Бернарда - Мелан Вероника - Страница 50

— Понял.

— Сколько всего снайперов? — спросил у Хантера Дэйн. — Вы смогли определить?

— Смотри.

Мы все — Баал, Стивен, Аарон и Дэйн — уставились на растянутую над полом в темноте комнаты небольшую трехмерную карту. Карта изображала несколько соседних домов. Хантер ткнул пальцем в дом напротив, где точно так же, как и мы, на первом этаже, кто-то был. Это было понятно по желтоватым расплывчатым пятнам.

— Это наши. А вот здесь… — Рэй переместил палец на другой дом, — снайперы. Я не могу точно определить — двое или трое. Где-то в районе пятого этажа. И еще один вот здесь.

Его палец снова переместился, на этот раз к дому с противоположной стороны.

— Я могу лишь примерно чувствовать наличие живых объектов в близлежащих строениях. Но не их точное месторасположение.

Мы притихли. Ситуация складывалась, мягко говоря, не очень.

— Пока они невидимые, нам их не взять, — хмуро подытожил Канн. — Надо уходить. Не думал я, что Андэр круглосуточно держит невидимок-постовых, да еще и профессиональных снайперов. А ведь отсюда до его дома еще километров восемь. Тьфу!

Он смачно сплюнул на пол и посмотрел на меня.

— Нам нужно перенестись к остальным.

Я судорожно кивнула.

Ребята, что затаились в доме напротив, находились в такой же ситуации, как минутой ранее и мы сами. Снайперы плотно накрывали огнем все, что двигалось, ползало или дрожало. Стоило кинуть камень в центр комнаты, как его тут же разносило или отбрасывало в сторону пулей. И это в кромешной-то темноте.

— Суки, — добро охарактеризовал невидимок Халк, когда очередная пуля едва не прошила ему подошву ботинка.

Остальные едва ли могли с этим не согласиться.

— Они придут сюда если не сейчас, то минут через пятнадцать. И закидают это место гранатами. Надо уходить, — светлые глаза Аарона блеснули в тусклом свете, льющемся из окна.

Мак Аллертон внимательно обвел глазами разрушенную комнату и людей в ней, после чего лицо его приобрело непривычно встревоженный вид.

— А Рен разве не с вами?

— Мы думали, он с вами, — ответил Рэй Хантер.

В комнате моментально сгустилось тревожное чувство. Стоило отряду разделиться, как пропажа одного из членов становилась не столь быстро выявляемой.

— Он был между нашими группами. Когда началась стрельба, мы втроем укрылись здесь, — Дэлл посмотрел на Хантера, — и решили, что Декстер у вас. А если его нет, то…

— … придется идти на улицу и искать его, — закончил за него предложение Канн. — Твою мать, вот мы сейчас попляшем. Кто-нибудь, попробуйте прикрыть меня и Мака: мы выходим из укрытия.

— Если он не прислал сигнал о помощи, то, возможно…

Слова «возможно, уже мертв» не стал произносить никто из присутствующих. Никто не хотел даже думать о таком.

— Надо срочно найти его!

Канн кивнул Аллертону и хотел было направиться к двери, но тут взревел Эльконто и на этот раз сам схватил его за рукав.

— Не будь идиотом! Тебя снимут на первом же шаге. И я не хочу всю жизнь ходить виноватым только потому, что не смог попасть в хер знает кого, сидящего хер знает где!!! От кого прикрывать, если этих гадов не видно?

Все это время я молчала, наблюдая за группой. Обычно они сами знали, что делать, но в этот момент подошли слишком близко к тому, чтобы совершить ошибку. А все потому, что забыли про меня. Оно и понятно: раньше телепортера в отряде не было, а в стрессовых ситуациях что-то можно и подзабыть.

— Никто из вас не пойдет, — громко и ясно произнесла я, обращаясь к темным силуэтам в камуфляже. — Я сама найду и приведу его. Ждите здесь.

Декстер лежал за грудой деревянных ящиков, наваленных друг на друга, в тесном грязном переулке. Темные дома, погруженные во мрак, высились с двух сторон, целясь крышами в ночное комковатое небо. Желтоватые лужи, потеки на стенах, меловые надписи, означающие Бог знает что… И зловещая тишина вокруг, прерываемая стуком срывающихся откуда-то сверху капель о землю.

Пулевые отверстия обнаружились в его бедре и на запястье. Кровь залила сломанный браслет.

«Так вот почему не было сигнала о помощи».

Но Декстер был в сознании. Когда я появилась рядом с ним, он резко вскинул нацеленный до того в узкий проход между домами пистолет и почти уже направил его на меня.

— Т-с-с-с!.. — успокоила я его, осторожно отодвигая ствол пушки в сторону. — Такси заказывали?

Рен хрипло кашлянул и наградил меня кривоватой невеселой усмешкой.

— Да уже минут двадцать как сижу. В следующий раз напишу жалобу диспетчеру.

— Напишешь-напишешь. А пока добро пожаловать на борт!

И в знак утешения я приобняла его за плечо, чтобы через секунду раствориться в прыжке.

В баре «Нордпаб» было не особенно шумно и не слишком людно. Темный зал, обитые деревом панели, вытянутые, натертые до блеска дубовые столы. За стойкой сидело несколько завсегдатаев, тормошил в углу музыкальный автомат изрядно подвыпивший мужчина, силясь отыскать среди обилия музыкальных композиций одну — единственную нужную ему мелодию. Наверное, ту, что под настроение напоминала ему о чем-то своем, давнем.

Стаканы поднялись к центру стола одновременно, звякнули стенками, всколыхнули волнами налитые напитки.

— За нас. За жизнь.

В ответ на короткий тост Аарона все кивнули и дружно выпили.

Как оказалось, привычка заходить сюда на стаканчик-другой водилась за командой давно. Символично отмечать еще один успешно прожитый после задания день. Под словом «успешно» понималось отсутствие людских потерь в отряде. Что ж, за это действительно стоило выпить. Всего лишь несколько часов, проведенные вдали от дома, наглядно позволили уяснить, что смерть — она не так уж и далеко. И жизнь — всего лишь успешное избегание тех уголков и мест, где старуха в капюшоне, отточив косу, уже стояла наизготовку.

Выпили один раз. Потом еще. Закусили солеными орешками с потрескавшихся блюдец и кусочками сырной нарезки. Когда первая волна стресса схлынула, потекли разговоры.

Сидящий рядом со мной Дэлл, повернулся и качнул в мою сторону стаканом с виски:

— А ты молодец. Верно прикрепила мины.

— Я сделала, как ты научил.

После того, как Рен был доставлен к отряду, а сам отряд переброшен в лагерь, где Лагерфельд мог позаботиться о раненом, мы с Дэллом и взрывчаткой вернулись к месту недавнего обстрела. Этажом выше, над снайперами, заложили мины, а потом, как малолетние озорники с петардами, от души рванули их, предварительно укрывшись на безопасном расстоянии. Фейерверк получился знатный, и на N-ное число количество снайперов Андэра в тот вечер сократилось.

К нашему диалогу прислушался Канн, какое-то время бороздил меня светлыми глазами, после чего добавил:

— А ты, вообще, ценный артефакт.

Я не нашлась, что ответить. Всякие в моей жизни бывали комплементы, но артефактом до этого момента не называл никто. Но смысл я уловила: Аарон редко раздавал комплименты, а это был один из них.

Дальше вспоминали прошедший день, высказывали возникшие идеи и мысли, делились впечатлениями. Я по большей части молчала.

Меня не покидала тоска: здесь, дома, Дрейк стал ближе, но оттого не менее далеким. Это причиняло страдания. Попробовать его найти? Снова поговорить? Хотя бы спросить о дате проведения последнего эксперимента? Нет уж. Обойдусь. Меня известят обо всех датах, позовут, когда придет время. Жаль, скорее всего, не позовут до того, но такова жизнь.

Часы сидения в лагере, а затем и под пулями несколько изменили мировосприятие: все начало казаться еще более хрупким и зыбким. А оно и до того не было особенно стабильным. Мне, как, наверное, и всем за этим столом, хотелось напиться. И я налегла на коньяк. В жизни его не любила, но теперь вдруг противный вкус перестал вызывать отвращение.

Канн сказал, что позже этим вечером сделает доклад о сегодняшнем дне Дрейку. Расскажет, как все прошло. Неспособная отследить логику, я лишь почувствовала, что не хочу, чтобы Начальнику рассказывали обо мне. Вообще ни слова. Ни что именно делала, ни как себя вела. Не надо ему знать, что я где-то проспала, а где-то проявила храбрость. Что помогла Рену… ведь любой бы помог. Я не чувствовала себя героиней и не хотела ей называться. Если быть честной с самой собой, я вообще не хотела, чтобы обо мне всплывало хоть слово. Знать о том, что Дрейк будет внимательно слушать отчет, где местами буду фигурировать я, отчего-то было болезненно. Почти так же чувствительно, как намеренно прикладывать к открытой ране серную кислоту.