Бегущая от любви - Лэнгтон Джоанна - Страница 4

– И Долли, кажется, всем довольна.

– Да... такая уютная кроватка, – пролепетала Кэрри, с ужасом понимая, что теперь Карлос Виэйра наверняка сочтет ее дурой.

Карлос оторвал взгляд от безмятежного личика Долли и поднял голову. Чеканные линии его губ смягчились легкой улыбкой.

– Вам не стоило бродить с ребенком по улицам в такой час, – мягко заметил он.

– Я... знаю, – прошептала Кэрри.

Он снова поднял на нее колдовские золотистые глаза – и сердце у нее заколотилось так, словно Кэрри только что взобралась на крутую гору.

Краснеет, как школьница, с невольной усмешкой подумал Карлос. Он снова повернулся к Долли, чтобы дать Кэрри возможность овладеть собой, – но это не помогло. Он «завел» ее, и Кэрри не могла этого скрыть. Было, однако, что-то странно трогательное в ее неискусности, неумении маскировать свои мысли и чувства. Полные розовые губы ее дрожали от напряжения, а в глазах, словно в двух синих зеркалах, отражались все движения души.

Худенькое, почти детское тело, скрытое под пижамой, не производило впечатления. Волосы, однако, у нее удивительные – таких волос Карлос еще не видел. Каскад пышных кудрей спадал до талии, блестя и переливаясь богатыми оттенками сияющей бронзы. Карлос заметил и груди удивительной полноты и округлости, туго обтянутые пижамой: сквозь тонкую ткань явственно просвечивали тугие соски. К удивлению Карлоса, тело его мгновенно отреагировало на эту соблазнительную картину: как видно, ни расстройство, ни усталость не сумели подавить в нем основной мужской инстинкт.

– Я понимаю, что сделала глупость, – дрожащим голосом заговорила Кэрри. – Но больше это не повторится. Я найду прибежище для Долли и для себя. Когда меня отсюда выпустят?

– Вам нужно отдохнуть пару дней, – ответил Карлос, отметив про себя ее наивность – молодая женщина не понимает, что может покинуть больницу в любое время, когда только пожелает. Впрочем, разубеждать ее он не собирался. – А завтра вас навестит работница социальной службы. – Заметив, что в глазах Кэрри блеснул ужас, Карлос добавил с ободряющей улыбкой: – Не беспокойтесь, против вашей воли ни с вами, ни с ребенком ничего не сделают. Но, думаю, вы согласитесь, что сейчас вам необходимы поддержка и добрый совет.

Кэрри побледнела; худенькие плечи съежились от страха и тревоги. Теперь она наконец нашла в себе силы отвести от Карлоса взгляд – стыд за собственную слабость и неприспособленность заставил ее опустить глаза.

– У вас обоих все будет хорошо, – добавил в заключение Карлос и быстрыми уверенными шагами направился к двери.

У самого порога он остановился. Вдруг вспомнилась безумная мысль, посетившая его за несколько минут до происшествия на дороге. В самом деле, ведь Кэрри – первая женщина, которая встретилась ему после разрыва с Лоттой!

Но нет. Может быть, он и сумасшедший, но не настолько, чтобы жениться на первой встречной. И потом, как бы ни была юна и наивна Кэрри Мастертон, все же она – мать-одиночка. А испанец из старинного дворянского рода, воспитанный в уважении к семье и в благоговении перед традиционными ценностями, не возьмет в жены женщину с внебрачным ребенком на руках.

2

Бледная как смерть Кэрри откинулась на подушку. От слабости она едва могла шевельнуть рукой, внутри, у нее все тряслось.

Господи, какой же идиоткой она себя выставила! Глазела на Карлоса Виэйра, словно ребенок, увидавший Санта-Клауса! Никогда прежде ни с одним мужчиной – даже с Грэмом – она ничего подобного не ощущала, а потому отнесла свои чувства на счет утомления и последствий сотрясения мозга.

Впрочем, сказала себе Кэрри, волноваться не о чем. Такой богатый, важный и во всех отношениях необычный мужчина не станет обращать внимания на глупое поведение какой-то нищей простушки. И вообще, стоит ли так переживать из-за мужчины, которого видишь в первый и скорее всего в последний раз в жизни? Тем более что сейчас есть проблемы поважнее.

Сев на кровати, она взглянула на спящую дочь. Она обожает Долли, не мыслит жизни без нее. Но завтра – так сказал Карлос Виэйра – к ней явятся представители властей. Почему, почему она не нашла в себе сил встать и уйти прямо там, на улице? Расплатой за минутную слабость может стать разлука с дочерью.

Карлос Виэйра клялся, что власти ничего не предпримут без ее согласия. Но Кэрри не такая дурочка, чтобы не понимать своего положения. Она бродила с ребенком по улицам среди ночи. У нее нет крыши над головой. Доктор сказал, что она едва не замерзла насмерть. Эти три факта – словно три гвоздя в крышку ее гроба. Услышав все это, представители власти придут к одному-единственному выводу: она – никчемная мать, неспособная позаботиться о Долли. От такой матери, скажут они, ребенка следует забрать, и как можно скорее.

Всего полчаса назад Кэрри твердила себе, что для Долли удочерение – лучший исход. Но теперь сердце ее разрывалось от одной мысли, что никогда, никогда больше она не прижмет к груди свое маленькое сокровище. Неужели все потеряно? Неужели она и вправду не способна растить собственную дочь?

По лицу Кэрри струились слезы. Долли – это все, что у нее есть, без нее жизнь бессмысленна. Может быть, дать себе еще один шанс? Разыскать убежище для бездомных, какое-нибудь частное благотворительное учреждение, где милосердие не идет бок о бок с бездушной государственной бюрократией? Решено: с первыми лучами солнца она потихоньку выскользнет из больницы и отправится на поиски приюта. Если же все старания окажутся впустую, если к вечеру она не отыщет жилья, то признает свое пораженке и отдаст Долли на удочерение.

Такое обещание дала себе Кэрри: она знала, что должна его сдержать, как бы ей ни было больно, – ради блага девочки.

Но до рассвета еще несколько часов. Долли нужно поспать, да и сама она нуждается в отдыхе...

По дороге на важное совещание, назначенное на восемь утра, Карлос Виэйра просматривал бухгалтерские документы – но перед глазами у него, мешая сосредоточиться на цифрах, то и дело всплывало испуганное личико Кэрри Мастертон.

Наконец не выдержав, Карлос снял трубку внутреннего телефона и приказал водителю поворачивать к больнице.

Хмуря брови, он недовольно уставился на часы. Какого черта?! С ума он, что ли, сошел?! К чему опаздывать на совещание, заставлять служащих себя ждать? Он сделал для Кэрри все, что мог, – дальше пусть с ней разбирается государство. И все же Карлос чувствовал, что должен увидеть ее еще раз, убедиться, что с ней и с малышкой все в порядке. Какое-то внутреннее беспокойство гнало его вперед.

Лимузин затормозил на переполненной больничной автостоянке. Нетерпеливо выглянув в окно, Карлос вдруг заметил в метрах двадцати от себя, за машинами, знакомую рыжекудрую головку. С губ его сорвалось грубое испанское ругательство: распахнув дверцу, он выскочил и бросился наперерез беглянке.

– Кэрри!

Выбравшись незамеченной из здания больницы, Кэрри уже считала себя в безопасности; внезапный оклик пригвоздил ее к месту. Кровь застыла у нее в жилах, Кэрри замерла, инстинктивно прижав к себе ребенка.

Карлос Виэйра подбежал к ней.

– Что это, черт побери, вы здесь делаете?!

Кэрри ожидала увидеть кого угодно, только не его! Впервые она стояла с ним лицом к лицу. Кэрри не была малорослой – но Карлос оказался выше ее на голову, с широкими, словно у регбиста, плечами, гордую мощь которых не скрывал темный деловой костюм. Темно-золотистые глаза его горели гневом. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы понять: этот человек чертовски рассержен!

– Хочу найти убежище для бездомных...

– Этого еще не хватало! – рявкнул Карлос, подступая к ней еще на шаг. – Где коляска?

– Я ее н-не нашла...

Кэрри дрожала словно в лихорадке: неожиданное появление Карлоса Виэйра и его гнев всколыхнули в ней чувство вины. Только один день! – мысленно взмолилась она. Всего один день! Это все, что мне нужно!

– Дайте мне Долли! – приказал он.