Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции - Хэнкок Грэм - Страница 53

Для первых своих опытов Льюис-Вильямс выбрал культуру бушменов сан из Южной Африки и культуру североамериканских индейцев косо из района Большого Калифорнийского бассейна, поскольку обе они предполагали активное использование шаманских элементов. Мы уже говорили в прошлой главе о том, что этнографические записи девятнадцатого века стали решающим звеном в подтверждении шаманского характера рисунков и гравюр бушменов сан, бравших свое начало в измененных состояниях сознания. Точно так же этнографическая информация, полученная в конце девятнадцатого и начале двадцатого столетия от старейшин индейских племен США, подтвердила шаманскую основу тех наскальных росписей, которые создавали индейцы косо и целый ряд других североамериканских племен [451].

В качестве примера можно упомянуть хотя бы предание о том, что местные шаманы (ро 'hage, буквально — "врачеватели") "рисовали свои души [emit] на скалах, чтобы показать себя и позволить другим узнать, что они совершили" [452]. Другие информанты утверждали, что росписи на скалах делали не сами шаманы, но сверхъестественные существа — так называемые "дети воды", которые служили шаманам в качестве помощников и проводников в иных мирах [453]. В обычном своем состоянии человек не способен был разглядеть эти загадочные создания, известные также под именами "детей скал" и "горных карликов" [454]. Увидеть их можно было лишь в трансе, вызванном употреблением дурмана [455]. А поскольку дурман — это не что иное, как Datura stramonium, мощный галлюциноген [456], связь с измененными состояниями сознания представляется в данном случае очевидной.

На территории Северной Америки датура использовалась, как правило, в шаманской практике "ясновидческих поисков" [457], о которой мы поговорим подробнее в следующих главах. А сегодня ее нередко добавляют к аяуаске шаманы, проживающие в районе Амазонки, поскольку все они считают, что датура добавляет ясности и силы трансовым видениям. Лично я не собираюсь оспаривать их мнение. Ведь именно в ту ночь, когда я пил аяуаску с примесью Датуры, я увидел в числе прочего это странное и незабываемое существо — получеловека, полукрокодила [458].

Взяв за основу шесть категорий энтоптических феноменов, перечисленных нами ранее, южноафриканские ученые провели детальное сопоставление этих элементов с наскальными изображениями сан и косо. В результате подобного эксперимента было обнаружено поразительное сходство между всеми тремя системами. То, что такие параллели вообще существуют, удивительно само по себе. Однако значение их лишь возрастет, если мы вспомним о том огромном пространстве, которое отделяет Южную Африку от Калифорнии, и осознаем тот факт, что за все время их существования племена сан и косо были лишены малейшей возможности вступить в контакт друг с другом.

Однако результаты таких исследований лучше всего оценивать визуально. Как показывает следующая таблица, в наскальной живописи косо и сан присутствуют (причем в изобилии) все шесть форм энтоптических феноменов — будь то решетки или параллельные прямые, точки или зигзаги, множественные дуги или филигранные узоры [459].

Наконец, мы можем говорить о значительном соответствии двух этих систем другим аналитическим категориям нейропсихологической модели, подразумевающим семь принципов восприятия (имеется в виду тенденция энтоптических феноменов к воспроизведению, фрагментации, интеграции, повторению и т. д.) и три стадии транса (на протяжении которых энтоптические феномены преображаются постепенно в полноценные галлюцинации). В частности, в своей статье от 1988 года Льюис-Вильямс и Доусон уделили особое внимание трансформации двух категорий энтоптических феноменов — зигзагообразных линий и множественных дуг, по внешнему краю которых очень часто можно увидеть все те же зигзагообразные линии или прерывистые зигзаги. В соответствии с различными стадиями транса, эти феномены проходят через целую серию перестановок и превращений, которые находят затем отражение в искусстве сан и косо [460].

Сопоставление энтоптических феноменов с элементами наскальных росписей сан и косо (по Льюису-Вильямсу и Доусону, 1988)

И вновь эффективность этой модели лучше всего можно оценить с помощью сравнительной таблицы. Так, на приведенном ниже изображении первый ряд соответствует репродукции — то есть простому воспроизведению множественных дуг, по форме своей напоминающих лодку. Подобные дуги, наблюдаемые на первой стадии транса, представлены в наскальных росписях обоих племен — бушменов сан и индейцев косо. Ряд II, вновь берущий свое начало в энтоптических феноменах первой стадии транса, представлен фрагментацией зигзагов, распадающихся на отдельные шевроны. Ну а в третьем ряду показана интеграция энтоптических феноменов — на этот раз зигзагов и решеток, — вновь наблюдаемая в обеих художественных традициях [461].

Ментальные образы различных стадий транса, нашедшие отражение в наскальных росписях сан и косо (по Льюису-Вильямсу и Доусону, 1988)

Рисунки сан и косо, представленные в IV ряду данной таблицы, соответствуют тем образам, которые участники лабораторных экспериментов наблюдали уже на второй стадии транса. Для нейропсихологов эта стадия отождествляется с попытками тестируемых осознать значение энтоптических феноменов, проплывающих в поле их зрения.

Как правило, происходит это путем преобразования данных узоров в натуралистические изображения животных и прочих объектов. Как мы видим, художники сан превратили многочисленные дуги в изображение, напоминающее пчелиный улей. Ну а шаманы косо узрели в таких дугах круторогую овцу, весь облик которой напоминает классическую форму одного из энтоптических феноменов, поскольку "тело животного похоже очертаниями на лодку, к которой приделали голову, ноги и хвост" [462].

В V и VI рядах таблицы представлены фигуры людей и животных, встречающиеся в наскальных росписях бушменов сан и индейцев косо. Подобные изображения сродни тем полноценным галлюцинациям, которые испытуемые видят на третьей — заключительной — стадии транса. Как показывают эти примеры, такие фигуры нередко сосуществуют — в форме наложения и совмещения — с зигзагами и другими энтоптическими элементами, характерными для первой стадии транса [463].

Таким образом, все это доказывает безусловную правоту Льюиса-Вильямса, который утверждает, что его модель, опирающаяся на нейропсихологические исследования мысленных образов, типичных для измененного состояния сознания, находит свое подтверждение в наскальной живописи бушменов сан и индейцев косо. Чтобы лучше понять интерпретационную силу этой модели, постарайтесь представить то затруднение, с которым неизбежно сталкивается любой археолог, не имеющий в своем распоряжении никаких этнографических материалов. В этом случае ему будет необычайно трудно истолковать ту или иную художественную традицию и разобраться в том, какое место она занимает в соответствующей культуре. И мы уже знаем, что традиционные методы исследования наскальной живописи не смогли справиться с подобным затруднением. Но если бы те же самые археологи, занимавшиеся ранее изучением росписей сан и косо, получили в свое распоряжение нейропсихологическую модель, то, при должном ее применении, они смогли бы достичь несомненного прогресса в работе. В частности, отметив присутствие в двух этих системах энтоптических феноменов и прочих элементов, связанных с миром видений, ученые должны были бы констатировать тот факт, что обе традиции берут свое начало в измененных состояниях сознания, типичных для любых шаманских культур.