Щит - Рагимов Михаил Олегович - Страница 13

Великий Князь, еще не остывший после сечи, залпом выхлебал поданный кубок и обратился к спутнику, могучему мужчине, увы, уже не первой молодости.

– Что, Мстислав, добился своего?

Кубок, взятый в добычу, полетел под копыта. Не ради наживы пришли. Нечего обоз нагружать.

– Да, князь. Татар больше нет. Угроза отведена, – в серых, цвета «зимнего харалуга» глазах не прочитать ничего. Ни радости, ни усталости. Словно неживой у него воевода…

– Что ты темнишь? Какая угроза? – вскипел князь. Рубка, всего час назад ушедшая в прошлое, еще не вымылась из крови, горяча и будоража. – Убеждаешь, что эти дикие степняки могли бы уничтожить Русь? Не смеши! Парой тысяч бойцов за месяц вычистили степь так, что даже на приплод не осталось… Вот только… Как удержать земли, если добираться сюда больше года! А здесь ни городов, ни другой опоры! Ты всегда оказывался прав, многомудрый воевода, так что же ты молчишь сейчас?

Воевода и впрямь молчал. Молчал и смотрел на князя. Не насмешливо – понимающе. И Святослав понемногу начал успокаиваться. Как происходило всегда. Ведь Мстислав не ошибался. А если вдруг и казалось, что воевода ошибся, через время выяснялось, что русин был единственно верным среди всех советников…

– Поселения южнее. В империях Ляо и Сун. Можно захватить часть их городов, а можно построить свои здесь. Но бессмысленно. Южане плодятся быстрее джунгарских хомяков, мы просто растворимся в них солью в воде. А так, они будут постоянно грызться между собой. Со временем прижмем. Но оставлять желтололицых без присмотра не стоит. А кочевников – вообще нельзя. Тоже плодовиты, как зайцы. Появится сильный и умелый вождь и соберет под одно крыло. Тогда победа над ними не будет легкой. Из этих степей пришли печенеги и мадьяры. А еще раньше гунны. Помнишь о них, князь?

– Ты повторяешься, воевода. Или думаешь, что слова, сказанные тысячу раз, вернее продолбят дырку в моей голове? Я не хуже тебя знаю, что угрозу надо давить в зародыше. Но слишком быстро мы присоединяем новые земли. Сможем ли мы проглотить еще и этот кусок?

– Не сможем, – опустил седую голову воевода. – И не будем. На ближайшую сотню лет местная степь неопасна. Пусть грызет сама себя. А там посмотрим, если кто поднимется, вернемся… А Ляо пока подождут.

– Князь! – выросший словно из-под земли гридень, склонившись в подобии поклона, протянул Святославу невеликий кожаный чехол со свисающей, тяжелой даже на вид печатью. – Вести из южного дозора. Тайцы идут. В трех днях пути.

– Ну и что скажет мудрый русин? – Святослав резко повернулся к воеводе. Массивная рубиновая серьга качнулась в ухе. – Ляо подождут?

– Подождут. Особенно когда и этих кровью умоем.

– Нет. Ни к чему откладывать на завтра то, что можно покорить сегодня. Кажется, так говорит твоя сестра? Мы пойдем в страну Тай. А Ляо попадется нам на пути или Мяо, это уже заботы их богов!

Кордно, лето 782 от взятия Царьграда, разноцвет

– А после прихода к вятичам? Неужто никаких странностей не было? Может, не в самих русинах, а в действиях войск, в которые они вливались?

Скворец бродил по кабинету, подходил к шкафам, кончиками пальцев касаясь потрескавшихся книжных переплетов. И на первый взгляд вопроса даже не расслышал. Но когда Лютый открыл рот, желая повторить, вдруг продолжил:

– Были и в действиях странности. Чистая фантастика. Давай-ка, старший волхв, попьем тайского сбора да поговорим. С чувством, с толком, с расстановкой…

Горничная розмысла принесла самовар, так и пышущий жаром, пускающий начищенными боками солнечных зайчиков, собеседники наполнили кружки, и Скворец продолжил:

– Первый бой, в котором отмечено участие русинов, – отражение хазарского набега. Вероятность победы – нулевая. Да, вятичей немного больше, нежели хазар. Но ополчение выходило против регулярного войска. Киевская дружина подошла к шапочному разбору. Да и киевлян было не столько, чтобы можно было говорить об обязательной победе. Втрое меньше, чем хазар. Но вятичи разбили хазар наголову даже без киевлян.

– И как? – вроде бы известные с детства события в изложении Скворца воспринимались по-другому. Возраст ли тому виной, прочитанная ли книга…

– Применили очень странную по тем временам тактику. Даже не странную, а необычную. Во-первых, боестолкновение началось на границе леса и степи, – распалясь, Скворец и думать позабыл о приличествующей розмыслам манере речи и начал пересыпать рассказ чисто воинскими терминами. – Засада в лесу была бы понятна, там частично уменьшается преимущество хазар в выучке. Степняки в ограниченном пространстве леса теряют многие преимущества. Бой в степи, на поляне – обычная по тем временам тактика. А тут – граница, ни то ни се. Чуть ли не в подлеске прихватили. Вторая часть Переяславских плясок – массированное применение ловушек на поле боя. Волчьи ямы, чеснок, растяжки, обычные заточенные колья. Да, применялись и до этого. Но чтобы в таком количестве… – Скворец прикрыл глаза, – «и поле бранное вятский народ оружный усеял хитрощами воинскими, кожну пядь колами истыкав». Даже летописи не прошли мимо такого количества. Значит, действительно много было. Войдя в лес, спешенные хазары попали в зону сплошных ловушек. И в это же время начинают практически в упор расстреливать конных. Понимаешь, хазары вне леса как на ладони. А обстреливают их из укрытий. Примерные действия хазар? Отступить за пределы досягаемости вятских луков, засыпать ближайшие кусты стрелами и дождаться, пока пехтура сделает свою работу. Но!..

Выставленный палец Скворца притягивал внимание. И не столько тем, что торчал перед самым носом Лютого, сколько тем, что весь был в чернильных пятнах.

– Вятичи перестреляли чертову уйму народа. Общепринятое мнение историков о Лесном Побоище – хазары тупо ломятся в лес. Но этого не может быть. Не стоит принижать врага. Просто в этом бою впервые луки вятичей били дальше хазарских. И, пока степняки пытались отступить, их расстреливали на выбор. Ну а там, как обычно. Сперва командир, потом заместитель, потом десятники, потом самые ретивые из рядового состава. И все. Подразделения нет, есть стадо. Неуправляемое и норовящее разбежаться. Вот тебе и вопрос. Какой?

Лютый, не сообразив, к чему клонит Скворец, лишь пожал плечами и постарался придать лицу задумчивый вид.

– Правильно! Откуда у вятичей такие луки? И умение ими пользоваться.

– Со вторым – не вопрос. Если из лука стреляешь, то что сложного выстрелить из немного другого?

– А ты пробовал? – хитро прищурился Скворец. – Это тебе не из ваших громыхаек на стрельбище по банкам мазать. Тут совершенно другой уровень сложности. Вот и загадка под нумером раз. Теперь вторая, чтобы мозги зашевелились. Спешенные хазары в лесу остались все. Их просто вырезали.

На этот раз Лютый промолчал, продолжая выжидательно смотреть на собеседника. Тот улыбнулся.

– Понимаешь, так не могло повернуться ни при каких раскладах. У хазар имелись дружинные бойцы. Они не только в степи были сильнее вятичей. Во всем были сильнее на голову. И тех трех сотен, что вошли в лес, хватало для победы с головой. Но не победили. Наоборот. Объяснение этому только одно: в лесу, кроме ополченцев, бились и дружинные вои. И должно быть их, самое малое, в два раза меньше супротивников. Это если вводить в формулы коэффициенты знания местности и лучшей приспособленности для действий именно в лесу.

– А если в те формулы ввести полсотни дружинников, но превосходивших изначальный уровень на две головы? Что по подготовке, что по оружию?

– На две головы?

– «Стрибоговы дети»[31] против народной охраны, – подсказал волхв.

– Справились бы, – на мгновение задумавшись, произнес розмысл.

– Голуб Мстиславов, – спросил Лютый, – а представь, что у тебя есть полсотни богатырей, притом настоящих, былинных? И ополчение. Как бы ты встретил хазар? На месте вятичей?

На этот раз воевода думал долго. Потом поднял голову: