Осознание (СИ) - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 117

- Я не видел НИ ОДНОГО события, не спрогнозированного нашим вездесущим контролем. Самолеты падают, а у них уже все на месте. Транспорт для вывоза обломков, который еще вчера торчал в другом краю страны, через пятнадцать минут готов к приему тел и разрушенной машины. Здравые вопросы: кого они на этом самолете собрали и отправили в вечное путешествие? Я думал у меня паранойя. Я думал у меня фобии. Но это не так… Все четко. Отлаженный механизм. Отлаженный механизм во всем. Даже в производстве вранья на телевидении. Но и это не самое страшное. Страшное когда сталкиваешься с непонятным на мелком… бытовом уровне. Страшно когда начинаешь встречать людей, которых ты встретить не мог. Я за месяц до того, как тебя попытался того… встретился с Кирой. Она годами из дома, кроме как по нуждам ребенка не выходила. И когда я встретил ее в лесу, возле которого я жил… я думал что чокнусь. Это же фантастика. Ее муж вдруг ни с того ни с сего решил вывезти их в лес посмотреть на заснеженные сосны. Привез не куда-нибудь, а туда где всегда гулял я и катался на снегоходе. Я разговаривал с ней и ничего не понимал. Я играл с ее ребенком, ты же знаешь, что он от Макса. Ее муж хороший человек, обеспеченный и не оскотинился по жизни. Он к ее ребенку относится как к своему. Мы с ними долго общались. Обо всем. Ее муж был несколько в курсе увлечений молодости своей Киры… в общем проговорили долго. А на утро я как чувствовал… просто собрал вещи оделся и поехал на квартиру в Клин. Уже оттуда попросил заехать приятеля через недельку посмотреть домик и точно… следы даже свежим снегом не закрыло столько там машин там побывало. В дом он понятно не пошел. Понимаешь теперь, о чем я только не подумал, увидев тебя. И ничего лучше не решил, кроме как столкнуть тебя вниз и перерезать трос… Развязать не получилось.

Я молчал. Ситуация когда я молчу, а говорит только он, уже перестала казаться бредовой. Она стала настолько понятной и даже можно сказать громко, честной. Честной, потому что я не был уверен, что перед другими он станет оправдываться. Но передо мной… даже он признавал мое право знать и понять, что им двигало.

Потом мы молчали. Я по дурацки разглядывал потолок в мелкую серую полоску, отчего он сам весь казался просто серым. Он мял в руках сигарету не решаясь закурить. Через минут двадцать такого многозначительного молчания я поднялся и направился к двери.

Он меня не останавливал и только молящее глядел мне в след, когда я на пороге обернулся. Я аккуратно прикрыл за собой дверь. И хотел уже направится к лестнице наверх, когда меня окликнули сзади. Офицер контроля поманил меня к себе, и мы вошли с ним в кабинет с аппаратурой записи. Там он попросил меня дать ему мой мобильный и я протягивая ему даже не поинтересовался зачем. Мобильник перекочевал в руки оператора, и тот уже поднес универсальный порт видеофона к устройству ввода-вывода на его аппаратуре. Две минуты возни и я понял, что они закачали в память мобилы запись в комнате переговоров.

- Дома посмотришь. - сказал мне возвращая мобильник оператор. - Я лично никогда такого не видел. Ты ни одного слова не сказал. Это что вообще было? Гипноз? Я прочистил горло и сказал:

- Нет. Просто мне было ему нечего сказать. А он, все что хотел сказать давно забыл. Нес какую-то чушь.

Офицер юстиции посмотрел на меня внимательно, но ничего не сказав, вывел за дверь. Мы поднялись с ним в отделение милиции и, уже на выходе, я спросил:

- Вам достаточно этой записи?

- Более чем. - кивнув подтвердил офицер. - Ты молодец…

Я, поглядев за прозрачные двери дежурной части, спросил, не глядя у контролера:

- Я вам больше не понадоблюсь?

- Наверное, нет. Только в суде тебе придется подтвердить видео запись под присягой. Сам понимаешь, адвокат все равно экспертизу затребует. А с твоими показаниями она будет считаться доказательством до подтверждения, что это монтаж.

- А когда суд? - вяло, спросил я. Перспектива еще раз встречаться с ним меня не радовала.

- У следователя жесткие десятидневные сроки после задержания. Завтра, послезавтра следователи передадут дело мне, я подтвержу, что он содержался в достойных условиях и к нему не применялись недозволительные меры воздействия. Прокурор уже представит дело в суд. Все как обычно. Ничего нового. Так что через недельку будет встреча судьи, прокурора и адвоката. Они уже обговорят точную дату заседания и начнут рассылать повестки своим свидетелям через канцелярию суда. Я сделаю пометку, чтобы тебе оформили вызов через их робота автодозвона. Я помню, что у тебя мама и все такое…

Я отмахнулся и рассказал, что она уже все знает. Офицер развел руками, мол, он тут не при чем, и мы распрощались.

Вернувшись домой я показал запись отцу уже вернувшемуся и он, просмотрев, не спрашивая скопировал ее в память телевизора чтобы показать маме или потом, откопировав к себе показать знакомым. Он искренне восхитился моей выдержке. А я только пожал плечами.

Забрав мобильный из его рук, я предупредил, что буду поздно вышел в коридор обуться. Отец выйдя следом только и сказал:

- Я же говорил - появится машина будешь пропадать черти где. Я захотел вначале просто отшутиться, но потом сказал серьезно:

- Пап, я должен о многом подумать. Один.

- Так иди к себе в комнату и там думай. Или тебе и квартиры теперь мало. Собираешься еще и отдельно жить? Мы все помним, чем это кончилось.

Я, чувствуя нарастающую панику во мне, торопливо застегивал липучки на мокасинах.

- Ну, в общем, все понятно… - сказал расстроено отец и вышел в комнату. Ничего, не доказывая ему, я выскочил на лестницу.

Боже, как медленно поднимался лифт с моей машиной. Мне казалось что это не руки это сам руль потеет в ожидании, когда кончится этот бесконечный подъем. Распугав собравшихся на дороге перед выездом кошек, я рванул со двора. Только выехав на проспект Лидеров я подумал, что мне собственно некуда ехать. Что нет на земле ни одного человека, кому я могу рассказать такое. Того, кто посмотрит запись не как очередное шоу, а кто проникнется всем маразмом ситуации. Кто поймет, в каком я состоянии. Была половина восьмого вечера, когда я позвонил Кате и спросил:

- Ты одна? Поправляя домашний халатик, она грустно улыбнулась и призналась:

- Как ты сбежал от моих цепких ручек, я теперь всегда одна.

- Я не так давно сбежал. - Горько усмехнувшись, ответил я.

- Да? - поморщила в удивлении носик Катя. - Тебе не говорили, что время относительно не только для физических объектов при релятивистских скоростях? Но и для психики? Кивнув, я дал понять, что это мне знакомо и сказал, не глядя в камеру:

- К тебе сейчас можно? Она не смогла скрыть своей радости и ответила:

- Конечно! Я думала сегодня на работе задержаться, чтобы мыслей всяких дурных в голову не лезло… но нас всех выгнали. Плановая проверка помещений… Я думала уже спать лечь. Мне переодеться? Мы куда-нибудь пойдем? Покачав головой, и все так же избегая камеры глазами, я попросил:

- Катюш… Кать, а ты можешь позвонить моему отцу и сказать, что я у тебя, чтобы он не волновался? А то я так дико выскочил из дома. Да еще сегодня кое что произошло… он знает что мы с тобой… ну поссорились… скажи ему, что, типа, я приехал мириться. Хорошо Кать? Пожалуйста. Она сделала понимающее лицо и, кивнув, сказала:

- Хорошо. Прямо сейчас позвоню. Только ты приезжай быстрее. Если он спросит, где ты я скажу, что ты в магазин спустился. Хорошо?

Пообещав что через десять минут буду у нее, я включил двигатель и тронулся к перекрестку Лидеров и Первой марсианской.

Я действительно был у ее дверей уже через десять минут. Но мой вид ее хоть и обрадовал, но сильно озадачил. Она ни разу не видела меня с глазами на мокром месте. Да я и сам не помнил, чтобы плакал после пятнадцати лет. А тут не хочу, а они сами просачиваются. Как при южной лихорадке. Ревешь и сам не понимаешь, чего ревешь.

- Что с тобой?! - изумилась Катя.

- Не обращай внимания. - попытался я отмахнуться скидывая куртку на пуфик у входа. - Я в ванную умыться и привести себя в порядок. Кивнув, она проводила меня в ванную и стояла за спиной пока я не умоюсь.