Обитель Тьмы - Грановский Антон - Страница 43

Глеб, разрядив в волколаков обе обоймы, отшвырнул ольстру и выхватил из ножен меч.

Клинок его засверкал в воздухе, подобно молнии Перуна, разрубая волколакам морды и перешибая хребты. И лик Глеба в этот миг был так же страшен, как морды темных тварей. Глаза его сверкали яростью, длинные волосы разметались, на скулах вздулись желваки, с губ срывалась пена. Он был похож на молодого бога, только что осознавшего свою силу и не ведающего пределов собственной мощи.

Мало уступал ему и Бранимир, хотя тактика у воеводы была другая. Он рубил мечом скупо, с короткого замаха, словно экономил силы, и почти не двигался с места. Однако после двух минут битвы силы стали ему изменять, лицо Бранимира побагровело, а из приоткрытого рта вырывалось хриплое, тяжелое дыхание. Старик-богатырь явно сдавал, но не собирался отступать или прятаться. Он бился с волколаками, как старый лев.

Чудовища падали на землю, однако их место занимали новые. Не меньше двух десятков волколаков теснили путников к оврагу, заполненному голодной грязью. Ратники выбивались из сил, держа оборону, однако оружие не бросали и продолжали остервенело отбиваться от атак зубастых тварей.

Рамон, ловко уворачиваясь от волколачьих клыков, разил тварей своими обоюдоострыми кинжалами, нанося им удары в самое уязвимое место на теле – мягкое, незащищенное твердой, ороговевшей кожей брюхо. Однако и у него силы были на исходе.

Когда до оврага оставалось не больше сажени, а битва казалась почти проигранной, из леса пришла наконец долгожданная помощь. Девять оборотней-газаров выскочили из-за деревьев и, размахивая дубинами, бросились на волколаков.

Оборотни крушили волколакам головы, рвали их зубами, черная кровь и выдранная шерсть летели во все стороны. Однако волколаков было больше, на каждого оборотня бросалось сразу по три или четыре чудовища, и постепенно оборотни-газары стали выбывать из битвы.

Вскоре три газара были убиты. Еще одному волколак перекусил руку, а второй вцепился ему в горло и повалил на землю. Черный оборотень-газар, самый рослый из всех, потеряв дубинку, схватил волколака огромной когтистой лапой за холку и ударил его головой о дерево, с треском сокрушив чудовищу череп.

Затем отшвырнул мертвого волколака в сторону, подхватил в воздухе второго и одним быстрым движением вырвал ему горло. Но в следующую секунду еще один волколак прыгнул ему на плечи и вцепился зубами в мохнатый затылок.

Прошло еще несколько минут, и всего один оборотень остался на поле битвы, а восемь изуродованных тел его товарищей темнели в тумане, разбросанные по всей поляне. Однако и волколаков осталось намного меньше. Теперь всего пять чудовищ щелкали зубами, пытаясь схватить странников за глотки или руки и утащить их в туман. Воины продолжали отбиваться и разить тварей мечами.

Отрубив коренастому, крепко сбитому волколаку голову, Глеб воспользовался краткой передышкой, подхватил с земли ольстру. Достав из сумки-ташки, притороченной к поясу, патроны, он быстро перезарядил магазин.

На поле брани осталось всего три волколака, и Глеб, тщательно прицеливаясь, разрядил в каждого из них по заряду картечи. Последний волколак, истекая кровью, прыгнул на оборотня-газара, вцепился ему зубами в морду и повалил вместе с собой в траву.

Рамон, молниеносно оказавшись рядом, добил волколака кинжалами, но оборотня-газара это уже не спасло. Дернувшись несколько раз, он затих на земле, так и не расцепив судорожно сжатых на шее волколака пальцев.

Битва закончилась.

6

Тихо было в лесу. Теплый ветерок рассеял туман, и усыпанная трупами людей и чудовищ поляна открылась взорам уцелевших воинов во всей своей неприглядности.

Странники были сильно утомлены боем, однако, отдохнув несколько минут, снова поднялись с травы, чтобы похоронить погибших до того, как те превратятся в упырей. Ибо тот, кто принял смерть в Гиблом месте, вновь поднимется с пропитанной кровью земли, но уже не человеком, а ходячим и страждущим свежей плоти мертвяком.

После наспех проведенного похоронного обряда путники отошли от поляны на версту и разбили небольшой лагерь, чтобы хорошенько отдохнуть и подкрепиться хлебом и вяленым мясом.

Воевода сидел на бревне, ссутулившись и обхватив лицо ладонями. Глеб остановился рядом, посмотрел на его кудлатую седую голову и спросил:

– Бранимир, ты в порядке?

– Я потерял еще двоих. У меня осталось всего три воина. – Воевода вытер рукою сухие глаза. – Ну, ничего, – со злостью проговорил он. – Зато у нас много мушкетов и целая куча патронов.

Бранимир поднял взгляд на Глеба и сказал, сверля ходока своими холодными, прозрачными глазами:

– Я слышал про Иноземье, ходок. Это место, которое захватили нелюди, и путь туда лежит через волшебные врата. Я знаю, что эта земля похожа на блаженный Уграй. Ты ведь знаешь, как отыскать врата, ведущие в иной мир, правда?

Глеб нахмурился.

– Воевода, если ты думаешь, что это легко сделать, ты сильно ошибаешься. Иноземье существует. Но вход туда закрыт, и как его открыть, я не знаю. Кроме того, Иноземье граничит с царством владыки мертвых – Велеса. Адские твари прорываются в Иноземье и приносят его обитателям много бед. Ты уверен, что сможешь найти на них управу, Бранимир?

Воевода сдвинул седые брови и сжал пудовые кулаки.

– Пусть это тебя не тревожит, ходок! – прорычал он. – Найди врата в Иноземье, а остальное я сделаю сам.

Глеб прищурил глаза и внимательно вгляделся в изрытое морщинами и шрамами лицо воеводы. Затем вздохнул и посмотрел на небо.

Через несколько часов стемнеет, на небе появятся звезды. А в Иноземье звезд не видно. Глебу однажды довелось побывать в ином мире. Правда, был он там не больше получаса и не отходил далеко от открывшегося Прохода. И все же многое успел разглядеть и запомнить. А еще больше – услышать.

В дождливые ночи небо в Иноземье багровое. В ясные – лиловое. Никаких звезд, никакой луны. Кошмарное, если вдуматься, место. И с чего это князю Доброволу взбрело в голову называть его раем? С какого такого перепоя?

– Что ж, воевода, – задумчиво проговорил Глеб, снова взглянув на старика, – утешить мне тебя нечем. За спиной у нас ад, но то, что впереди, ничем не лучше. И мой тебе совет: если нам снова доведется вступить в схватку с нечистью, следи не за своими стрельцами, а за собой. Иначе будет только хуже.

Багровый, вибрирующий и дергающийся ком выкатился на поляну, на мгновение замер, словно к чему-то прислушиваясь, а затем быстро устремился к трупу волколака, лежащему в стороне от других.

Пожирая волколака, чудовищный ком пульсировал и раздувался. Пищу он переваривал быстро, и эта пища в считаные секунды становилась частью его багровой, вибрирующей, испещренной прожилками плоти.

Когда от волколака не осталось ничего, кроме белых, начисто обглоданных костей, багровый ком издал странный, жутковатый звук, отдаленно напоминающий отрыжку, а затем на мгновение изменил форму, превратившись в огромного волколака с кривым телом и перекошенной мордой. Потом по телу его пробежала рябь, он снова принял форму шара и покатился к следующему трупу, урча от голода и предвкушения обильной трапезы.

Мокрую землю окутывал мягкий пасмурный воздух. Подлесок покрывала легкая дымка. Близ прогалины блестели влажные березы, с полуголых веток скатывались крупные блестящие капли. Из редеющего белесого тумана навстречу странникам вырастали черные стволы деревьев.

До Кишеньского жальника оставалось около двух верст. Странникам приходилось тщательно смотреть себе под ноги, так как в этой местности было полно разрозненных лужиц голодной грязи. Некоторые из них напоминали размерами небольшие озерца, другие – крохотные кляксы.

Путники были страшно измотаны походом и сражениями, некоторых ратников просто качало от усталости. Глеб решил, что им не помешает передохнуть перед тем, как ступить на землю упырей.