Вовка - зелёная фуражка - Шманкевич Андрей Павлович - Страница 3

Всё это осталось в прошлом. А сейчас за вагонным окном проносились бесконечные леса, без единого зелёного листочка на деревьях и кустах, без единой зелёной травинки на лугах и полях. Да и какая могла быть трава, когда между деревьев то и дело мелькали целые сугробы рыхлого серого снега? А вершины гор, что виднелись за лесом, вовсе были покрыты снегом, таким снегом, какого в Армавире даже средь зимы не увидишь.

Все в вагоне давно спали, спали и отец с матерью, но вот отец проснулся, увидал, что Вовка не спит, и спросил:

— А почему не спишь, сынку? Ночь на дворе, а ты всё в окно смотришь…

— Ночь? — не поверил Вовка. — Когда ночь, тогда темно бывает…

— Это, брат, в Армавире так, а тут и днём светло и ночью что днём… А летом вовсе солнце заходить не будет… Спи, скоро приедем в Кандалакшу.

Вовка ушам своим не поверил: а где же Сенькина кромешная темнота?

К заставе на перекладных

Первое, что понял Вовка, когда его вынесли из вагона и он открыл глаза: пока не придётся ему носить свою пограничную фуражку. Было начало мая, середина весны, а здесь, в Кандалакше, весной и не пахло. Всё кругом было запорошено снегом, и он продолжал валить на землю с белого неба. И не плавно падал, а летел со свистом косыми толстыми нитями, норовя пробраться за шиворот, в рукава, под шапки-ушанки.

— Батюшки светы! — воскликнула мама. — Да что же это творится?

— Заряд… — спокойно сказал отец. — Это скоро пройдёт… Потом может снова налететь. Бывает, что и в июне снег срывается, но зато потом такая жара приходит, что никакого юга не надо!

Сложив вещи у выхода в город, папа пошёл выяснить: не прибыла ли из отряда машина, на которой им ехать дальше. Вовка тоже хотел пойти с папой выяснять, но мама не пустила.

— Ещё засыплет тебя где-нибудь этим зарядом… — сказала она, уселась на чемодан и прикрыла Вовку полой пальто.

Папа вернулся очень скоро и не один: с ним пришла какая-то тётенька в шляпке, в летнем пальто и в туфлях на высоких каблуках. Тётенька вела за руку худенькую девочку тоже в лёгкой одежонке.

— Знакомьтесь! — сказал папа тётеньке. — Это моя супруга Мария Семёновна и наш Вова… А это, Маруся, Клавдия Петровна, жена моего заместителя с дочкой Светланой. Ездили в гости в Ленинград, теперь домой возвращаются…

Вовкина мама встала с чемодана и протянула тётеньке руку. Вовка тут же спрятал руки за спину и так насупился, что всем сразу стало ясно: с девчонками он знакомиться не собирается.

— Но мой-то, мой муженёк! — тут же запричитала Клавдия Петровна. — И письмо написала, что едем, и телеграмму отбила, и… на тебе! Ни самого нет, ни сопровождающего… Хоть бы кого из солдат послал, чтобы встретили!

— Считайте нас сопровождающими, — сказал папа.

— А вы мне что, свою шинельку и сапоги отдадите? — спросила Клавдия Петровна. — А Светку я должна в пальтишке на рыбьем меху везти в машине на заставу? Да она задубенеет по дороге…

Вовка никогда ещё не слышал такого слова — «задубенеет», но сразу понял, что это значит. Он представил себе задубеневшую Светку и чуть было не рассмеялся: руки-ноги у неё, как палки — не согнуть, не разогнуть, торчат в разные стороны, словно у огородного чучела, голова не ворочается, глаза застыли, как нарисованные… И рот не открывается. Хочет Светка что-то сказать, а сказать не может…

— В самом деле, Борис, как же они поедут в таком виде? — сказала Вовкина мама.

— До отряда поедут в кабине, а там что-нибудь придумаем, — ответил папа. — Да и погода вроде разгуливается…

И тут все увидели настоящее чудо: снегопад мгновенно прекратился, белые тучи как будто кто сдёрнул с небосвода, и солнце так брызнуло горячими лучами, что все невольно зажмурились.

— Ну, что я говорил? — Вовкин папа так засиял, будто он сам сделал это чудо. — По машинам!

Машина — крытый брезентом грузовик — стояла на площади перед вокзалом. Чернявый солдат — водитель помог погрузить в неё вещи. В кузове устроились Вовкины папа с мамой, а в просторной кабине, справа от водителя, — Светкина мама с ребятами: Светку она взяла к себе на колени, а Вовку усадила меж собой и водителем. Вовка было заартачился: как это он да рядом с девчонкой! Но папа коротко и строго сказал: «Не дури!» — и Вовка понял, что верно — дурить не следует…

Сначала поехали по улице привокзального посёлка, а как миновали последние дома, помчались лесной дорогой. Но ехали не прямо, а всё время поворачивая то вправо, то влево, как вела дорога. Да тут прямую дорогу и не проложишь: тут не ровные места, как на Кубани. То и дело объезжали скалистые выступы гор, громадные валуны, обломки скал. Но случалось и так: впереди совершенно ровное место, а дорога убегает от равнины в сторону. Только потом Вовка узнал, что ровными местами зимой выглядят озёра и болота. Их тоже приходилось объезжать по берегу…

Сам того не желая, Вовка украдкой поглядывал на Светку, а Светка тоже, видать, присматривалась к нему. Иногда они встречались взглядами. Тогда Вовка быстренько отворачивался, чтобы Светка не подумала, что он собирается с ней водиться.

Сидят и словечка не обронят! Светка всё делала вид, что её страшно интересует разговор матери с водителем.

Клавдия Петровна спрашивала:

— Вы не в курсе: говорят, в посёлке откроют второй промтоварный магазин? Вроде строить хотели…

— Второй этаж уже кладут… и ещё два жилых дома строят — на горочке… А про новую электростанцию слышали? Так вот — уже фундамент…

— Мама! Верно, что мимо гор река текла, Нива?.. — вдруг важно сказала Светка. — А теперь не течёт, её плотиной запрудили и в трубы взяли, чтобы электричество делала… Правда, да?

— Правда… — ответила мама. — Что будет станция — это хорошо. А у нас, интересно, исправили движок? Не знаете? Сколько можно в темноте!

— Кажется, вам отправили новый… — Водитель вдруг усмехнулся: — Да очень ли нужен теперь?

Водитель ещё хотел что-то сказать, но снова его перебила Светка, искоса поглядывая на Вовку:

— И реки Ковды тоже нет, правда, ма? Её тоже взяли в трубу?

— Да, да… Взяли… Не вмешивайся, когда взрослые говорят! Сколько раз говорила… Так почему же не нужен, товарищ водитель?

— Да сейчас, говорю, и без электричества не худо. Скоро белые ночи начнутся. Я по первому году долго к ним привыкнуть не мог, никак не усну в положенное время…

И опять Светка не выдержала:

— И я не могла спать поначалу, когда в прошлом году приехали…

— Да уж про тебя и говорить нечего, — засмеялась Клавдия Петровна. — Тебя и в нормальных условиях не уложишь… День и ночь тарахтишь и всюду свой нос суёшь… Ты вот с Вовочки пример бери — сидит себе спокойно и не встревает в разговоры взрослых…

«А девчонки все такие», — чуть не вырвалось у Вовки. Заметив, что Светка поджала губы и злюще покосилась на него, решил, что и за тысячу рублей не будет с ней водиться. Ох, как хотелось ему узнать, как это реки «забирают» в трубы и как они делают электричество, но он отвернулся, чтобы совсем не видеть Светку.

Клавдия Петровна поняла это по-своему:

— Ты что, Вовочка, вертишься? Может, тебе куда нужно?

Надо же такое — при Светке! Вовка покраснел до бордового цвета и уткнулся носом в рукав водителя.

— Да ты не стесняйся, — сказал тот. — Дело житейское. Коль приспичило, остановимся… Дорога-то дальняя.

Вовка и вовсе смутился.

— К маме я хочу… — только и сказал он.

Водитель затормозил, остановил грузовик у обочины, высадил Вовку и сказал:

— Иди вон туда, за машину.

Забежав за грузовик, Вовка попытался дотянуться до борта руками, но роста не хватило, и тогда он громко крикнул:

— Мама!

— Ты чего, сынку? — выглянул из кузова отец.

— Я хочу к маме…

— Быстро соскучился… — усмехнулся отец, протянул крепкие, жёсткие руки и поднял его в кузов.

Когда машина снова тронулась, мама спросила:

— Что ж ты ушёл из кабины? Там же интереснее — всё видно.