново родившихся здесь, выворачивали их сознание, – она махнула рукой. – Если б о наших опытах узнали бохенские ученые, они бы передрались за возможность взглянуть на это хоть одним глазом. Но для всех Дом Медиумов – лишь приют для несчастных бредящих сумасшедших. Отдыхай, Елена, – безо всякого перехода сказала королева. – Тебя ждет большая работа.

Дом уходил в землю на несколько уровней. Елена остановилась перед зарешеченным окном. В маленькой комнате на столе лежала молодая женщина. Выбритая начисто голова запрокинута, сплошь опутана прозрачными трубками, по которым текут разноцветные жидкости. В следующей каморке оказался мужчина, сидящий на каменном полу. Он что-то бессвязно бормотал. Еще через несколько окон она увидела девушку, погруженную в ванну с водой, над которой склонились двое в белых одеждах.

– Не задерживайся! – Джон уже скрылся на лестнице.

Они вышли на свежий воздух. Хромой ученый жестом поманил к себе маленькую девочку, которая строила куличи на песчаной дорожке. Девочка мотнула головой и продолжила занятие. Неподалеку от нее сидела с шитьем женщина, которая сразу напряглась при виде Джона.

– Лиу! – ласково позвал ученый.

Девочка не отвечала. Она механически била лопаткой по песку. Глаза ее ничего не выражали.

– Что вам снова нужно? – крикнула женщина. – Не подходите к моей дочери! Вы же видите, что она просто больна. Ханг обещал отпустить ее.

– Еще раз, только один раз! – сказал Джон.

Елена присела на корточки перед девочкой.

– Как тебя зовут?

– Лиу… Я боюсь горбуна, пусть он уйдет!

– Отойдите! – сказала Елена Джону.

– Нет, я должен…

– Отойдите, она вас боится! Я поняла, что от меня требуется!

Джон побурчал себе под нос и удалился на другую сторону поляны. Женщина со страхом наблюдала за ними.

– Не бойтесь, – сказала Елена тихо. На миг приложила палец к губам, подмигнула девочке и осторожно взяла ее за руку. Та неуверенно кивнула.

– Джон! – позвала Елена через несколько минут. Ученый подбежал. – Хватит мучить больного ребенка. Вы же прекрасно видите, что у нее простые отклонения. Если хотите чего-то добиться, дайте мне поговорить с настоящим медиумом.

– Всему свое время… ладно, идем.

Девочка попала в Дом под подозрением в медиумических способностях. Но, как ни бились над ней здесь, никто не мог добиться ничего кроме признаков простого слабоумия. Джон рассчитывал, что столкновение с энергией землянки вызовет в ней всплеск эмоций. Елена и пытаться не стала вызывать у нее воспоминания.

Женщина с удивлением смотрела им вслед, забыв про шитье.

С ней работает Джон, и рядом всегда находятся два-три стражника. В Доме множество других работников, но они пока непосредственно с ней не соприкасаются. Пока.

Каждый день по нескольку часов подряд Елена рисует какие-то бесполезные значки, отвечает на вопросы Джона, даже проделывает несложные физические упражнения. Он проверяет ее координацию, бесконечно выслушивает ритм пульса. Сосредоточенно что-то записывает, и при каждом удобном случае повторяет: 'Мы, земляне, должны помогать друг другу, да!'. Елена ведет себя покорно. Вечером ее отводят в отдельную каморку. День и ночь коридоры охраняют стражи. Иногда Джон вытаскивает ее на ночные занятия.

Ей несколько раз в день дают какой-то напиток. Она уже пробовала нечто с подобным эффектом. Перед тем, как Лагдиан сделал предложение…

В тот раз она неосознанно воспротивилась зелью, потому что едва пригубила его. Сейчас ясно, что ее погружают в сонное состояние, чтобы можно было спокойно работать. Она поняла, почему у всех медиумов такие стеклянные глаза и медленные движения. Раз или два она пыталась сопротивляться, но без толку. Зелье действовало на глаза, на ритм сердца, сознание оставалось ясным, но двигаться и говорить она могла только вяло, замедленно. Несколько раз она пыталась искусственно вызвать рвоту, но это не помогало. В особых случаях Джон вводил ей в вену вещество без цвета и запаха, и тогда пленница Дома становилась почти парализованной. Он применял этот способ, если они отправлялись куда-то без стражи. Иногда он уводил девушку к самой ограде Дома, чтобы находиться подальше от других медиумов. Чаще всего же они занимались во внутреннем дворике, примыкающем к комнате ученого. Отсюда тоже был виден забор, но Елена даже голову повернуть лишний раз не могла в такое время.

Она сидит в кресле, пристегнутая для надежности. Рука забинтована в области локтя. Сегодня ей не давали зелье. Джон склонился над столом, над причудливым аппаратом из множества трубок и колб. В руке у него сосуд с кровью Елены. На столе стоит другой, с чьей-то еще. Они не в той захламленной комнате. Это лаборатория, чистая, светлая, с множеством сверкающих шкафов и ящиков. Посередине огромный стол. Лаборатория делится на зоны тонкими ширмами из древесных планок. От комнаты Джона к ней ведет отдельный проход.