Лёхин с Шишиком на плече (СИ) - Радин Сергей - Страница 48

Медленно, примериваясь, чтобы не распахнуть сразу и не спугнуть неизвестного, Лехин принялся отодвигать дверь левой рукой, стиснув гардинку подмышкой и помогая себе плечом. В жестком косяке дверь двигалась неохотно. И неожиданно легко поддалась.

Так же неожиданно исчезло чужое дыхание, и Лехин еще досадливо — про себя — посетовал на слуховые галлюцинации. И перешагнул порог.

Шаг получился мучительно долгим, и кто-то успел закричать: "Не ходи туда!", а сам Лехин успел подхватить гардинку и меч и скрестить их защитным блоком от потенциального противника. Но мыслил он все еще не сонными категориями. Он помнил зверюг и ждал нападения снизу вверх. А за дверью прятался человек. Он ударил Лехина в висок чем-то каменным.

Кто-то — не сам Лехин, а человек в нем под влиянием напиханной призраками боевой премудрости, — среагировал на начало агрессивного жеста и попытался уклониться от удара. Но готовность к придуманной атаке снизу была еще слишком свежа, и Лехин получил-таки по макушке.

Но и незнакомец завизжал, потому что Лехино оружие ответно действовало стремительнее хозяина: крутнулась гардинка, вылетая из защитного блока, — ее конец врезал по подбородку незнакомца, заставляя открыться; и тот задрал от боли голову, а меч свистнул — и быть бы противнику безголовым. Но вся вбитая в Лехина премудрость оказалась не на высоте перед скоростью противника. Меч скрежетнул по странной ржавой штуковине, которую тот буквально вбросил в пространство перед собой.

Отскочил Лехин — отскочил незнакомец. Ржавая дубинка в его руках из оборонного положения переместилась в угрожающее. А если бы Лехин этого не понял, угрозу ему продемонстрировали наглядно: из кончика дубинки, нацеленной на Лехина, высунулась остро заточенная металлическая полоска — почти нож.

Но Лехину сейчас было не до противника. Сейчас он проиграл бы не по скорости, не по силе и не по умению драться. Рана на голове. Мелочь, но — елки-палки! — как она кровоточила! Заливала левый глаз — и в шатком мире своенравной архитектуры Лехин чувствовал себя совсем уж неуверенно.

Человека с железной дубинкой он узнал. По серьге в ухе — паук врастопырку. Бритый убийца из сна про остановку. Тот, который ударил первым. Внешность его. А в остальном…

… Алые струйки ползли по левому виску хозяина, под головой постепенно расплывалось темное пятно, в котором исчезал геометрический узор паласа.

Никодим обвязал пояс Елисея веревкой, и тот, с влажным полотенцем в руках, мелкими шажочками поспешил к хозяину. Он бежал, стараясь быть незаметным, а в душе охал и плакал: для магического существа воздух в комнате был отравлен. В яблочном контуре, куда прыгнул домовой, дышалось легче. Елисей торопливо отер кровь с лица хозяина и вдруг зашатался, обернулся к Никодиму, увидел его беззвучно кричащий рот — и понял, что попался.

Вытащить упавшего Елисея Никодим не мог. Старый домовой неосторожно зашел с другой стороны человека. Сколько ни тяни за веревку, тело Елисея будет упираться в тело хозяина. Что же делать?!

Джучи ходил-ходил вокруг Никодима, нетерпеливо помыркивая, и внезапно встал перед ним пушистым котиком-игрушкой. А домовой все смотрел в круглые кошачьи глаза — и котик-игрушка постепенно уступал появлению кота-охотника, сильного жесткого зверя. Пушистая шерсть улеглась, обнаружив впалые бока мускулистого хищника.

— Иди! — тревожно сказал Никодим, подтолкнув кота в комнату.

33.

К лицу прикоснулось что-то влажное и прохладное. Кровь больше не заливала левый глаз, а вскоре бесследно исчезла тупая боль на макушке.

Бритый убийца не то зарычал что-то недовольное, не то заворчал — в любом случае нечленораздельно. Дразняще высунутый язык лезвия вновь шмыгнул в невидимую норку железной дубинки.

Лехин был на сто процентов уверен: Паук хотел броситься на него, пока кровоточила рана. Исчезновение крови остановило его. Более того. Заставило, кажется, даже подумывать о бегстве. Именно так Лехин понял поведение противника, когда тот начал чуть отступать, бросая по сторонам короткие оценивающие взгляда. А потом и вовсе резво развернулся и побежал — по ступенькам, растущим из пола, на лестничную площадку; здесь подпрыгнул, ухватился за перила балкона и почти вплыл в пустую раму. Балкон качнулся под грузом, но кружить продолжал. Занавеска, которую Паук увлек за собой в прыжке, раздулась от сквозняка и вновь вывалилась наружу.

Сквозняк? Это на отдельно-то взятом балконе? Значит, эта воздушная сараюшка — часть другого помещения, как и предполагалось ранее?

И тут Лехин повел себя как последний дурак. Или как азартный пацан, которого поймали на бумажке для игривого котенка: бумажка пошуршала и поползла маняще. Как не кинуться за нею вдогонку? Ведь бумажка хоть и на нитке, но ведь глупая: так и пляшет перед носом — в надежде, когда надо, ускользнуть.

И Лехин бросился за "бумажкой". Он повторил путь Паука и уже собирался подпрыгнуть, схватиться за балконные перила, когда его безжалостно дернули за ухо. От неожиданности Лехин замешкался. А в следующий миг пришлось присесть: балкон не собирался благодушно ожидать опоздавшего пассажира и в безучастном кружении мог снести любое препятствие. Балконная плита приходилась Лехину по грудь, и он поспешно и здраво рассудил, что голова ему еще понадобится. И присел, и забыл поругаться с Шишиком, что остановил на полпути к цели.

Забыл, потому что взглянул боязливо наверх — точно ли достаточно низко присел, не заденет ли его? — и застыл: такой плита могла быть только после хорошей бомбежки — вся в дырах, из бетона во все стороны торчат куцые металлические прутья — и кто-то стоит, прижавшись боком к одной из стенок. Классическая поза человека, подглядывающего в щель окна.

Как ни таил Лехин дыхание, все же оно казалось очень громким. Но балконный угол проехал, и можно было на пару секунд выпрямиться. Задняя сторона. Странно. Двери на балкон или просто входа какого-нибудь здесь тоже нет. Есть открытое — тьфу! Разбитое! — окно с занавесками. Ну-ну. Балкон все-таки самостоятельная единица?.. Лехин снова присел.

Ладно, а сквозняки тогда откуда? Из дырявого пола? Хорошо. К какому выводу пришли? Что противник недосягаем? Но ведь и оставлять его просто так не хочется. В тылу же.

Совершенно бездумно Лехин встал в очередной раз и нажал на подплывающий угол. Почему-то он ожидал, что балкон поддастся… Балкон не просто поддался — качнулся. Он заплясал припадочно и непредсказуемо. Лехин испуганно отскочил к лестнице. Такого впечатляющего результата он не мог предугадать. Балкон трясся и шарахался, будто неустойчиво вис на дохленькой резинке.

Паук вывалился из балконного окна уже не так плавно и даже изящно, как в первый раз. Он шмякнулся на пол распластанной лягушкой, чудом увернувшись от взбесившегося балкона. И тут, пока он стоял на четвереньках, его жестоко стошнило. Белесая слизь обляпала не только лестничную площадку, но и ладони бритого, дубинку… Здорово его раскачало!

"Во сне их убили, — думал Лехин, настороженно следя за Пауком (рука как-то не поднималась на человека в таком состоянии). — Убили страшно и бесповоротно. Откуда же он здесь взялся? И где зверюги? Здесь же должны быть они!"

Странное поведение противника заставило Лехина еще более насторожиться. Все еще стоя на коленях, ладонями упираясь в пол, Паук нагнулся к блевотине… обнюхать? Но как нагнулся!.. Не сгибая рук в локтях, он сунул нос чуть ли не в самую слизь! Плечи сошлись над головой, будто у Паука напрочь отсутствовал позвоночник.

"У бара были и зверюги, и тень — почти прозрачная зверюга! — ахнул Лехин. — Это что же — они перетекают из формы в форму, постепенно переходя к человеческой?! Как же я их смогу отличить от человека не во сне?!"

Их жуткой позы Паук вывернул голову на Лехина, словно услышал; ощерил рот, то ли предупреждая, то ли пугая частоколом крупных клыков.

И одновременно между лопатками Лехина морозно засвербило. Да так жестко, что он передернулся и, схватившись за лестничные перила, обернулся.