Рыжая Соня и Меч Севера - Бахорин Юрий - Страница 28

— Тебе очень больно? Да? Очень? Потерпи!

Крыса продолжала болтать без умолку, но девушка уже не прислушивалась. Она неотрывно смотрела на ворону, которая словно кивала, вонзая клюв все глубже и глубже. Каждое ее движение сопровождалось громким хрустом, и так продолжалось до тех пор, пока Шалло наконец на мгновение не замерла, давая себе передышку перед решающим рывком.

— Терпи, Вулоф! — пищала Задира.— Сейчас все кончится!

Вилва тихонько поскуливала и нетерпеливо переступала передними лапами, но вмешиваться больше не решалась. Кони, возбужденные запахом крови, метались по краю поляны, чувствуя исходящую от Вулофа волну боли. Вдруг Шалло напряглась, а раненый волк еще глубже вонзил в дерево клыки и глухо зарычал.

Расправив крылья, Шалло медленно раскачивалась. Дрожа всем телом, Вулоф жевал палку. Наконец ворона вскинула голову, и все увидели, что в окрашенном кровью клюве зажат наконечник. Не удержав равновесия, ворона каркнула и повалилась на спину в траву. Вулоф взревел, и челюсти его сомкнулись, перекусив полено. Задиpa громко заверещала. Не удержавшись, Гана упала, но тут же вскочила на ноги и зябко поежилась, живо представив, что эти зубы могут сделать с человеком, неосторожно вызвавшим гнев зверя. Вилва тут же подскочила к своему другу и принялась зализывать рану.

— Нужно выдавить немного крови, чтобы вымыть грязь,— сказала Гана, немного оправившись, и волчица тут же уступила ей свое место. Девушка осторожно надавила на сочившуюся кровью рану.— Не больно?

— Приятно…— откликнулся волк.

Несколько раз Гана сдавила рану в разных направлениях, и всякий раз небольшие сгустки выплескивались наружу. Наконец девушка решила, что если грязь и попала в рану, то наверняка уже вымылась, но, когда обернулась, увидела рядом с собой Вилву с пучком каких-то трав в пасти.

— Разотри… Приложи…— как всегда кратко объяснил Вулоф.

Гана взяла траву и, пока волчица слизывала кровь, принялась разминать. Мясистые стебли брызнули соком, стекавшим к середине ладони, а она продолжала мять, пока трава не превратилась в остро пахнувшую однородную густую массу. Вилва отступила на шаг, и девушка принялась залеплять уже переставшую кровоточить рану.

— Все,— наконец сообщила она.

Как только девушка поняла, что свое дело сделала и теперь ее оставят в покое, навалилась усталость. Гана почувствовала, что не в силах бороться с желанием уснуть, которого до сих пор не замечала. Растянувшись на траве, она закрыла глаза и тут же провалилась в сон.

Вилва куда-то исчезла — видимо, отправилась на охоту. Ворона, крыса и волк остались втроем. Кони успокоились и теперь мирно паслись рядом.

— Ха!— запищала Задира, выскакивая из высокой травы на утоптанную площадку перед Вулофом.— Девчонка-то наша ни на что не годится! Придется все делать самим!

— Самим! — передразнила ее Шалло и в три прыжка очутилась рядом с крысой.— Да что ты можешь!

— Гана — человек…— весомо заметил Вулоф, укладывая голову на передние лапы.

— Я тоже!— фыркнула Задира, встала на задние лапы, передними уперлась в бока и, победно посмотрев на волка, возбужденно зашевелила длинными усами.

— Ха! Человек! — выкрикнула Шалло, легонько ткнула Задиру клювом в затылок, и та шлепнулась на четыре лапы, очумело тряся головой.— На лапах не стоишь! — с издевкой каркнула ворона и на всякий случай вспорхнула на голову волку. Тот скосил на нее глаза, вздохнул и ничего не сказал. Восприняв его молчание как поддержку, Шалло оживилась.— Нам с тобой надо держаться вместе,— доверительно сообщила она Вулофу, настороженно наблюдая, как Задира приходит в себя.— Мы-то с тобой как раз почти люди. По крайней мере, разговариваем,— с гордостью добавила она.— Не то что всякие хвастливые крысы…

Вулоф взглянул на Задиру. Та уже очухалась и теперь, привстав, разглядывала коней, словно впервые увидала их.

— Ненавижу лошадей,— хмуро сообщила она.— И вообще всех, кто крупнее меня.— Она перевела взгляд на Вулофа, и, когда увидела на его голове Шалло, черные бусинки глаз сверкнули в лунном свете: — Ворон ненавижу больше всех!

Шалло что-то невнятно проворчала, но предпочла не отвечать. Видимо, чувствовала за собой вину.

— Перестань…— коротко рыкнул Вулоф.

— Я слишком мала,— не обратив на него внимания, продолжала жаловаться Задира.— Все смеются надо мной. Лаже эта…— Она посмотрела на Шалло.

— Ты попр-роси Гану сшить тебе колпак,— насмешливо посоветовала Шалло.— Будешь выглядеть… взр-рослее.

Задира, однако, насмешки не заметила и, хотя ничего не сказала, задумалась. Вернулась Вилва, придерживая зубами взваленную на спину тушу молодого оленя. Гану будить не стали, решив, что сон ей сейчас полезнее, но сами от еды не отказались.

Первым делом волчица вспорола брюхо зверя, вывалив наружу внутренности, и у Шалло с Задирой начался пир. Одним движением Вилва оторвала заднюю ногу, отнесла ее Вулофу и только после этого принялась за еду сама.

Вестница возвратилась только под утро. Небо просветлело, хотя земля еще тонула в мягкой полутьме. Ворона плавно спланировала на поляну и тут же с жадностью набросилась на еду. Волки мгновенно проснулись и настороженно смотрели на птицу, ожидая, пока та насытится и поведает им о том, что удалось разузнать. Сонно хлопая глазами, Задира уселась на задние лапы, Шалло перепорхнула на оленью тушу и уселась на ней, требовательно посматривая на наставницу. Наконец та наелась и начала переливчато ворчать, коротко каркая и тряся головой.

Гану разбудили эти звуки, и теперь она лежа смотрела на Вестницу, не понимая ничего из того, что та рассказывала. Чтобы отвлечься, девушка начала припоминать вчерашний день — самый страшный из всех, что ей довелось пережить с тех пор, как Соня с Севером вытащили ее из Ямы.

Наконец Вестница замолчала, и Гана вопросительно посмотрела на Вулофа:

— О чем она говорила?

Волк, однако, ничего не ответил. Тогда за объяснения взялась Шалло, а Задира постоянно вмешивалась в разговор, перебивая птицу и отчаянно жестикулируя. Так или иначе, но через некоторое время Гана поняла, что Севера увезли в Янайдар и заточили в крепости.

— Что будем делать? — спросила девушка, и ей даже в голову не пришло, что это они должны ждать ее распоряжений.

— Это ты нам скажи!— вызывающе запищала Задира, и Гана нахмурилась: а ведь и верно, она же среди них единственный человек! Девушка задумалась.

— Нужно попытаться выяснить, что с ними. По крайней мере, останутся ли они там, куда их привезли вчера.

— Мудр-ро! — каркнула Шалло.— Не ожидала!

Вестница молча кивнула, выражая свое согласие.

— Придется разделиться,— воодушевленная успехом, продолжила Гана,— иначе ничего не получится.

— Мудр-ро! — повторила ехидная ворона.

— Вы успеете вернуться к вечеру? — спросила Гана, и Вестница через Шалло передала, что успеют и к середине дня, если не задержатся в самом городе.

— Проводи нас…— сказал Вулоф, и хотя Гана не поняла, к кому он обращается, Шалло тут же изъявила готовность проводить его к Соне.— Потом летите…— закончил он свою мысль.

Без лишних слов они поднялись и пошли. Только тут девушка вспомнила о ране Вулофа, но, обернувшись, увидела, что он почти не хромает,— то ли и впрямь слюна Вилвы заживила рану, то ли трава, которой она ее залепила, помогла. Гана сразу перестала о нем тревожиться. Идти пришлось достаточно долго: когда Шалло села на ветку дерева и предостерегающе каркнула, солнце уже поднялось над вершинами гор.

— Там! — сообщила Шалло.

Вестница тут же поднялась над верхушками деревьев, и молодая ворона потянулась за ней следом.

Гана проводила их взглядом, а когда обе птицы скрылись из виду, вздохнула и медленно двинулась вперед. Она опять испугалась. Только теперь девушка вдруг осознала, что там, куда она направляется, разбойники держат в плену ее подругу. Если они ее узнают — это конец. Нечего даже и мечтать о том, что она сумеет отбиться от них и, освободив Соню, уйти. Девушка отчетливо понимала: если ее сейчас заметит кто-то из этих негодяев, она пропала. Значит, идти нужно медленно и осторожно, чтобы ни на кого не наткнуться.