Дьявол Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 50

Рулевой резко свернул вправо. Невзирая на риск сесть на мель, он хотел срезать речной изгиб. Вёсла прошуршали по камышам. За поворотом поток струил воды прямо, больше не виляя. Лодок видно не было, и Шарп заволновался: неужели испанцы опередили их не на километр-другой, как он полагал, а на пять? Нервничал стрелок зря, у южного берега обнаружились два десятка лодок с неподвижно замершими в них беглецами.

— Вон они! — указал он Харперу и осёкся, заметив всадников.

Кавалерия? Батиста прислал конницу в помощь пехоте? Шарп уже открыл рот скомандовать отступление (он решил, что испанцы готовятся контратаковать; в этом случае надо было успеть закрепиться в форте Ньебла до их подхода), как вдруг Харпер оповестил, что видит белый флаг.

— Чёрт, правда. — теперь Шарп тоже углядел знак капитуляции.

Гребцы, чувствуя замешательство командира, остановились, и течение стало относить баркас назад.

— Западня? — прищурился рулевой.

— Бог их знает. — буркнул Шарп.

Кокрейн любил вводить врага в заблуждение флагами, может, испанцы взяли его любимую уловку на вооружение?

— Ну-ка, высади меня. — приказал седому Шарп.

Вёсла вспенили воду, нос лодки уткнулся в берег, пригибая жёсткие стебли тростника. Опираясь на плечи гребцов, Шарп пробрался вперёд и выпрыгнул на твёрдую почву. Следом на берег соскочил Харпер. До конников было метров семьсот. Шарп проверил, легко ли вынимается из ножен клинок, заряжены ли пистолеты, и пошёл к всадникам.

Насчитал он их два десятка, все в штатском. Кроме белого флага над группой развевалось ещё одно знамя, яркое, с вышитым разноцветным гербом.

— Гражданские. — определил Харпер.

Всадники тронулись навстречу Шарпу и Харперу. Военных, действительно, среди них не наблюдалось. Вперёд выехал грузный мужчина в чёрной широкополой шляпе, перепоясанный алым кушаком. Приподнявшись на стременах, он замахал руками, показывая, что в них нет оружия.

— Лопни мои глаза, если это не вонючка Блэйр! — ахнул Харпер.

— Где?

— На белой лошади, сзади всех.

— Он самый. — сквозь зубы процедил Шарп.

Британский консул почти не отличался от спутников. Все они были, как близнецы: все в возрасте, все упитанные, все похожи на преуспевающих торговцев, коими, по-видимому, и являлись. Их предводитель в красном кушаке величественно осведомился у Шарпа по-испански:

— Вы — Кокрейн?

— Адмирал скоро будет здесь. — ответил Шарп хмуро.

Купец снял шляпу и наклонил голову:

— Город Вальдивия сдаётся вам, сеньор. Меня зовут Мануэль Феррара. Я имею честь быть алькальдом Вальдивии, а эти достопочтенные господа — наиболее уважаемые и зажиточные граждане нашего славного города. Мы ищем мира и не желаем войны. Война плохо отражается на торговле. Мы всегда сочувствовали идеалам республики и надеемся, что воины, освободившие нас от ига тиранической власти, отнесутся с должным уважением к нам и нашему имуществу.

— Заткнись! — бросил ему Шарп.

Распихав лошадиные морды, стрелок подошёл к Блэйру:

— Ах ты ж, мразь.

— Э-э… Мистер Шарп? — выпучился на него консул.

— Ты поставлен здесь блюсти интересы Британии, а не чистоту задницы Батисты, блюдолиз грошовый!

— Что вы себе позволяете, мистер Шарп? — взвизгнул Блэйр.

Шарп схватил консула за левую ступню и дёрнул вверх. С коротким криком Блэйр вывалился из седла и неуклюже шлёпнулся в грязь по другую сторону лошади. Шарп придержал шарахнувшееся животное, затем вскарабкался ему на спину вместо Блэйра.

— Ты! — гаркнул стрелок на мэра, продолжавшего клясться в верности республике, свободе и демократии.

— Я, сеньор?

— Сказал же тебе: заткнись! Начхать мне на твою республику. Я — монархист. Слазь с коня, он нужен моему другу.

— Синьор, но это очень дорогой скакун, я за него заплатил…

Без лишних слов Шарп наставил ему между глаз пистолет. Мэр проворно слез на землю. Харпер, улыбаясь, забрался в седло.

— Где Батиста? — спросил Шарп у перепуганного алькальда.

— Капитан-генерал в цитадели. Но его солдаты не хотят биться.

— А Батиста хочет?

— Да, сеньор. Но его солдаты считают вас дьяволами. Говорят, что вы неуязвимы. — мэр перекрестился и втянул голову в плечи, потому что с реки донеслось ухарское гиканье, посредством которого Кокрейн оповещал о своём приближении.

— Вы все! — обратился Шарп к горожанам, — Долой из сёдел, быстро!

Шарп послал отобранного у Блэйра коня вперёд и указал на стяг с гербом:

— Что за флаг?

Мэр торопливо сообщил:

— Это знамя города Вальдивии.

— Возьми-ка его, Патрик.

Кокрейн уже выскочил на берег и, подбежав, засыпал их градом вопросов. Что происходит? Кто эти люди? Куда так спешил Шарп?

— Батиста засел в цитадели. — доложил Шарп, — Вся Вальдивия хочет сдаться, один Батиста не хочет. Ждёт он нас с реки, значит, расстреляет любую лодку, приближающуюся к цитадели, на это-то у него власти хватит. А мы утрём ему нос и поедем верхом по суше.

Повстанцы разобрали лошадей. Те мятежники, которым лодок не досталось, погребли к Вальдивии на баркасах. Мэр вновь забубнил про свободу и республику, однако Кокрейн довольно невежливо его оттолкнул и взлетел в седло. Он блаженно улыбнулся Шарпу:

— Боже, Шарп, что за потеха война! Кому нужен мир?

Он повернулся в седле:

— Вперёд, братцы, за шлюхами и золотом!

Его люди взревели в ответ. Копыта швырнули комья земли в растерянные лица делегации Вальдивии, и двадцать всадников, всего двадцать, помчались завоёвывать целую страну.

Дорога была проложена вдоль реки, нёсшей воды к морю слева от группы повстанцев. Справа сменяли друг друга террасы виноградников, табачные поля и фруктовые сады. Никто кавалькаду не беспокоил. Не поджидали в рощах засады, не перекрывали дорогу посты. Повстанцы миновали две деревни с белыми церквушками. Кокрейн весело махал селянам, настороженно провожавшим вооружённых всадников хмурыми взглядами. Адмирал повернулся к Шарпу:

— Весь фокус в том, что это было невозможно.

— Что невозможно? — не понял Шарп.

— Захватить гавань с тремя сотнями парней. Потому и сработало. У испанцев и мысли не возникло, что нас так мало. Эх! — он стукнул кулаком по передней луке седла, — Возьмём сокровища Вальдивии, и пусть евнухи-законники О’Хиггинса целуют мне ноги, умоляя поделиться!

— Цитадель ещё не взята. — напомнил Шарп.

— Так будет взята! — патетически воскликнул Кокрейн.

В его нынешнем настроении адмирал, не задумываясь, дерзнул бы штурмовать Мадрид с двумя дюжинами матросов. Он гикал, улюлюкал и насвистывал, заставляя лошадь прядать ушами. Несчастное животное тяжело дышало, пот лился из-под чепрака, но адмирал всё понукал и понукал. Что за беда, если падёт скакун, ведь на кону Чили. Два часа спустя после встречи с алькальдом и купцами дорога пересекла низкий мост, и перед повстанцами открылась Вальдивия в хохолках дымков, увенчанная мрачной короной цитадели в изгибе реки.

Шарп собирался спросить Кокрейна, как он планирует попасть в крепость, как вдруг адмирал по-разбойничьи свистнул и пустил измотанного жеребца в галоп, крикнув Харперу держать флаг повыше:

— …И чёрт нас возьми, если мы проиграем!

— Спаси, Господи, Ирландию! — проорал Харпер и понёсся за ним.

— Господь Всемогущий! — бормотал Шарп, догоняя их.

Это была не война. Идиотство, балаган, профанация, но никак не война. Разжалованный адмирал, дублинский трактирщик, нормандский помещик и шестнадцать повстанцев разного роду и племени напали на самую укреплённую цитадель Южной Америки. Знамя Вальдивии хлопало на ветру. Кокрейн извлёк саблю и крутил над головой. Шарп попытался сделать то же, но вытащить клинок из ножен, одновременно стараясь удержаться в седле бешено скачущей лошади, не такое уж простое дело. Справился стрелок только на узких улочках, ведущих к главной площади. Горожанка с подносом свежевыпеченного хлеба, кинулась с пути кавалькады и выронила свою ношу. Аппетитно подрумяненные буханки сыпались из-под копыт вместе с высекаемыми подковами искрами. Мелькнул падре, замерший в дверях дома, и группа вылетела к въезду в крепость. Кокрейн издалека начал орать, чтоб открывали ворота.