Борьба за свободу - Скэрроу Саймон - Страница 30

— Если отец говорил мне правду, ты не униженный. Ты хорошо воевал. Ты покрыл себя славой.

Брикс покачал головой:

— В той последней битве не было славы, Марк. Это была кровавая резня. Мы месяцами спасались бегством, всегда буквально на несколько шагов впереди преследовавших нас легионов Красса, который победил нас в нескольких сражениях и стычках. Потом прибыл Помпей, и нас зажали между двумя армиями. У нас не было выбора. Надо было биться. К тому времени мы потеряли уже несколько тысяч больными и ранеными. Нас осталось едва ли пять тысяч тех, кто еще мог держать в руках меч или копье. Большинство погибли сразу же. Но Спартак и его охрана пробились глубоко в ряды легионеров. Их остановили, окружили и убили. И часа не прошло, как все было кончено.

Марк смотрел на Брикса во все глаза.

— Но это не то, что говорил мне отец. Не то, что говорят люди.

— Конечно. Слишком много людей завоевали себе репутацию, рассказывая об этой битве как о великой победе над опасным врагом. Красс заявил, что это он побил нас, но Помпей, Великий Помпей, возвратившись в Рим, доложил, что именно он одержал верх над ордой рабов. Когда я оказался в плену в его лагере, я слышал, как он разглагольствовал перед своими людьми, говоря им, какое геройство они проявили. Он был очень щедр с наградами и похвалами, и я смею сказать, что твой отец был одним из тех, кто очень хорошо заработал на этом. Неудивительно, что он придерживался генеральской версии событий.

У Марка стало кисло во рту. Он не хотел верить словам Брикса.

— Конечно, есть одно, чего Помпей не смог разрушить или исказить. Это было воодушевление, которое дал нам Спартак. Хотя восстание было подавлено и Спартак убит, его пример продолжает жить. Спроси почти любого раба. Он — наш тайный герой. Мы живем в надежде на тот день, когда поднимется другой Спартак и сбросит наши оковы. И может быть, в следующий раз мы победим, а Рим будет унижен.

Брикс осушил свою чашку и в упор посмотрел на Марка:

— Вот. Ты хотел знать больше, и теперь я рассказал тебе все. Но мне нужно знать, что ты сохранишь это в тайне.

Марк медленно кивнул:

— Сохраню. Клянусь жизнью матери.

Брикс несколько секунд всматривался в его лицо:

— Мне этого достаточно. Дай твою руку, молодой Марк.

Марк протянул руку через стол и почувствовал, как огрубевшие пальцы сжали его кисть. Они быстро обменялись рукопожатием, и Брикс отпустил его руку.

— На сегодня достаточно. Ты, наверное, устал.

— Очень, — согласился Марк и встал со стула. — Спасибо за вино.

Брикс улыбнулся и махнул рукой на дверь.

Выйдя на улицу, Марк подтянул вверх ворот туники, накрыл голову и быстро прошел короткий путь от кухни до казармы. Охранники впустили его и заперли за ним дверь. Дойдя в полумраке до нужного отсека, он скинул ботинки, дополз до своей кучи соломы, накрылся сменной туникой, чтобы согреться, и быстро уснул, несмотря на поразивший его рассказ Брикса. Сон был глубокий и без сновидений.

Пока его не разбудили ударом ноги по ребрам:

— Вставай! Вставай, вор!

Марк пошевелился, еще не проснувшись окончательно. Над ним вспыхнул факел, и он зажмурился. Человек, разбудивший его, грубо поставил его на ноги. Марк увидел, что факел в руках у Амата, а человеком, который больно толкнул его, был Тавр, старший тренер школы.

— Что ты сделал с ней, вор?

Марк заморгал и покачал головой:

— Сделал? С чем сделал, мастер?

— С олениной, которую ты украл из кладовой.

— Что? — Марк вытаращил глаза. — Какая оленина, мастер? Клянусь, я ничего не брал.

— Лгун! — Тавр поднял ботинок и потряс им. — Это твой.

Марк посмотрел на ботинок и покачал головой:

— Мои ботинки вон там, мастер. У входа в отсек.

— Там три ботинка. А этот нашли недавно, когда сменялась вахта. Думаю, ты потерял его, когда убегал, чтобы тебя не увидели, а? Его нашли в кладовой, где продукты для Сатурналий. Замок сломан. Отпито вино и украдена оленина.

Он нахмурился и вдруг принюхался:

— От тебя пахнет вином!

Марка охватил ледяной ужас.

— Это не я! Это не мой ботинок! Я клянусь!

— Закрой рот, вор! — Тавр поднес ботинок к факелу. — LVIII. Видишь? Он из твоей пары. Поэтому больше никакой лжи, вор. Ты заплатишь за это. Знаешь, что мы делаем с ворами? — Он ухватил Марка за тунику. — Ну?

— Н-нет, мастер.

— Мы заставляем их проходить сквозь строй. — Тавр скривил губы в злой усмешке. — Твои товарищи становятся в две линии друг против друга. У каждого раба дубинка, и по команде вор должен бежать вдоль всего строя, а в это время его бьют с обеих сторон. — Тавр захихикал. — Редко бывало, чтобы раб долго жил после этого.

Марку показалось, что у него внутри все заледенело. Он хотел сказать, что невиновен, но, взглянув в лицо Тавра, понял, что тот ничего не желает слышать. Громкие голоса разбудили несколько человек, и в тусклом свете жаровни в конце казармы Марк увидел, как они выглядывают из других отсеков. Он заметил Феракса, их взгляды встретились, и губы кельта медленно растянулись в хитрую улыбку.

XX

Едва наступил рассвет, Марка вытащили из камеры без окон, куда Тавр кинул его вчера. Воздух был холодный, но Марк старался не дрожать. Он не хотел, чтобы кто-то видел, что он боится. А он боялся. Боялся так, как никогда раньше в жизни. Боялся не за себя, а за свою мать и клял себя за то, что оставил ее. Амат крепко держал Марка за руку и вел его мимо казарм, за ворота, на тренировочную территорию. Там ждал его Тавр.

— Все еще утверждаешь, что не виноват, парень?

Марк кивнул:

— Я ничего не крал, мастер. Кто-то подставил меня, клянусь всеми богами.

Тавр нахмурился:

— Осторожно, парень. Боги не любят, когда ложно клянутся.

— Я знаю, мастер.

— Что бы ни думали боги, теперь ты в моих руках, и ты будешь наказан. Понял?

Марк помедлил и ответил:

— Да, мастер.

После короткой паузы Тавр снова заговорил:

— Послушай, Марк, если не ты украл мясо, то кто это был?

Марк знал, кто его подставил. Это мог быть только Феракс. Но у Марка не было доказательств против него, и, в любом случае, его ботинок и запах вина, которым угостил его Брикс, были для Тавра достаточными основаниями, чтобы признать его виновным. Тут уж ничего не поделать. Марк решил, что отомстит Фераксу, если переживет наказание. Он поднял голову и встретил взгляд старшего тренера:

— Я не могу сказать, кто это был. Но это не я, мастер.

— Ты не оставляешь мне выбора. — Тавр выпрямился и велел Амату: — Собери всех рабов, они будут свидетелями.

— Да, господин.

Амат отпустил Марка, быстро кивнул и поспешил к казармам. Марк стоял как каменный, глядя прямо перед собой, а Тавр постукивал концом дубинки по ботинку. Вскоре первый гладиатор прошел через ворота и встал напротив Марка. Люди почти не смотрели на мальчика, они стояли в ожидании. Когда явился последний гладиатор, пришли ребята из группы Марка. Большинству было любопытно, но некоторые смотрели на него с ужасом, воображая себя на его месте. Феракс и его дружки, проходя мимо, взглянули на него с насмешливой улыбкой, и Марк почувствовал, как в нем разгорается ярость. Последними пришли обслуживающие рабы школы, среди них и Брикс. Он очень удивился, увидев Марка. Потом он и другие рабы быстро построились по другую сторону.

Когда последний из них занял свое место, Тавр сделал глубокий вдох и пошел на середину площадки.

— Для тех, кто еще не знает. Вас собрали здесь, чтобы вы были свидетелями наказания этого вора. Мальчишка украл прошлой ночью еду из кухни. Из-за своей глупости он был пойман. Сейчас вы увидите, какое наказание ждет вора. Пусть это утро будет предупреждением для всех вас. — Он повернулся к Амату: — Выведи вперед твою группу. Вели, чтобы построились в две линии в центре площадки.

Амат дал команду, и ребята быстро образовали коридор перед Марком. Другой конец коридора находился на расстоянии пятидесяти шагов, у забора в дальнем конце площадки. Ребята стояли на расстоянии шести футов друг от друга. Когда они построились, Амат подошел к плетеной корзине, взял оттуда охапку крепких деревянных палок и, прижимая ее к груди, вернулся к своей группе.