Радикальный удар - Байкалов Альберт - Страница 21

— Вы шо думаете, я драться полезу? — изумилась женщина. — За кого вы меня принимаете?

— Как бы она рожать не начала, — сказал на чеченском Байсагар.

— В общем, так, милые женщины, для начала я представлюсь. — Чана выдержал паузу, давая обеим невольницам переключить на него внимание, и продолжил: — Меня зовут Аслан. Я не собираюсь сейчас ждать, когда вы выясните между собой отношения. О том, что у вашего мужа есть любовница, — глядя на жену Ступы, Чана показал рукой на Лилю, — мы узнали, когда следили за ним. А обязан он такому вниманию тем, что украл у нас крупную сумму денег, которую без вашей помощи не вернуть. Поэтому сидим тихо и ждем. Это все, что от вас требуется. Обещаю выводить в туалет и давать воду. Тем более вы в положении… А для того чтобы у вашего мужа не возникло мысли нас обмануть, мы наденем на вас муляжи поясов шахидов.

Чана специально заострил внимание на том, что они не настоящие, из-за опасений за беременную.

Байсагар скрылся в дверях и через минуту вернулся с сумкой в руках. Достав из нее два пояса с закрепленными на них размером с кирпич кусками пластида, он надел их на женщин.

Глава 5

Щурясь от едкого дыма, к Антону подошел старший пожарного расчета:

— Машины надо с дороги убрать.

— Какие?

— Сгоревшие.

Филиппов посмотрел на остовы фур, которые еще заливали водой, и пожал плечами.

— Убирайте. Причину возгорания искать не надо, и так все ясно.

— Значит, вы не против? — уточнил пожарник.

— Нет. — Антон перешагнул через набухший, словно вена, пожарный рукав и направился в голову колонны.

Ранеными на дороге уже занимался доктор группы Ринат Гайнулин с позывным Москит. Рядом, крутя во все стороны головой, стоял Банкет. Все офицеры-разведчики, включая Антона, были в масках с прорезями для глаз и рта.

Всего в нападении на колонну принимали участие двенадцать человек. Эта банда была интернациональной. На «Жигулях» приехали осетины. Из леса огонь вели чеченцы, они прикатили сюда на «Ниве» и «уазике». Был один русский.

Всех уцелевших вначале выволокли к дороге. Подъехала полиция. Во избежание утечки информации она была поставлена перед фактом, что проводится спецоперация, когда все уже было кончено. Однако сотрудники МВД лишь перекрыли дорогу и оцепили район. Пока здесь работали представители местного УФСБ и прилетевшие с Гусевым люди. Самого контрразведчика не было — он еще занимался складами.

Двое чудом уцелевших бандитов сидели на корточках вдоль кромки асфальта, спиной к кювету. Остальные лежали. Они были до такой степени покалечены, что им не было смысла связывать руки. После вмешательства Москита раненые уже не так сильно кричали и выли.

Антон знал, что сейчас, пока эта свора негодяев ошеломлена и испытывает боль, самое время для предварительного допроса, к которому немедленно приступили.

Дрон быстро установил главного среди нападавших. Общее руководство осуществлял чеченец по имени Мусост Нагаев. Именно он занимался до этого организацией отправки спирта, встречал и провожал машины Селедина. На бандита было страшно смотреть. Он был бледен и мучился от боли.

— Дрон! — позвал Филиппов.

— Здесь я, — раздался голос в наушнике переговорного устройства.

Антон огляделся. Дрон стоял у пожарной машины, которая пыталась проехать по обочине и застряла в кустарнике.

— Давай поговорим с Мусостом плотнее.

— Не вопрос.

Майор переложил «Вал» в левую руку подошел к одному из двух бандитов, которых охранял Вербитский, и вопросительно уставился на Антона.

— Куда?

— Веди за мной. — Филиппов пошел прочь с дороги. Пробравшись через кустарник, удалился от дороги на такое расстояние, чтобы там не было слышно разговора, и встал.

Нагаеву прострелили предплечье и сломали переносицу. И без того огромных размеров нос распух и стал лиловым. Бандит не мог даже поморщиться от боли, когда его волокли к Антону, лишь громко стонал.

— Ногами двигай! — тряхнул его Дрон.

Подведя к командиру, он швырнул чеченца на землю. Мусост упал на живот, замычал и перевернулся на бок.

Антон поднял взгляд на Василия:

— Москита ко мне.

— Понял. — Майор развернулся и направился обратно к дороге.

Мусост тем временем умудрился сесть. Навалившись спиной на ствол бука, он тяжело дышал.

— На кого работал, Мусост? — спросил Антон, глядя на повязку в то место, где у него должны были быть глаза.

— На себя, — простонал бандит, при этом Филиппов понял, что передних зубов бандит также лишился.

— Зачем тебе столько денег? — задал Антон следующий вопрос.

— Чтобы жить… — Холодный воздух причинял нестерпимую боль в сломанных зубах, поэтому Мусост старался как можно медленнее и осторожнее дышать, отчего его слова было трудно разобрать. — Детей кормить, родителям помогать. Глупый вопрос.

— Хватит сказки рассказывать, — Антон присел перед ним на корточки. — Откуда у тебя столько наркотиков и оружия?

— Какое оружие?

— Которое в бочках провозили…

— Не знаю, о чем говоришь, начальник.

— Не придуривайся. — Антон вздохнул. — Иначе старость встретишь в камере.

— Ты не пугай. — Мусост попытался улыбнуться разбитыми губами, но вместо этого вышла гримаса. — Два года не пройдет, по амнистии выйду.

— Ты уверен? — Антон оторопел от такого заявления. — Тебя ни один коррумпированный суд не выпустит.

— А суд уже будет шариатский, — продолжал удивлять Филиппова Мусост. — И коррупции там не будет. Мало вам осталось на нашей земле хозяйничать.

— Ну, допустим, сейчас ты не на своей земле, а на осетинской…

— Весь Кавказ наш общий дом, — с пафосом выкрикнул Нагаев.

Подошел Москит.

— Уколи его «Болтуном», — Антон показал взглядом на Мусоста.

— Понял. — Доктор сбросил с себя рюкзак и присел перед чеченцем на корточки.

— Какой такой «болтун»?.. — возмутился чеченец.

Но Антон уже не слушал его. Он вернулся на дорогу. Вербитский так и стоял рядом с осетинами. С ними пока никто не работал. Эти люди мало интересовали Филиппова. Он был уверен: это обычные бандиты, которые далеки от дел Мусоста. Наверняка они всерьез считали, что он занимается спиртом. Больший интерес для спецназовцев представляли чеченцы. Антон направился к Шаману. Немногим раньше капитан выволок из леса раненого бандита, который во всю глотку выкрикивал проклятия. Антон поручил ему с ним поработать. Сейчас, лежа на правом боку и неестественно вытягивая правую ногу, присмиревший пленник бойко отвечал на вопросы, которые задавал ему Шаман.

— …год назад, — разобрал он фразу на чеченском.

— А до этого чем занимался? — спросил Шаман.

— Бензин делал, а дети у дороги продавали, — ответил пленник.

— Мусост главный у вас?

— Нет, над ним Сату стоит.

— Сату Долгат Юсуфович… — тоже на чеченском языке проговорил Антон. — Уроженец Шатоя, пятьдесят седьмого года рождения. Имеет два ранения, одно тяжелое. Семья проживает в Турции по адресу: город Самсун, улица Гармека, дом десять…

— Откуда знаешь? — чеченец повернул голову к Филиппову.

— Мы все знаем, — перейдя на русский, заверил Антон. — В отличие от тебя он подстраховался. Твоя семья наверняка здесь. Завтра обо всех твоих родственниках мне доложат.

— При чем тут родственники? — прохрипел с возмущением и почти без акцента чеченец.

— А какое отношение к войне в Чечне имели пассажиры в Домодедове, которых взорвали взрывчаткой, доставленной со складов Мусоста? — спросил Антон.

Бандит приуныл.

— Чего молчишь? — Шаман ударил его носком ботинка в простреленную ногу.

Бандит сморщился и зашипел.

— Значит, говоришь, Сату? — Антон оглянулся назад и присел перед бандитом на корточки. — А как найти его логово, знаешь?

— Мусост знает, — прошептал пленник. — Я знаю место, где он раньше прятался. Но после этого он ушел на новую базу. Все, кроме Мусоста, дома последнее время жили. Он звонил, когда ему надо было, говорил, где собираться.