Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция - Млечин Леонид Михайлович - Страница 9

Первый секретарь Полтавского обкома Моргун тоже считался кандидатом на пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Федор Трофимович учился в Днепропетровске, что для Брежнева было большим плюсом, работал на целине…

Разговоры Семичастного записывали. Фамилии, которые называл бывший председатель КГБ, фиксировались. А именно в эти дни оформлялись все документы, необходимые для избрания Горбачева секретарем ЦК.

— Говорят, что Горбачева тут же вызвал Андропов, — рассказывал Мироненко, — и предупредил: будь осторожен, видишь, кто тебя поддерживает…

А теперь на пути Михаила Сергеевича к власти возникла еще и техническая трудность, но и она могла оказаться роковой.

«Неизвестно, чем бы все кончилось, но знатоки жизни членов ЦК отыскали водителя машины, отвозившего Михаила Сергеевича, выяснили, кто живет в том доме, куда его доставили, и тогда определили, где он может быть», — вспоминает Валерий Болдин, намекая на некую фривольность поведения своего бывшего начальника, вырвавшегося на свободу из-под бдительного надзора Раисы Максимовны.

А кто же нашел Горбачева? Виктор Васильевич Прибытков, первый помощник Черненко, вспоминает, как Черненко гневно сказал ему:

— Если за тридцать минут не найдешь Горбачева, то у нас есть и другие кандидатуры на секретарство!

Исполнительный Прибытков все-таки отыскал Горбачева. Но не допросив шофера (версия Болдина), а обратившись к своему приятелю, работавшему в ту пору у Горбачева в Ставрополье. Тот и подсказал, где искать шефа — в гостях у Марата Владимировича Грамова. Марат Грамов, еще один выходец из Ставрополя, трудился с Горбачевым в крайкоме, а в 1974 году его перевели в Москву, в отдел пропаганды ЦК.

«Веселенький» Горбачев успел вовремя попасть на Старую площадь, получил аудиенцию у Черненко, и на следующий день на пленуме Михаила Сергеевича сделали секретарем ЦК КПСС. Началось его восхождение к власти.

— Если бы я тогда оказался чуть менее расторопным, все сложилось бы по-иному, — вздыхает Прибытков. — Кто знает, поищи я его чуть дольше, и стал бы секретарем ЦК КПСС совсем другой человек…

Сразу после смерти Черненко Михаил Сергеевич убрал Прибыткова из ЦК КПСС и отправил в цензуру (Главлит).

Сам Михаил Горбачев с этой же истории начинает свой увесистый мемуарный двухтомник «Жизнь и реформы». По версии Горбачева, не было ни болдинского шофера, ни телефонного звонка Прибыткова. Просто опоздавший на дружескую вечеринку товарищ сообщил Горбачеву, что его давно ждут в ЦК. Михаил Сергеевич покинул гостеприимных хозяев и поехал к Черненко.

Это был звездный час в судьбе Горбачева. Он сделал первый шаг к тому, чтобы стать самостоятельным политиком и изменить судьбу страны. Сам Михаил Сергеевич нисколько не сомневается в том, что вся история с пьянкой, долгими поисками, недовольством Черненко не могла остановить его политического взлета. Перемены в стране должны были произойти, он был призван их осуществить. И многие с ним согласятся. Мелкие аппаратные чиновники могли бы, наверное, при желании и при благоприятном для них стечении обстоятельств навредить Горбачеву. Но в реальности судьбу его решали другие люди.

Глава кремлевской медицины академик Евгений Иванович Чазов вспоминал, как после смерти Кулакова прилетел в Крым, где отдыхал Брежнев. Разговор зашел о смерти Кулакова. Думая, кем его заменить, Брежнев первой назвал фамилию Горбачева:

— Правда, есть и возражения, хотя большинство говорит, что он настоящий партийный руководитель. Вернемся в Москву — все взвесим.

Чазов пошел на соседнюю дачу к Константину Устиновичу Черненко. Тот был очень обеспокоен состоянием здоровья Брежнева:

— В этой ситуации важно, чтобы вокруг него были настоящие друзья, преданные люди.

Он с сожалением сказал о смерти Кулакова:

— На его место есть целый ряд кандидатур. Леонид Ильич хочет выдвинуть Горбачева. Отзывы о нем неплохие. Но я его мало знаю с позиций человеческих качеств, с позиций отношения к Брежневу. Вы, случайно, его не знаете?

Чазов пишет, что к этому времени он уже понял азбуку политической интриги — побольше молчать, поменьше говорить, не раскрывать свои карты и не верить в искренность собеседника. Поэтому высказывался о Горбачеве очень осторожно.

Назначением в Москву Горбачев обязан не председателю КГБ Андропову, как это многим кажется, а главному партийному кадровику Ивану Васильевичу Капитонову, который по просьбе Брежнева подбирал кандидатов на пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству, и, конечно же, Михаилу Андреевичу Суслову, второму человеку в партии.

Мнения председателя КГБ Андропова относительно кадровых вопросов в партии не спрашивали. Решающий голос принадлежал Суслову. Он, как бывший секретарь Ставропольского крайкома следил за своими наследниками и Горбачева знал.

Профессор Вадим Алексеевич Печенев, который работал в отделе пропаганды ЦК, а потом был помощником Черненко, рассказывал мне:

— Была любопытная деталь в той аппаратной жизни. Мы знали, что если сегодня в каком-то отделе появился инструктор или заведующий сектором с Урала, который традиционно курировал Кириленко, то завтра появится кто-то со Ставрополья, которое курировал Суслов. То есть они следили за соблюдением баланса.

На следующий день после избрания секретарем ЦК, в ноябре 1978 года, Горбачев пришел к Брежневу. Уже тяжело больной хозяин страны принял нового секретаря ЦК, но практически не реагировал на беседу. Произнес только одну фразу:

— Жаль Кулакова, хороший был человек… Черненко доверительно заметил Горбачеву:

— Леонид Ильич исходит из того, что ты на его стороне, лоялен по отношению к нему. Он это ценит.

Пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству был опасным — с учетом бедственного состояния самого сельского хозяйства. Михаил Сергеевич сразу же вступил в конфликт с главой правительства Алексеем Николаевичем Косыгиным, предполагая, что Брежневу это понравится. Правда, и Косыгин неважно относился к Горбачеву. Он несколько раз отдыхал в Кисловодске, но с Михаилом Сергеевичем не сблизился.

Перед началом торжественной церемонии вручения наград космонавтам в сентябре 1979 года члены высшего партийного руководства собрались у входа в Екатерининский зал. Косыгин недовольно сказал:

— Вот нам, членам политбюро, разослали записку сельхозотдела, Горбачев ее подписал. Он и его отдел пошли на поводу у местнических настроений, а у нас нет больше валюты закупать зерно. Надо не либеральничать, а предъявить более жесткий спрос и выполнить план заготовок.

В ответ на это Горбачев, который всего год был секретарем ЦК, позволил себе прилюдно атаковать члена политбюро. Самым жестким образом ответил, что если председатель Совета министров считает, что отдел ЦК проявил слабость, пусть поручит вытрясти зерно своему аппарату и доводит эту продразверстку до конца.

Воцарилась мертвая тишина, как вспоминал Горбачев. Такой выговор старшему по чину был невиданным делом. Но Михаил Сергеевич прекрасно знал расклад сил в политбюро. Брежнев сам постоянно давал понять, что он не очень доволен правительством, правительство не справляется, приходится Центральному комитету подменять Совет министров. Это было скрытой формой критики Косыгина.

И после церемонии Брежнев позвонил Горбачеву:

— Переживаешь? — спросил сочувственно.

— Да, — ответил Горбачев. — Но дело не в этом. Не могу согласиться с тем, что занял негосударственную позицию.

— Ты правильно поступил, не переживай, — сказал Брежнев. — Надо действительно добиваться, чтобы правительство больше занималось сельским хозяйством.

Через два месяца Горбачева повысили в партийном звании. Ему позвонил Суслов:

— Тут у нас разговор был. Предстоит пленум. Есть намерение укрепить ваши позиции. Будем рекомендовать вас кандидатом в члены политбюро.

27 ноября 1979 года, на пленуме, Горбачев поднялся еще на одну ступеньку в партийной иерархии. Суслов поддержал и его избрание в политбюро.

Кто привел его к власти?

Особую роль в судьбе Горбачева сыграл Андропов, который с 1967 года занимал пост председателя комитета госбезопасности. У Юрия Владимировича был свой интерес. Он понимал, что один из его главных недостатков — отрыв от партийных секретарей. В этом кругу — в отличие от Кириленко или Черненко — у него не было достаточной опоры. Андропов искал возможности привлечь на свою сторону молодых партийных секретарей, хотя не имел права в этом усердствовать. Товарищи по политбюро обратили бы внимание на слишком частые контакты председателя комитета с руководителями областей.