Обитель Тьмы - Грановский Антон - Страница 19

– Ты убил княжьих охоронцев, – проскрежетал Бранимир.

Глеб, не отвечая, поднял с пола пучок соломы, тщательно стер с клинка кровь и вложил его в ножны.

– Я забираю Голицу из темницы, – сказал он. – Если попробуешь меня остановить, ляжешь рядом с этими гадами.

Он повернулся к воеводе спиной и шагнул к двери. Спустя минуту он вышел из каменной клети с Голицей на руках.

6

Князь Добровол, прошуршав пурпурной накидкой, скрепленной на правом плече драгоценной фибулой, втянул носом «дорожку» бурой пыли, отложил железную трубочку и откинулся на спинку кресла.

Посидел так немного, прикрыв веки, потом посмотрел на Глеба замаслившимися глазами и вымолвил:

– Бранимир сказал, что ты убил двух охоронцев.

Глеб не ответил. Тогда Добровол улыбнулся кривой, недоброй улыбкой, слегка махнул пальцами, усыпанными перстнями, и сказал:

– Ладно, леший с ними. А вот то, что ты увез из темницы Голицу, – плохо. Может быть, ты не знал, но пока тебя не было, я издал указ о запрете колдовства. Благодаря моим усилиям в городе не осталось ни одной поганой ведьмы.

– Голица никогда не употребляла свой дар во зло, – сказал Глеб.

– Зло… Добро… – Князь поморщился. – Какая, к лешему, разница? Имеет значение только мой указ. И ты, – Добровол повысил голос, – его нарушил.

– Голица больна. И она не вернется в темницу. Это мое условие.

Некоторое время князь Добровол смотрел на Глеба тяжелым, неприязненным взглядом, потом дернул щекой и сказал:

– Ладно, об этом после. А пока расскажи, как далеко ты продвинулся в деле, которое я тебе поручил.

– Пока недалеко. – Глеб потянулся в карман за сигаретами, но остановился на полпути. Курить здесь, в княжьем тереме, ему не хотелось. Было в этом что-то кощунственное – но не для княжьего терема, а для бутовой травы, которую он собирал и сушил собственноручно и которой очень дорожил. Глупо, конечно, но ничего не поделаешь. Глеб убрал руку от кармана и сказал:

– Призрачные всадники приходят в Хлынь-град не из Гиблого места.

– Вот как? – Добровол прищурил пустые, холодные глаза. – Тогда откуда?

– Из другого мира.

Князь хмыкнул и небрежно изрек:

– А разве Гиблое место – не другой мир?

– Гиблое место – часть нашего мира. Но есть и иной.

Добровол пошевелил пальцами, наслаждаясь холодным блеском драгоценных перстней, затем посмотрел на Глеба такими же холодными и такими же блестящими глазами и уточнил:

– И что это за мир? Как мы сможем в него попасть? И как Призрачные всадники попадают к нам?

– Врата в иной мир способен открыть лишь Избранный. Тот, кого падшие боги наградили этим волшебным даром.

– Значит, нам нужно найти этого человека?

– Да. Но это не человек.

– Вот как? Тогда кто?

– Упырь.

Лицо князя оцепенело. Глядя на него, Первоход отметил про себя, что Добровол сильно сдал за минувшие три года. Холеное лицо его заметно расплылось и пожелтело, от носа к концам губ протянулись две глубокие борозды, под глазами появились мешки, а сами глаза помутнели от пьянства и необузданных «экспериментов» с бурой пылью. Наконец Добровол снова обрел дар речи и насмешливо уточнил:

– Про упыря тебе Голица сказала?

Глеб молчал, продолжая изучать одутловатое лицо Добровола, которое с каждой секундой вызывало у него все больше отвращения. Князь злобно прищурился.

– Обычно тот, кто не желает отвечать на мои вопросы, лишается головы, – с легким раздражением напомнил он. Затем выдавил из себя улыбку и добавил: – Но для тебя я, конечно, сделаю исключение. Итак – как мы может найти этого упыря? Как его распознаем?

– Полагаю, мы можем попытаться его выследить, – сухо ответил Глеб.

– Выследить… – Добровол хмыкнул. – Мудрое замечание, И как ты это сделаешь, ходок? Пустишь по его следу собак?

– Нет, князь, мы сделаем иначе. Мы отправимся туда, где упырей больше всего.

Несмотря на изрядную дозу вынюханной пыли, Добровол сразу сообразил, о чем идет речь. Его дородное, высокомерное, бородатое лицо слегка вытянулось, и он недоверчиво спросил:

– Ты говоришь о Кишеньском жальнике?

– Да. Я отправлюсь туда.

Добровол нахмурился.

– Что ж… Пожалуй, другого способа и впрямь нет. Я слышал, этот погост огромен, и он просто кишит упырями. Сколько воинов ты намерен с собой взять?

– Я намерен пойти туда со своим товарищем Рамоном.

– Вдвоем? – удивился князь.

– Да.

Добровол качнул головой.

– Это исключено. Я не отпущу тебя одного, ходок. На тебя и твою жалкую жизнь мне плевать, но слишком многое поставлено на карту.

Глеб молчал, исподлобья глядя на князя. Тот вновь шевельнул пальцами, словно блеск камней придавал ему силы и подсказывал правильные решения, и сказал:

– Вот как мы поступим, Первоход. Я пошлю с тобой двадцать самых метких стрелков. А с ними – воеводу Бранимира. Бранимир опытный воин, а рука его, несмотря на пожилой возраст, все еще тверда. Гораздо тверже и крепче, чем у большинства молодых ратников. Как ты на это смотришь?

– Никак, – сказал Глеб. – Это твои воины, и ты можешь делать с ними все, что пожелаешь. Даже раздеть догола и протащить на животах через весь город, как ты сделал со своими непокорными наложницами.

Князь Добровол поморщился.

– Я не желаю обсуждать с тобой свои деяния, – сухо и неприязненно проговорил он. – А кроме того, я никогда не меняю своих решений. С тобой пойдут мои стрельцы и Бранимир. Если по дороге они погибнут, значит, на то воля богов. Но ты… – Добровол сжал пальцами подлокотники кресла и слегка подался вперед, – ты отыщешь белых тварей и разберешься с ними. Даже если для этого тебе придется пройти сквозь огонь! Иначе не видать тебе амулета Сорни-Най как собственных ушей!

Князь вновь откинулся на спинку кресла.

– А теперь ступай в свою комнату и как следует подготовься к походу, – устало сказал он.

Глеб несколько секунд сидел молча. Лицо его было совершенно неподвижно, но в глазах полыхал холодный, бешеный огонь. Он разомкнул губы и медленно выговорил:

– Разрешаешь, значит? Что ж… – Он поднялся со скамьи. – Ты босс, тебе и карты в руки. Выступаем завтра на рассвете. Да, и приготовь бурую пыль.

– Зачем?

– Без нее врата не откроются. Уж ты мне поверь.

Добровол прищурил тусклые, маслянистые глаза.

– И сколько тебе нужно бурой пыли?

– Полпуда.

– Полпуда? – Князь изумленно уставился на Глеба. – В своем ли ты уме, ходок? Это же целое состояние!

– Ничего, от тебя не убудет. И еще… – Глеб поднял руку и резко смахнул со стола горстку бурой пыли. – …Скажи наркотикам «нет», приятель.

Затем повернулся и, с наслаждением чувствуя спиной злобный, ненавидящий взгляд Добровола, вышел из горницы.

Воевода Бранимир стоял посреди комнаты навытяжку. Князь же медленно прогуливался по комнате, заложив руки за спину и мягко ступая по персидскому ковру арабскими туфлями.

– Итак… все подтвердилось, Бранимир. Вещунья рассказала Первоходу то же, что и нам. Призрачные всадники являются сюда из Иноземья.

Добровол остановился перед воеводой, посмотрел на него внимательным взглядом и повелел:

– Ты отправишься с ним и сделаешь все, как я тебе сказал.

– Слушаюсь, княже. Но что, если ходок не сумеет отыскать проход в Иноземье?

Добровол нахмурился, пригладил ладонью густую каштановую бороду и ответил:

– Он лучший в своем деле. Если Первоход не сумеет найти проход, то не сумеет никто. Нам остается только положиться на него. Ты же, мой верный Бранимир, будь внимателен и не спускай с Первохода глаз. Он далеко не прост и обязательно попытается затеять свою собственную игру.

Воевода сдвинул косматые брови и угрюмо уточнил:

– Когда мне убить его, княже? Как только он откроет проход?

Добровол вновь пригладил ладонью бороду, отчего камни на его пальцах сверкнули так ярко, что воевода вынужден был отвести взгляд.