Боги помнят - Камша Вера Викторовна - Страница 5

— Половина — к недостроенным храмам, — велит начальник, пробуждая уже свой меч. — Остальные — здесь.

Половина «звездных»! Как звучит, если не пересчитывать…

II

Линдеи на памяти Тимезия были не первым взятым городом, но в опутавшем храмы лабиринте копейщик чувствовал себя юнцом почище Клионта. Пауки, те свою паутину знали, но гостям, да еще столь нежеланным, приходилось плохо. Белобрысые выскакивали из узеньких боковых улочек, прыгали с крыш, вылезали из вовсе непонятных укрытий и убивали, убивали, убивали, чтобы вновь исчезнуть в проклятом Временем лабиринте. То есть пытались исчезнуть, но удавалось это не всем и не всегда: люди умели учиться.

— Это последний бой, друзья! — не поймешь в который раз крикнул оказавшийся рядом Невкр. — Несколько часов, и — все… Победа!

Последний, но как же обидно за тех, кто уже не дожил… Упал Гелитат, и тут же — на него — Гистий. Отшатнулся, ткнулся лицом в трижды проклятый линдейский мрамор Детий. То ли ранен, то ли мертв. Последний бой… Последний! Платить дюжиной своих за одного титана горько, только что поделаешь — здесь по-другому быть не может.

Навстречу прохромал серый кентавр; он припадал на заднюю ногу, как обозная кляча, и то выл в голос, то ругался последними словами. Потом упал на бок, тоже по-лошадиному, и забил ногами. В боку торчал обломок стрелы, рана казалась совсем легкой…

— Не лезть внутрь! Улицы… Пока только улицы! — Другой кентавр, на нем — воин в плаще сотника.

— Только улицы, — подхватывает Арминакт. — В храмы не лезть — змеи… Только жечь!

Змеи! Их Тимезий боялся с детства. Больше стрел и клинков. Больше подползавших к самой деревне крокодилов.

— Гады, — топает ногой Клионт. — Гады прячутся за гадов! Но это же… Это…

— Это титаны! — зло бросает Тимезий, обходя затихшую тушу. Их полусотня вступала в город пятой, а теперь они идут первыми. Была лекавионская фаланга, осталось… Мало осталось, но золотой истукан не будет унижать людей, хватит!

Топот, яростный боевой визг сзади. Отскочить к стене, оттолкнуть дурака Клионта. Ну и что, что свои?! В бою коняги дуреют! Хриплый крик, ругань. Так и есть, кого-то зашиб! Гигантский гнедой кентавр даже не оборачивается на сбитого, заносит копье! Кто-то еще успевает заорать о предательстве.

Арминакт. Теперь еще и Арминакт!.. Гнедая смерть издевательски хохочет и исчезает в очередном отнорке. С крыш свистят стрелы, две находят свою цель…

— Вперед, Лекавион! Этот бой… последний! Вперед!..

Невкр уже без шлема, красный плащ мечется языком еще не вспыхнувшего пламени, зовет, приказывает, умоляет. Те, кто шагает рядом, — почти все чужие… Конец полусотнику, конец полусотне. Конец?! Они с Матреем живы! И мальчишка Клионт жив.

— Вперед, друзья, впе…

Ярость разгоралась с каждой новой потерей, потому они и кинулись на вынырнувшую из дыма блестящую троицу. Тимезий бежал первым, по сторонам не смотрел. Не смотрел и вверх…

— Вверху… зий!!!

— Стой!

Запоздавшее предупреждена заглушил треск валящихся глыб.

Товарищи остались позади, за мигом перекрывшим проулок завалом, но Клионт каким-то чудом проскочил сквозь камнепад и встал рядом. А впереди… Белобрысые. Трое. В своих проклятых панцирях, с гигантскими двухлезвийными секирами. Все преимущества за ними, но твари медлят… Растерялись?!

Чутье выжившего в десятках схваток воина бросило Тимезия к высившимся у золоченой оградки врагам. Копье с тяжелым, чужого металла наконечником змеей скользнуло мимо выставленной вперед секиры и с хрустом проломило панцирь. Скривилось не скрытое полумаской шлема надменное лицо… Точно так же открылся рот у прибитого к стене Арминакта. Точно так же!

Умирающий осел у ног торчащих столбами соплеменников. За плечом торжествующе завопил Клионт, а эти двое… Время Всемогущее — струсили! Швырнули свои секиры, повернулись и огромными шагами понеслись назад, туда, где в просвете между стен виднелась какая-то площадь. И еще что-то большое, с колоннами, на другом ее краю.

Асон даже не успел устать, он только разогрелся. Сначала бой у Хранилища, потом суматошная схватка на Фонтанной площади, несколько стычек с заплутавшими в незнакомых переходах сворами. Перед давешним храмом пришлось отбиваться от пары вконец обнаглевших кентавров, решивших, что справятся с одиноким мечником в ближнем бою. Не справились, конечно…

Пока все шло сносно, то есть сносно для тех, кто думает лишь о деле и живет единым мигом. «Звездные» большего и не хотели. Один Асон к полудню взял дюжины две иклутов, а бой еще даже не выплеснулся к ристалищу.

— Жив? Наших не видел?

Сосед из третьей сотни. Носитель бирюзовой звезды. Был весельчаком. Когда-то.

— Видел. Отходили к водосборникам.

— Сколько?

— Было… было девять!

— Спасибо… А я вот ваших не видел. Порадовать нечем. Как и огорчить.

Храм — нараспашку, наверняка после вчерашнего осталось и вино, и вода, а пить хочется! Всесоздатель, только этого и хочется!

— Проверьте, что там, — чужой десятник, пробегая, устало тычет мечом влево, — а мы — к перешейку! Гоните туда всех. Всех! Хватит тут…

— Клионт, стой! Стой, кому говорят, одному опасно…

Проклятое копье удалось выдернуть из туши белобрысого лишь с третьего раза. Вот ведь тварь мясистая!.. И ты хорош, нечего было так стараться! Подсек бы ноги, и хватит, небось не коняга, чтоб одним ударом — насквозь, а теперь поди догони!

Несколько лишних мгновений, всего ничего, но приятели убитого почти доскакали до угла. Захлебывающийся от восторга Клионт несся следом, потрясая своим копьецом. Дурак напрочь забыл про осторожность, и все же… Тимезий даже замер на пару ударов сердца, уж больно зрелище радовало душу: здоровяки-титаны, побросав оружие, удирают от одного — одного! — человеческого юнца, не достающего им и до плеча.

— Стой, осёл!

Мчится вперед, будто глухой! А кто бы на его месте слушал? Уж не ты ли?!

Копейщик торопливо оглянулся и с досады сплюнул. Улицы за спиной не было. Пара горящих домов, не вовремя рухнувшие истуканы, и они с мальчишкой оказались вдвоем в этой треклятой паутине, отрезанные от своих камнем и огнем. Невкр сейчас ищет путь в обход пожаров, а это непросто. Лучше выждать или пойти на шум, да куда там! Бегущие уже огибают рогатый выступ, ищи потом!..

— Клионт!!! Вот мелочь глухая…

Здоровенное блестящее тело лежит на пути, словно пытаясь загородить дорогу. Нога встает на божественного титана, словно на зарезанную свинью. Вот и лежи… сын Неба. Трус, а два других труса уже скрылись из виду.

— У-лю-лю! — вопит Клионт и тоже исчезает. — У-лю-лю!.. Бей белобрысых!..

Асон расстался с «бирюзовым» на крыше прилегающего к площади дома. Вдвоем было бы лучше, но раз приказано проверить… Сосед кивнул и помчался верхами к водосборникам, Асон, прыгая с крыши на крышу, рванул к соседней площади. Она была пуста — ни врагов, ни своих, желтые ромбовидные плиты блестели, словно их подмели заботливые фавны. Титан спрыгнул вниз и пошел вдоль стены, вслушиваясь в отдаленный гул, из которого вдруг вырвался топот и вопль… Боевой клич иклутов. Ну хорошо же…

Шаг в нишу, за увенчанный каменной вазой столб. Из чаши спадают плети настурций, кружат равнодушные, как само небо, пчелы. Топот все громче. Топот и какое-то бряканье. Двое или трое. Не больше. Значит, эта ваза не последнее, что ты увидишь, а вот и они…

Двое выскакивают из-за угла. Ополченцы. Безоружные, с одуревшими лицами и устремленными в никуда остекленевшими взглядами, они проносятся мимо. Своих ночных собеседников Асон узнал сразу: похоже, бедняга каллиграф уже погиб, но мозаичник с поэтом еще поживут. Немного.