Черное зеркало - Волузнев Юрий - Страница 21

— Вы, верно, за Лебедя голосовали? — поинтересовалась Нина Леонидовна. — Если не секрет…

— Никакого секрета. Я внимательно ознакомилась со всеми предвыборными программами, проанализировала их, взвесила все «за» и «против»… И решила, что никто из кандидатов не в состоянии обеспечить подлинный порядок в стране. А поэтому просто не пошла на эти выборы.

— Мы тоже не пошли, — обрадовалась Нина Леонидовна. — Ну их всех!.. Никому верить нельзя… Мы с Сергеем Сергеевичем в лесопарк ездили…

«Врет, — с каким-то тайным удовольствием подумал Игорь, услышав последние слова диалога. — Все уши своими коммуняками прожужжала…»

Он прошел на кухню. Из комнаты доносились оживленные голоса. О Ларисе больше никто не заикался. Отдав дань памяти безвременно усопшей, все переключились на текущие мирские проблемы. И поминки постепенно принимали характер заурядной пьянки.

Виктор Максимович клевал носом за столом, старики бубнили о каких-то льготах и пенсиях, а молодое поколение, определившись в своих взаимных симпатиях, постепенно накачивалось. Один Юрик скучно слонялся по квартире, время от времени что-то выхватывая со стола и косясь на многочисленные бутылки…

На первый взгляд не было ничего необычного в окружающей обстановке. Но тем не менее Игорю было не по себе. Что-то на краткий миг задержало его взгляд своей неправильностью, неосознанным, едва заметным несоответствием. Встревожило каким-то неуловимым намеком… И началось это еще днем, с церемонии прощания в крематории. Но что это было конкретно, Игорь не мог вспомнить, как ни пытался выудить этот мимолетный кадр, мгновенно провалившийся в самую глубину подсознательной памяти.

Те, кто сейчас находился в квартире, особых подозрений не вызывали. И менее всех — совершенно пьяный Виктор Максимович…

На кухне появилась Марина.

— А ты чего тут уединился? — удивилась она.

— Да так… А что?

Марина подошла к столу, словно что-то отыскивая. Игорь отодвинулся к окну и, внимательно наблюдая за проемом двери, почти беззвучно, одними губами произнес:

— Давненько, Маришка, мы с тобой не оттягивались…

— Тише! — сунув голову в холодильник, зашептала она. — Я бы с радостью тебя утешила… Да сам понимаешь, Лешка без жены голодает. Я от него — ни на шаг…

— Что тут за секреты! — зарокотало вдруг.

Барин, сильно покачиваясь, показался в проеме двери и шагнул на кухню:

— А ну марш отсюда!

Он шлепнул Марину по пышной, распирающей юбку заднице.

— Я за фантой! — пискнула она и мгновенно ретировалась.

— Знаю я ваши фанты-финты!.. Игорек, не майся. Пошли водку пить! Плесень сейчас уматывает.

Игорь вошел в комнату. Старики покидали квартиру. За ними заторопилась и мать Игоря.

Барин подозвал Юрика:

— Не в службу, а в дружбу. Развези по домам этих старпёров, чтобы им в метро не толкаться. И возвращайся.

Нина Леонидовна подошла к Игорю. Заглянула в глаза, дотронулась до руки…

— Я приду завтра. Помогу вам посуду вымыть. До свидания, Игорь. Не расстраивайтесь…

Галина Николаевна лукаво подмигнула и помахала ручкой…

Дверь за стариками закрылась.

— А теперь — гудим! — провозгласил Барин. — Наливай!..

Достали затихаренные для узкого круга пузыри, бросили в мойку ставшие уже ненужными приборы и продолжили пиршество, не следя за тостами и закусывая подвернувшимся под руку. Затем последовало предложение врубить музыку.

— На поминках нельзя!.. — заикнулась было одна из девиц. Но ее быстро убедили в том, что с годами традиции претерпевают изменения.

В итоге дело дошло и до танцев…

Барин захапал свою собственность. Серега вытащил из темного угла грудастую блондинку. Иришка, размахивая руками и что-то мыча под нос, дергалась в одиночестве. Петька с Эдичкой рассматривали какие-то картинки…

Ничего не оставалось, как подойти к Тане.

Какая-то на первый взгляд бесформенная, тумбообразная, в глухом темно-коричневом платье, Таня казалась безнадежно асексуальной. Но когда Игорь из вежливости пригласил ее и положил руку на четко очерченную выпуклость чуть ниже пояса, то почувствовал тепло тугой женской плоти, перекатывавшейся под его ладонью в медленном ритме танца. Его опьянил дурманящий аромат мягких, шелковистых волос, легко скользнувших по лицу. И своей внезапно затрепетавшей грудью он почувствовал упругое прикосновение ее груди…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он коснулся губами краешка ее мягкого рта. Таня чуть отстранилась, полускрытым в ресницах мерцающим взором посмотрела в его глаза…

Он вжался в ее оказавшееся таким желанным, бьющимся в нетерпеливой дрожи пышное тело. Покачиваясь в танце, он чувствовал, как горячие волны набегают одна на другую, как жаркое дыхание соединяет их пьющие друг друга губы и как судорожно пробегающий по зубам влажный кончик языка трепещет, доводя его до высшей, критической точки возбуждения…

Внезапно интимную обстановку взорвали гнусавые, с каким-то завыванием вопли.

Всех как заклинило. Взгляды устремились к обеденному столу, за которым в пьяном непотребстве, с закрытыми глазами раскачивался на стуле Виктор Максимович и, дирижируя себе пустым фужером, издавал противные звуки.

— Ну-ка, встань, приятель! — потряс его за плечо Петька.

Но мужик закапризничал, начал вырываться, нечленораздельно ругаясь и отпихиваясь.

Серега подскочил к нему, схватил за воротник и резко выдернул из-за стола.

Мужик затрепыхался, замотал руками, как тряпичная кукла, и дико захлопал глазами.

— Что делать с этим козлом?! — злобно тряся обмякшего Виктора Максимовича, прошипел Серега. — На лестницу вышвырнуть?..

Барин подошел ближе.

— Гость все-таки… Как-то негуманно… — неуверенно сказал он. — Дать ему стопаря, что ли?.. Пусть отрубится и в прихожей полежит, пока не проспится…

Налил стопку, сунул под нос начинающему приходить в себя мужику.

Серега отпустил его. Тот постоял немного, раскачиваясь из стороны в сторону, обвел окружающих мутным взглядом. Потом заметил стопку, схватил ее и опрокинул в рот.

Как ни странно, но через пару минут Виктор Максимович очухался. Как-то робко огляделся, чего-то вдруг очень испугался. И бочком, бочком направился к двери.

— Ты куда, мужик? — поинтересовался Игорь.

— Я пойду…

— Куда ж ты такой пойдешь, мудила!.. — хмыкнул отошедший от бешенства Серега.

— Ничего… не впервой…

В прихожей отыскали его плащ. Помогли надеть.

— Точно доедешь? — усомнился Барин.

— Доеду, доеду…

— Ну хрен с тобой… Погоди!

Барин отошел к столу, взял недопитую бутылку и, плотно завинтив горлышко пробкой, сунул ее тому в карман.

— Это тебе на посошок… Только сразу не пей. Дотяни до дому.

Дверь захлопнулась. И Виктор Максимович, так никем и не опознанный родственник усопшей Ларисы Липской, исчез в туманной дали бескрайних просторов бытия…

— Козел! — вполголоса ругнулся Серега, закуривая сигарету. — Только уболтал бабу, только потекла…

— И у меня… — отозвался Игорь. — Я уже неделю на простое. Лопну скоро… Представляешь, даже на соседку стоит…

— Это на ту, что была-то?.. — хохотнул Серега.

— Ну…

— Правильно, Игорек! Всякую шваль на х… пяль. Бог пожалеет — хорошую даст.

Внезапно Игорь заметил, что в дальнем углу дивана оживленно беседуют Гоша и Эдичка. Глаза у Гоши туманно сияли, рука мягко похлопывала Эдичкину коленку. Игорь толкнул Серегу плечом:

— Убери от него Эдичку.

— А что, голубой, что ли?

— Черт его знает. За ноги не держал. Но похоже.

Серега заржал:

— Корректирует Эдькину сексуальную ориентацию?.. Давай я его вырублю.

— Сам уйдет…

Серега поднялся. Но тут заиграла музыка, и Иришка, подбежав к дивану, вытянула Эдичку на середину.

— Давай потрясемся!

— Ну вот и уладилось. А ты боялся… — хмыкнул Серега и пошел к своей блондинке.

После получасового бешеного ритма сменяющихся один за другим однообразных хитов все попадали кто куда. В это время вернулся с трудом дозвонившийся в дверь Юрик. Снова зазвенела посуда, под потолком сгустились облака сизого дыма.