Миры Роджера Желязны. Том 3 - Желязны Роджер Джозеф - Страница 34

— В таком случае, вы должны понимать, что получите диплом в принудительном порядке, в соответствии с одним из основных законов факультета.

— Вы же еще не видели карточку с моим предварительным выбором предметов.

— А она не имеет никакого значения. Я перебрал все варианты сочетания курсов, которые вы могли бы взять, чтобы сохранить свой нынешний статус, и обработал данные вместе с программистами. А потом сверил их с теми курсами, которые вы успели прослушать, и в каждом случае я придумал надежный способ от вас избавиться. Вне зависимости от того, что вы выберете, вам не избежать завершения какого-нибудь основного курса.

— Похоже, вы всерьез относитесь к своей работе.

— Вот именно.

— Может, скажете, почему вы так стремитесь от меня избавиться?

— Конечно, скажу, — заверил Вексрот. — Дело в том, что вы трутень.

— Трутень?

— Самый настоящий. Вы ничего не делаете, только зря здесь болтаетесь.

— А что же в этом плохого?

— Вы тяжким грузом давите на весь преподавательский состав университета, попусту тратите их эмоции и интеллект.

— Чепуха, — заметил я. — Я написал несколько отличных статей.

— Совершенно верно. Вы уже давно должны были бы преподавать или заниматься самостоятельными исследованиями — получив не одну научную степень, — а не занимать место, которое предназначается какому-нибудь бедняге.

Я усилием воли заставил себя не думать о бедном отвергнутом претенденте на мое место — худой, с ввалившимися глазами, нос и кончики пальцев прижаты к стеклу, запотевшему от его дыхания, мучительно страдающий от того, что из-за меня он лишился возможности получить хорошее образование — и сказал:

— Опять чепуха. Почему вам так хочется от меня избавиться?

Вексрот некоторое время задумчиво смотрел на свою трубку, а потом ответил:

— Если коротко — вы мне не нравитесь.

— Почему? Вы ведь меня совсем не знаете.

— Я знаю о вас — этого более чем достаточно. — Он постучал пальцем по папке с моим досье. — Здесь все написано. К таким людям, как вы, я не испытываю ни малейшего уважения.

— Вы не могли бы немного конкретизировать?

— Хорошо, — согласился Вексрот, раскрыв досье на одной из многочисленных закладок. — Судя по этим записям, вы провели в нашем университете — сейчас уточню — около тринадцати лет.

— Похоже на правду.

— Причем все это время вы продолжали учиться на дневном отделении, — добавил он.

— Да, я всегда посвящал свое время учебе.

— Вы поступили в университет в весьма юном возрасте. Способностей вам было не занимать. Ваши оценки постоянно оставались довольно высокими.

— Благодарю вас.

— В мои намерения не входит делать вам комплименты. Это всего лишь констатация факта. Однако для получения диплома вам каждый раз не хватало самой малости. На самом деле, у вас накопилось столько самых разнообразных данных и материалов, что их хватило бы на несколько докторских диссертаций. Вам не раз предлагали объединить ваши работы…

— Объединенные работы не подпадают под действие правила о получении диплома.

— Да, мне это хорошо известно. Нам обоим это хорошо известно. За прошедшие годы стало очевидным, что вы намерены оставаться студентом дневного отделения как можно дольше и не собираетесь писать дипломную работу.

— Я этого никогда не утверждал.

— И не нужно, мистер Кассиди. Ваше личное дело говорит само за себя. Вы весьма хитроумно справлялись с главными требованиями, с легкостью избегали получения диплома, время от времени меняя один основной курс на другой и получая таким образом новый набор требований, выполнение которых необходимо для получения диплома. Впрочем, через некоторое время курсы начали перекрывать друг друга, и вам пришлось менять их каждый семестр. Закон о принудительной выдаче диплома после завершения одного из основных факультетских курсов, насколько я понимаю, был принят исключительно из-за вас. Вам очень ловко удавалось обходить все острые углы, только на этот раз вряд ли что-нибудь получится, потому что острых углов больше не осталось. Ваше время истекает и часы обязательно пробьют. Для вас это последнее интервью подобного рода.

— Я очень на это рассчитываю. Я зашел к вам, чтобы подписать карточку.

— Вы же задали мне вопрос.

— Да, но теперь я вижу, что вы очень заняты, и решил отпустить вас на свободу.

— Все в порядке. Я здесь как раз для того и сижу, чтобы отвечать на ваши вопросы. Надо сказать, что, услышав о вас впервые, я, естественно, заинтересовался причинами вашего столь необычного поведения. А когда мне предложили стать вашим куратором, я постарался выяснить…

— Вам «предложили»? Вы хотите сказать, что делаете это добровольно?

— Совершенно. Я решил стать тем, кто поможет вам распрощаться с университетом и отправит вас в реальный мир.

— Не могли бы вы подписать мою карточку…

— Подождите еще чуть-чуть, мистер Кассиди. Вас интересовало, почему вы мне не нравитесь. Когда вы покинете этот кабинет — через дверь, а не через окно, — вы будете это знать. Во-первых, мне удалось добиться успеха там, где потерпели поражение мои предшественники. Я знаком с условиями завещания вашего дядюшки.

Я кивнул, поскольку уже раньше понял, куда он клонит.

— Мне кажется, вы несколько вышли за рамки своих обязанностей, мистер Вексрот. Это мое личное дело.

— Поскольку вопрос касается вашей деятельности здесь, он входит в круг моих профессиональных интересов — и заставляет меня пораскинуть мозгами. Насколько я понимаю, ваш дядя оставил вам значительную сумму, из которой вам выдается приличное содержание, пока вы остаетесь студентом дневного отделения и работаете над завершением диплома. Как только вы получите хоть какую-нибудь степень, деньги перестанут поступать вам, а то, что останется, будет распределено между представителями Ирландской Республиканской Армии. Я правильно описал ситуацию?

— Думаю, да, если вообще можно правильно описать несправедливую ситуацию. Бедный старый дядюшка Альберт, он, наверное, совсем спятил, когда писал свое завещание. На самом деле, это мне надо сочувствовать, а вовсе не ему.

— Складывается впечатление, что старик хотел обеспечить вас возможностью получить приличное образование — не более и не менее того — а затем предоставить вас самому себе, чтобы вы самостоятельно искали место в жизни. Мне представляется, что это вполне разумное намерение.

— Я уже понял, как вы относитесь к данному вопросу.

— А вы со мной не согласны.

— Точно. Речь идет о двух абсолютно разных философских взглядах на образование.

— Мистер Кассиди, я совершенно уверен, что в данном случае скорее экономика, а не философия определяет ситуацию. Вам удавалось в течение тринадцати лет оставаться студентом дневного отделения университета и при этом не получить никакой степени и диплома — вы это делали для того, чтобы продолжать получать стипендию, назначенную вашим дядей. Вы с наибольшей выгодой для себя воспользовались не совсем точной формулировкой завещания, потому что вы бездельник и дилетант и у вас нет ни малейшего желания работать и служить обществу, дабы возместить тот урон, который ему наносит сам факт вашего существования. Вы авантюрист. Безответственный тип. Вы трутень.

— Ну хорошо. — Я кивнул. — Вы удовлетворили мое любопытство на предмет вашего образа мыслей. Спасибо.

Вексрот нахмурился и внимательно посмотрел на меня.

— Поскольку вам придется быть моим куратором в течение довольно длительного времени, — сказал я ему, — мне хотелось знать, как вы относитесь к некоторым проблемам. У меня нет к вам больше никаких вопросов.

— Вы блефуете, — хихикнул Вексрот.

— Как только вы подпишете мою карточку, — пожав плечами, проговорил я, — меня здесь не будет.

— Мне даже не нужно заглядывать в вашу карточку, — медленно начал мой наставник, — чтобы убедиться в том, что мне не придется быть вашим куратором в течение длительного времени. Пришел конец вашему безделью, Кассиди.