Повелитель тьмы: Возвышение Дарта Вейдера - Лучено Джеймс - Страница 24

Эйл Дикс, Филли Биттерс и Старстоун столпились у корабельного терминала, к которому Филли сумел-таки подключить сигнальный маяк Бол Чатак. В настоящую минуту «Пьяный танцор» занимался передачей сигналов на частотах, которые джедаи должны были сканировать на случай непредвиденных обстоятельств, а возможно, даже пытались установить контакт с другими выжившими. Одарённый юный хакер, чьё лицо было почти таким же бесцветным, как и его короткие взлохмаченные волосы, по-прежнему делал всё возможное, чтобы привлечь внимание Старстоун к своей персоне, но та либо игнорировала его потуги, либо была настолько сосредоточена на происходящем, что просто не замечала их.

Шрайн подумал, что Оли и Филли могли бы составить неплохую пару. Возможно, у Старстоун невольно появился шанс встать на новую стезю.

В другой части помещения Бруди, Эрчир и Скек сгрудились у круглого стола за игрой в карты; вокруг них сновали дроиды, подбирая обронённые крошки и пролитые капли спиртного. Шрайн решил, что они тут неплохо устроились. Чем-то даже напоминали большую дружную семью, в полном составе собравшуюся в гостиной: дети играли в игры, взрослые смотрели трансляцию спортивного матча по ГолоСети, а наёмная прислуга готовила для них на кухне большой и вкусный обед.

Для него как для джедая всё это было, в общем-то, в новинку. Храм скорее напоминал ему одно большое общежитие, где каждый его обитатель чувствовал, что исполняет нечто большее, чем семейный долг. Постоянно приходилось посещать занятия или брифинги — рутинные дела, требующие постоянного внимания, — или участвовать в долгих медитациях и тренировках на мечах с мастерами или сокурсниками; и лишь в редкие дни позволялось выйти из застенков храма и побродить по Корусканту — вкусить аромат иной реальности.

В какой-то мере можно было считать, что джедаи жили по-королевски.

Орден был богат, влиятелен и пользовался любыми привилегиями.

«Возможно, ещё и поэтому мы проглядели пришествие беды», решил Шрайн.

Почему столь многие джедаи были слепы к тому, что готовил для них Палпатин? Потому что они просто отказывались понимать, как эта жизнь, полная привилегий, может внезапно оборваться. А те, кто всё-таки понимал, всё равно отвергали возможность того, что тысячи джедаев могут быть убиты одним точным, направленным в самое сердце ударом.

«Джедаями вертели, как хотели», вспомнил он недавние слова Дикс.

И Скек тоже был прав: осознавать то, что тебя использовали как пешку в чужой игре, гораздо хуже, чем просто проиграть.

Но Роан Шрайн — волею судьбы, благодаря стечению обстоятельств или велению Силы — выжил, и теперь вот сидит рядом со своей матерью. И не знает, что с этим делать.

На долгом жизненном пути ему уже доводилось лицезреть, как ведут себя матери и их дети, и он догадывался, какие чувства в подобных обстоятельствах должен испытывать сын и как он, предположительно, должен себя вести. Но единственное, что он ощущал сейчас по отношению к женщине, сидящей напротив, — это какую-то необычную связь в Силе.

Шрайн был не первым джедаем, нечаянно повстречавшим в долгих скитаниях своего кровного родственника. Ему доводилось слышать разные истории о падаванах, рыцарях, даже мастерах, по счастливой случайности встретивших своих родителей, братьев, кузенов…

К несчастью, концовку этих историй он не знал.

— Я никогда не стремилась во что бы то ни стало отыскать тебя, — молвила Джула, отключив голопроектор. — Я до сих пор не понимаю, как мог твой отец отдать тебя джедаям. Когда я узнала, что он связался с Храмом и что агенты джедаев должны вот-вот явиться за тобой, я попыталась уговорить твоего отца спрятать тебя.

— Такое редко случается, — заметил Шрайн. — Как правило, чувствительных к Силе младенцев отдают в Храм добровольно.

— В самом деле? Но не в моём случае.

Шрайн не сводил с неё глаз, одновременно пытаясь прощупать женщину с помощью Силы.

— А от кого, как ты думаешь, ты унаследовал свои способности? — осведомилась Джула.

— Восприятие к Силе не всегда передаётся по наследству. — Он улыбнулся. — Но я почувствовал Силу в тебе, едва ты вошла в комнату.

— А я знала, что ты почувствуешь.

Шрайн шумно выдохнул и откинулся на спинку кресла.

— Стало быть, твои родители предпочли не отдавать тебя Ордену.

Она кивнула.

— И я благодарна им за это. Я никогда бы не смогла привыкнуть подчиняться правилам. И я точно так же не хотела, чтобы им стал подчиняться ты, Роан. — Несколько мгновений она молчала. — Должна сознаться: всё это время я знала, что когда-нибудь обязательно тебя повстречаю. Возможно, ещё и поэтому я ушла в космические пилоты после расставания с твоим отцом. Надеялась когда-нибудь натолкнуться на тебя. И, похоже, именно благодаря нашей связи в Силе я повела корабль в этот сектор. Я почувствовала тебя, Роан.

Для многих джедаев не существовало таких понятий, как удача и совпадения, но не для Шрайна.

— А почему ты рассталась с мужем? — спросил он.

Джула усмехнулась.

— Понимаешь, твой отец Джен всего-навсего не разделял моего мнения о том, что тебя необходимо защитить — ну, то есть, спрятать. Мы жарко спорили по этому вопросу, но он был непреклонен. Ему казалось, что и меня не следовало скрывать от Ордена; что, не отвернись я от своей судьбы, я смогла бы принести куда больше пользы для общества. Ну и конечно он утверждал, что от тебя будет больше проку, если ты проведёшь своё детство в Храме.

У Джена хватило мужества — ну да, если это можно назвать мужеством — на то, чтобы забыть о твоём существовании, как только мы передали тебя джедаям. Нет, тут я, конечно, перегибаю палку. Но он искренне верил в то, что сделал верный выбор и что мы поступили правильно, отдав тебя джедаям. — Джула покачала головой. — Правильно, но не для меня. Мне не хватало тебя. В тот момент, когда джедаи забрали тебя в Храм и я поняла, что, возможно, никогда тебя больше не увижу, моё сердце было разбито. И, в конечном счёте, именно это разрушило нашу семью.

Шрайн попытался осмыслить услышанное.

— Создаётся впечатление, что Джен — некто вроде джедая, не имеющего титула.

— Как это?

— Он понимал, что вам необходимо смириться с тем, что вам предначертано. И продолжать жить дальше.

Взгляд её серых глаз задержался на нём.

— Ну а кто тогда я, Роан?

— Жертва привязанности.

Она выдавила из себя слабую улыбку.

— Знаешь что? Я могу с этим жить.

Шрайн на мгновение отвернулся и поймал встревоженный взгляд Старстоун, но она тут же вернулась к созерцанию своей консоли. Похоже, она пыталась подслушать их разговор, боясь, что все её попытки удержать Шрайна на пути истинном внезапно пойдут прахом. Шрайн чувствовал её стойкое стремление бросить всю эту рутину с коммуникатором и скорее бежать спасать его, пока не стало слишком поздно.

Затем он снова посмотрел на Джулу.

— Тогда я тоже кое в чём тебе сознаюсь. Я отказался от назначения в отдел вербовки. До сих точно не знаю, почему, но, вероятно, на каком-то подсознательном уровне я смог убедить себя, что это очень не хорошо — отбирать детей у их родителей. — Он притих на мгновение. — Но это было давно.

Она поняла, к чему он клонит.

— Да, вероятно, минуло уже много лет. Но подозреваю, ты до сих пор испытываешь чувство, будто слишком многое прошло мимо тебя.

— Что же?

— Жизнь, Роан. Страсть, романтика, любовь, веселье — всё, чего ты был лишён. А дети? Как насчёт детей? Твоих собственных чувствительных к Силе детей, которых ты сам мог бы воспитывать?

Его взгляд затуманился.

— Не уверен, что мой ребёнок был бы очень уж чувствительным к Силе.

— Почему это?

Он встряхнул головой.

— Ладно, забыли.

Джула была не прочь развить эту тему, но у неё было что сказать и помимо этого.

— Роан, просто выслушай меня. Из всего, что мне удалось выяснить, Ордена больше нет. И примерно девяносто девять процентов джедаев мертвы. Непохоже, чтобы у тебя был выбор. Нравится тебе это или нет, ты теперь в реальном мире. А это значит, что у тебя появился шанс встретиться со своим отцом, с дядей и тётей, узнать их получше. Поверь, никто из них не забыл о тебе. Джедай в семье — это великое событие. Ну, по крайней мере, раньше так было. — Она на мгновение притихла. — Когда я услышала, что произошло, я на секунду подумала, что… — Из её уст вырвался смешок — очевидно, чтобы заглушить какое-то неприятное воспоминание. — Впрочем, не важно. Не хочу влезать во всё это. Возможно, когда-нибудь ты расскажешь мне, что стряслось там, на Корусканте, и почему Палпатин на вас ополчился.