Звездочка моя! - Уилсон Жаклин - Страница 28

Папа нахмурился, услышав про «Милки Стар»:

— Маленькие паршивцы! Попрыгали на ю-тубе и возомнили себя звездами. Я думал, что делаю им одолжение, а они, оказывается, смеялись надо мной.

— Папа, та девочка… была одета так же, как я, в черные штаны, футболку и перчатки. Я похожа на нее, только она лучше…

— А эта Роуз Мэй все время водила меня за нос, но я ей еще покажу. Никто не имеет права выставлять меня на посмешище.

— Папа, послушай, эта девочка в черных перчатках — твоя дочь. Я уверена! Она очень милая, и если бы ты только согласился с ней встретиться, с ней и ее мамой, они были бы счастливы! Пожалуйста, пообещай с ними встретиться.

— Хватит нести эту чушь!

Папа схватил меня за щеки и заставил посмотреть ему прямо в глаза:

— У меня нет внебрачных детей!

— Но она говорит…

— Да мне плевать, что она говорит! В мире тысячи сумасшедших фанаток, и все они тебе расскажут, что я отец их убогих детей. Это аферистки, Солнце, они хотят содрать с меня денег. Так что хватит изображать из себя сестричку, надоели мне эти жалостливые игры. У тебя только одна сестра, и ее зовут Конфетка, и лучше бы ты была похожей на нее.

ГЛАВА 9

ДОЛЯ

Я положила письмо в конверт, написала адрес и запечатала, но потом снова достала. Мне не понравилось последнее предложение. Я написала его в шутку, а потом испугалась: вдруг Солнце воспримет его всерьез? Вдруг она подумает, что я намекаю ей на то, чтобы она попросила папу приехать? А я и правда намекаю. Вот было бы здорово увидеть его в зале! Мистер Робертс уписается от удивления. «Вы… Дэнни Килман?» — спросит он, а Дэнни откинет волосы, пожмет плечами и скажет: «Да, вот приехал свою дочку послушать». Хотя я, наверное, не смогу спеть и ноты, если Дэнни будет в зале. А все мои одноклассники! После выступления я подведу к ним Дэнни и скажу: «Вот, папа, познакомься с моими друзьями», и он поздоровается с Джеком Мэйерсом, и Ангелиной, и со всеми остальными, и все они тут же попадают в обморок.

Но этого, конечно, никогда не произойдет! Ему были неинтересны ни я, ни мама, он на нас даже не взглянул, даже не улыбнулся. Наверное, и для Солнца он не очень-то ласковый отец. А мама у нее так просто ужас. Не такая уж Солнце счастливая. Но мне она все равно очень нравится. Я вычеркнула предложение про папу в смятом письме и написала: «Хорошо, если бы ты смогла приехать и послушать, как я пою, Солнце. Как жаль, что мы живет так далеко друг от друга».

И вот настал день концерта. Я вспомнила об этом, еще не открыв глаза. Сердце тут же подскочило как сумасшедшее. Я уговариваю себя, что не надо сходить с ума из-за дурацкого школьного концерта. Как будто мне есть дело до этой школы и всех, кто в ней есть. Меня волнуют только два человека: я и мама, это наша с ней песня, а значит, я должна ее исполнить так, как никто другой. В горле у меня пересохло, и я судорожно схватилась за него: вдруг я простудилась, вдруг у меня кашель или простуда и я не смогу петь. Я встала, пошла в ванную, почистила зубы, прополоскала горло и попробовала спеть, быстро встав под душ. Все в порядке, голос если сел, то совсем чуть-чуть, это не страшно.

Я надела свою уродскую бордовую форму, а в сумку для белья сунула черный костюм и кожаную куртку, аккуратно перед этим завернув ее в полотенце. Мама рано вернулась после уборки и успела застать меня перед выходом в школу.

— Привет, дорогая, как ты? — спросила она, войдя в дом. — Готова к большому событию?

Она заметила большую сумку с вещами:

— А это что?

— Мам, ну не могу же я выступать в школьной форме, правда?

— Да, знаю, но… — она открыла сумку. — Доля, нет, только не куртка! Нельзя брать ее в школу.

— Я буду за ней следить, мама. Я не спущу с нее глаз. К тому же она мне нужна! Я должна петь в ней.

— Если кто-нибудь прикоснется к ней хоть пальцем…

— Пусть только попробует! Я надену эту куртку на выступление, и ты увидишь меня в ней на сцене.

— Мне уже не терпится, солнышко. Я так тобой горжусь! Ты будешь выступать перед зрительным залом, почти как твой папа! Я так счастлива, что ты вся в него!

— Не хочу быть вся в него, хочу быть вся в тебя! — и я обняла ее.

Она такая тоненькая и вся горит.

— Мама, ты такая горячая! У тебя температура?

— Что? Нет, конечно. Я просто переживаю за тебя, вот и все, — ответила мама.

Я с беспокойством посмотрела на нее. Под глазами темные круги. Кажется, она не может как следует выспаться. Глаза такие огромные, что вот-вот выскочат из орбит. Она все время слегка на взводе. Хорошо бы, она перестала постоянно нервничать.

— Если я действительно унаследовала папин талант, то знаешь, что я сделаю, когда стану известной на весь мир рок-звездой? — спрашиваю я, обнимая ее.

— Что же, солнышко? Купишь большой красивый дом, как у Дэнни?

— Да! И знаешь, кто переедет туда вместе со мной?

— Кто, солнышко?

— Ты, глупая! Ты будешь там жить как королева. У тебя будет сразу несколько комнат, в одной будет твоя любимая кровать с балдахином, намного лучше той, что была у Стива, и еще там будут сиреневые бархатные портьеры и настоящие шелковые простыни. По утрам ты будешь спать долго-долго, потому что тебе больше не надо будет ходить на работу, убирать в универе, ухаживать за унылыми старичками и подавать напитки в пабе. Ты будешь валяться целыми днями как барыня.

— Дорогая, как это будет чудесно! — ответила мама. — Но сейчас мне как раз надо к старичкам, переодевать их, кормить-поить, а тебе пора в школу. Удачи на концерте. Задай им жару! И ради бога, умоляю, глаз не спускай с куртки!

Выполнить ее просьбу сложней, чем я думала. Сумку с вещами я взяла с собой, но долго тащилась с ней окружным путем и пришла в школу спустя две-три минуты после звонка. Вообще, на опоздания никто внимания не обращает. Учителя и так счастливы, что ты пришел на их урок, но, как назло, сегодня у входа дежурит мистер Джунипер и записывает в журнал фамилии опоздавших.

Мистер Джунипер — высокий и тощий молодой человек, он только что окончил пединститут. Наверное, в этом институте готовят Очень Серьезных Учителей, потому что мистер Джунипер ну просто ужас какой строгий. Он на всех кричит и при этом так нервничает, что в уголках рта скапливается пена и надо стоять от него подальше, не то забрызгает. Он без конца всех наказывает, оставляет провинившихся в школе после уроков. Наверняка он был бы счастлив, если бы учителям снова разрешили бить учеников тростью, как это делали в былые времена.