Бернарда - Мелан Вероника - Страница 34

Я с грозным видом бросилась следом.

Дэйн Эльконто, впервые посетивший этот дом, наблюдал престранную картину: дверь открыла женщина средних лет, в фартуке, с полотенцем на плече, красным лицом и слезящимися глазами. Слезящимися, судя по всему, от смеха.

— Я к Бернарде.

— Входите, она сейчас спустится.

Повариха (Дэйн опознал ее по одежде, запачканной мукой), окинув его взглядом, отвернулась в сторону и притворно закашлялась, будто пытаясь скрыть рвущийся наружу смех. В прихожей чем-то странно пахло.

Что, он плохо одет? Выглядит как клоун? Ширинка расстегнута?

Не успел Дэйн понять причину ее смеха, как на верхней площадке показалась сама хозяйка дома: глаза яростно сверкают, щеки пылают, волосы растрепаны.

— Где эти чертовы меховые яйца?! Где они?! Вот только доберусь, мало не покажется! Все волосешки повыдергаю…

Эльконто, не успев сориентироваться в ситуации, на всякий случай прикрыл пах руками.

— Эй, ты всех гостей так встречаешь? Чем тебе мои меховые яйца не угодили?

Кухарка, стоявшая справа от него, начала подозрительно хрюкать, уткнувшись лицом в полотенце, а Бернарда, увидев опасливо ссутулившегося в дверях Дэйна, держащегося за пах, словно футболист перед пенальти, сначала распахнула от удивления рот, а через секунду тоже разразилась смехом.

— Дурдом какой-то! — обиженно глядя на них, отозвался гость. — Я бы на месте нападавших здесь тоже инфаркт схватил! Даже «здрасте» не скажут, а уже яйца грозятся обрить…

— Здравствуй, Дэйн. Зашел на чай или по делу? Если на чай, то печенье есть…

Клэр незаметно ускользнула на кухню. Я в который раз про себя подумала, что при ее довольно высоком росте и худобе, быть неприметной — особое искусство, которым кухарка овладела в совершенстве. Вот бы ей еще овладеть искусством макияжа и стиля в одежде. Надо будет вместе поработать над этим.

Огромная лапища, в которой потонула бы голова младенца, уперлась в стену; зашуршал плащ.

— По делу, Бернарда, — смех умел исчезать из глаз Эльконто так же быстро, как и появляться. Сейчас весельем не пахло. — Мы тут подумали, что неплохо было бы тебя подучить обращению с оружием, раз уж скоро вместе на операцию.

Я замерла. Внутри появилось неуловимое ощущение, что что-то придвинулось ближе. Что-то тлетворное. Я качнула головой, избавляясь от имеющей запах гнили иллюзии. Откуда бы ей взяться?

— Хорошо, я сейчас оденусь. Мы на закрытый полигон?

— На открытый. Сегодня тепло.

Так, пальто… хотя, какое пальто? Куртка, шапка, шарф…

Эльконто был прав. Через несколько дней нам, по словам Дрейка, предстояло выдвигаться в ад, а я разве что кухонным ножом и умела пользоваться. А если посмотреть на Клэр, то и им толком не умела.

Размышляя, откуда вдруг взялось странное неприятное ощущение внутри, принялась одеваться.

— А что это у тебя за вазы по всем углам? Собираешь что ли?

Я обернулась, проследив за взглядом Эльконто. Действительно, по всем углам в коридоре, а также в прилежащих комнатах теперь стояли вазы и вазоны различной формы и расцветки. Красивые, керамические.

Да, Фурии времени даром не теряли, присматривались к гостю, наблюдали.

— Пердящие горшки династии Минь, — пробурчала я, обматывая шею шарфом.

— Что?

— Говорю, это поющие вазы династии Минь. Коллекционирую на досуге.

— А-а-а… — удивленно потянул Дэйн. Видимо, хобби антикварного коллекционера в его глазах со мной не вязалось. — И что, правда, поют?

— Нет, одно название.

Он хмыкнул. Мы вышли во двор.

На подъездной дорожке стояли две черные машины. Одна из них была джипом Дэйна, я несколько раз видела ее у Реактора. Второй оказался знакомый мне седан — Ренов стальной конь, которому я однажды едва не промяла при падении капот.

На улице и вправду было тепло. Прошедший накануне снегопад припорошил Нордейл, и теперь низкие серые тучи, выполнив работу, толстой комковатой пеленой висели над городом.

— Можешь поехать в моей — там у меня Канн и Аллертон. Или с Реном. У него никого.

Сидеть с тремя или с одним?

— А может, взять свою?

— Этот розовый леденец? Не смеши, он на полпути к полигону увязнет.

Скрипнули по снегу высокие ботинки Дэйна. Приоткрылась дверь джипа, хозяин застыл в ожидании; ветерок шевелил неприкрытый шапкой ежик коротких волос.

— Ну, что? Ты с нами?

— Я с ним.

— Ну, смотри.

Декстер вел молча.

Он вообще поразительно мало говорил. Неприязни, впрочем, от него не исходило тоже. Думаю, он был одним из тех в команде, кто меня, так или иначе, принял. Не полюбил, конечно, но этого и не требовалось.

Куда мы ехали, я не спрашивала, просто наслаждалась сероватым, но оттого не менее красивым городом и его улицами, куда в последние дни выбиралась слишком редко. Всего две недели до нового года. Интересно, здесь он такой же? Вот уже фонарики и гирлянды на окнах, но елочных базаров не видно. Разглядывая сидящих в уютных теплых залах кофеен людей, я думала о том, что если елки в Нордейле продавать не будут, то придется смотаться домой, прихватить что-нибудь там. Хотя что в конце ноября прихватишь? Разве что где-нибудь втихаря в Финляндии вырубить одну…

Голова была пустой и в то же время полной обрывочных мыслей.

Видимо, сна все же не хватило, или шквал разнообразных впечатлений плохо влиял на работу мысли.

Губы Дрейка, его тепло, его любовь… От тех ощущений до сих пор немели конечности и пузырилось в крови. Потом болезненная отключка, нападение, фурии, сложное пробуждение, исцеление Смешариков. Снова обрывки сна, прыжок домой, вызов обратно на сбор, Баал со своей Ирэной.

А теперь вот стрельбище.

Слишком много всего за короткий промежуток, слишком насыщенной стала жизнь. Казалось, я постоянно упускаю что-то важное, не успеваю всего, хватаюсь за сотню ниток, пытаясь добраться до клубков, но в итоге упускаю их все. Еще этот постоянный внутренний рост и философия. Черт, как только закончится этот уровень «F», возьму оплаченный отпуск куда-нибудь на острова. Здесь или в своем мире.

Хотелось к Дрейку. Поговорить с ним, расставить точки над «i». Кто мы друг другу? Ведь теперь уже не будет, как раньше, — отношения логически должны выйти на новый этап. Слишком давно мы не обедали вместе — нужно самой пригласить его куда-нибудь. Хотелось просто побыть рядом, мне не хватало этого, как воздуха. Так давно мы не общались, так давно не разговаривали на сторонние темы, не тонули в глазах друг друга, не купались в шквалистом и одновременно робком ощущении надвигающейся на нас двоих бури.

Мелькнул на углу книжный магазин с высокими окнами, затем банк Нордейла и почтовое отделение. Перекресток. Снова понеслись бутики с нависшими над ними квартирами.

В какой-то момент я обратила внимание на кольцо на пальце Декстера. Ведь у него есть женщина. Жена… хотя их здесь так не называли. Как она живет с таким молчуном? Знает ли о его профессии? Как относится к ней?

— Твоя женщина, наверное, мех очень любит.

Рен, до того молчавший, повернулся ко мне. Красивый мужик… только слишком опасный, что ли. Жесткий, молчаливый, неприветливый, но, должна признать, по-своему притягательный.

— Почему?

— Ну, у тебя все время такие глаза холодные, что в доме, наверное, углы вымерзают, и ей приходится ходить в шубе. Поэтому и мех любит.

Он пожал плечами.

— Элли мех не любит.

— Элли? (как та, что в книге с Бастиндой?)

— Да, ее зовут Эллион. Она хотела с тобой познакомиться.

— Тогда я тоже шубу куплю и приду в гости.

Декстер не ответил, лишь улыбнулся краешками губ.

Наверное, то была привычная маска, и он даже не замечал, что его взгляд отпугивал людей. Хотя, каким еще должен быть взгляд убийцы? Всаживать пулю или нож не то же самое, что угощать толпу блинами на масленице. Все верно: смерти не требуется парик тамады, а Ассасину напускная доброжелательность.