Похищение автобуса - Шинов Чавдар - Страница 10

— Что значит — «вся соль»?

— Это значит, что мой авторитет возрастет, вот что значит — «соль»…

— Стало быть, вы надели в такую жарищу парадный костюм только для того, чтобы присутствовать на каком-то совещании, которое покажут по телевидению, и чтобы все увидели, как вы хлопаете, — покачала головой Лидуся. — Эх, вы!

Сказав это, Лидуся решительно повернулась к шоферу и сказала:

— Едем!

— Девочка, неужели ты не позволишь мне выйти?! — завопил не своим голосом товарищ Гюлеметов.

— По-моему, вам просто нечего делать, на том совещании! — заявила Лидуся.

— Это точно! — одобрительно кивнул шофер, как все шоферы на свете больше всего не любивший начальников с раздутыми портфелями и в темных костюмах, которые вечно торопятся с одного совещания на другое.

Он дал газ, и автобус тронулся, но тут случилось нечто совершенно непредвиденное. Знаете что сделал пассажир в темном костюме, тот самый Средний Начальник товарищ Гюлеметов? Он подбежал к Лидусе, упал перед ней на колени и простонал:

— Прошу тебя, отпусти!

Разумеется, при виде этой сцены шофер никуда не поехал — он просто обомлел. Все остальные затаили дыхание, а Гюлеметов, стоя на коленях, слезно умолял Лидусю:

— Я всего лишь Маленький Начальник, и у меня есть свои Большие Начальники! Очень даже вероятно, что завтра, послезавтра или, в крайнем случае, через год обо мне зайдет речь, и мои Начальники скажут: «Помните, как Манчо Гюлеметов сидел в первом ряду на Том Совещании, которое показывали по телевизору? Вы заметили, как он внимательно слушал и даже записывал, и как ловко на нем сидел темный костюм, и с каким энтузиазмом он хлопал в ладоши после выступлений? Давайте сделаем его Большим Начальником!..» Теперь тебе ясно, для чего мне непременно нужно быть на этом совещании?

В автобусе стало тихо, все глядели в пол — всем было очень неловко. Должен вам сказать, что подавляющее большинство взрослых не жалует тех, кто готов на все, лишь бы выбиться в Начальники… И знаете кто первым прервал тишину, при этом вообще впервые подав голос с тех пор, как был похищен автобус? Тот самый мрачный мужчина, весь перепачканный маслом, который уныло сидел сзади…

Он поднял голову и твердо сказал шоферу:

— Трогай!

— Нет, нет! — фальцетом закричал товарищ Гюлеметов. — Мне необходимо выйти!

— Послушайте, плюньте вы на это совещание! Неужто вам не хочется поиграть с детишками? Побегать с ними, смастерить бумажного змея — такого красного, с длинным пестрым хвостом! — стал увещевать товарища Гюлеметова Панчо. — Чтоб он поднялся к самым облакам, а?!

— Бумажного змея? К облакам?! Глупости?! Какие могут быть бумажные змеи с пестрыми хвостами в такой важный для меня день!

Тогда Лидуся наклонилась к товарищу Гюлеметову, который так и не поднялся с колен, и начала его упрашивать:

— Ну, пожалуйста, встаньте! Честное слово, мне за вас неловко!

— К тому же так недолго и дырку протереть на штанах! — снова подал голос Панчо. — И тогда вам дома попадет! Знаете, как дома ругаются, когда порвутся штаны или оторвется от рубашки рукав?!

Тогда пассажир в парадном костюме встал, отряхнул с себя пыль и снова принялся грозиться тоненьким голосом:

— Я вам покажу! Вы меня надолго запомните! Манчо Гюлеметов так просто в обиду себя не даст! Он всем вам покажет, всех упечет куда надо! И в первую очередь вас! — указал он пальцем на шофера.

— А меня-то за что? — удивился шофер. — Вы же сами видите — они вооружены! А кроме того, должен вам заметить, на мой взгляд глупо надевать в жару парадный костюм только для того, чтобы тебя увидели по телевизору сидящим в первом ряду на каком-то совещании…

— Не вам меня учить, что глупо, а что — нет! — пуще прежнего распалился товарищ Гюлеметов. — Еще не хватало, чтобы меня учил какой-то шофер! Занимайтесь своим делом!

— А я и занимаюсь! — ответил шофер и снова включил мотор, так что на этот раз автобус действительно тронулся.

— Остановитесь! Немедленно остановитесь! — завопил товарищ Гюлеметов. — Я должен выйти! Слышите?

— Автобус остановится только в Южной Хахохихиландии! — строго сказал Панчо.

Средний Начальник товарищ Манчо Гюлеметов покричал еще некоторое время, а потом снял с себя парадный пиджак, стащил с шеи галстук, и от него тут же повалил пар, — так он распарился… Бывают взрослые, которые, стоит им упустить возможность стать Большим Начальником, не только начинают плакать, но даже заболевают. Я, например, знаю такого взрослого по имени Григор, так у него, когда ему сообщили, что его сняли с директорской должности, с горя в почках камни завелись…

— Иди пойми этих взрослых! — вздохнула Лидуся при виде слез в глазах совсем сникшего товарища Манчо Гюлеметова.

— Вы так вздыхаете и скорбите, словно у вас случилось большое горе! — укоризненно сказал Панчо.

— Да неужто этого мало?! Что может быть хуже?! — горестно возопил пассажир, которому помешали попасть на самое важное в жизни совещание.

— Да что вы! Бывает куда хуже! — воскликнул Панчо и подошел к нему поближе. — К примеру, вы собрались испечь торт, но по рассеянности вместо сахара положили в крем соль! Вот это уже беда! Можете себе представить соленый шоколадный торт?

Что верно, то верно, соль вместо сахара в креме — это воистину серьезная неприятность… Мне, например, как-то подали соленый кофе. Есть у меня один друг, который ужасно любит подобные шуточки — подаст тебе соленый кофе, а сам сидит и со смеху покатывается при виде твоего вытянувшегося лица… Однажды этот мой друг-шутник незаметно засунул мне в портфель здоровенный кирпич, и я целый день таскал его по городу, сгибаясь от тяжести… Таскаю его, из головы не выходит мысль — почему это у меня портфель сегодня такой тяжелый…

Но довольно воспоминаний!

Глава шестая. «SOS, нас похитили!»

Толстый дядечка, видя, что всеобщее внимание привлечено к страдающему товарищу Гюлеметову, решил этим обстоятельством умело воспользоваться. Его звали Власакиев. Так вот, этот Власакиев неожиданно ловко для своего телосложения сел позади женщины с книгой и шепнул ей на ухо:

— У вас случайно не найдется губной помады?

— Найдется, — смешавшись, ответила женщина.

— Дайте мне, пожалуйста, но только осторожно, чтоб никто не заметил.

— А зачем она вам, простите?

— Не задавайте лишних вопросов. Необходимо сообщить о нас на волю. Ведь пока что никто в городе не подозревает, что мы похищены. Все думают, что мы — самый обыкновенный автобус № 80, который от Университета едет в Студенческий городок.

Женщина принялась суматошно рыться в своей сумочке, а найдя губную помаду, она с такой осторожностью передала ее гражданину Власакиеву, что тот ее упустил. Хорошо, что все были заняты Гюлеметовым и не заметили, как блестящий металлический патрончик соскользнул на пол.

Власакиев склонился к уху соседки:

— Какая же вы, право, неловкая!

А потом, вытянув ногу, нащупал маленький патрончик и подтолкнул его к себе… Теперь лишь оставалось нагнуться, что он и сделал: поднял помаду с пола, посидел так в глубокой задумчивости, держа ее в руке, и знаете, что сделал потом? Стянул с себя голубую рубашку, оставшись голым до пояса, потом расправил рубашку на коленях и, поглядывая время от времени на других пассажиров, начал что-то быстро писать на ней губной помадой! Должен вам сказать, что это очень приятное занятие — писать красной губной помадой на ткани. Вы, наверное, догадались, что написал толстый дядечка Власакиев? Разумеется, сигнал бедствия!

Очень он это хитро придумал, не правда ли?

Впрочем, ему помогло то, что Гюлеметов в это время кричал, грозился и взывал к милосердию похитителей, и все взгляды были устремлены на него. Но в один прекрасный момент Лидуся, Панчо, шофер и остальные пассажиры заметили голого до пояса толстяка — уж очень его тело было белым, белым и мягким, как подушка.

Увидев, что все на него смотрят, Власакиев было растерялся и, заикаясь, сказал: