Миры Роджера Желязны. Том 15 - Желязны Роджер Джозеф - Страница 58

— Давай!

Их спины исчезли в сиянии. Еще двое приготовились.

— Давай!

Так, попарно, вся команда проскочила внутрь. Ответного огня не было слышно, и у арабов не было повода стрелять.

Наконец Гарден и Итнайн встали у двери.

— Давай! — пролаял Итнайн.

Гарден, вооруженный только собственной смекалкой, нырнул через порог в лишенный тени свет. Он различил фигуры боевиков, которые оцепенело сидели на полу, забыв про оружие. Они уставились на что-то за вспышками плазмы, которые даже на таком расстоянии Гарден мог перекрыть ладонью. Кожа руки сразу натянулась и высохла от жара, пока он завороженно оглядывался вокруг.

Зная теоретически принципы работы промышленного термоядерного реактора, он не мог и отдаленно представить себе его размеры.

Выбросы плазмы казались столь близкими и расположенными на уровне глаз только из-за двери, но это была оптическая иллюзия, результат искаженной перспективы при взгляде через дверной проем.

За дверью, оказывается, был не пол здания; здесь начиналась как бы сцена или широкий балкон. Край балкона защищало трубчатое заграждение, а за ним сияло белое рукотворное солнце. На самом деле оно выглядело как вулканический гейзер на поверхности небольшой белой луны Юпитера или Сатурна.

Так велика была реакторная камера.

Расположенная в яме глубиной метров десять, сама камера была около сорока метров в диаметре. Из нее, как соломинки из коктейля, торчали толстые белые трубы. На определенном расстоянии от поверхности камеры все трубы изгибались под прямым углом и тянулись параллельными рядами на двести метров к северу. Ажурная конструкция из голубых балок, опорных платформ, переходных мостиков, высотой этажей в шесть-семь, поддерживала эти горизонтальные трубы — световодные кабели. Приблизительно через каждые тридцать метров в них были врезаны кристаллические усилители, опутанные силовыми кабелями и тончайшими охладительными трубочками. Световоды упирались в северную стену здания, поворачивали назад, уходили внутрь опорной конструкции, снова поворачивали и устремлялись куда-то вниз. Километры световодных кабелей сновали туда и сюда, слегка утончались, словно органные трубки самых нижних регистров басового диапазона, и прижимались теснее друг к другу. И где-то в глубине многослойной паутины, представлялось Гардену, в месте слияния световодов, прячется сам рентгеновский лазер, источник всей этой мощи.

Словно пистолет, приставленный к черепу, сверху в сферическую камеру упиралось устройство для запуска стеклянных капсул. Гардену видны были механические руки, загружающие дейтритовые шары в магазин. Судя по действию этого автомата, камера заряжалась примерно каждые две секунды. Однако выброс плазмы казался постоянным, не пульсирующим. Детонации поддерживали исключительно стабильное давление в камере.

Справа, за сиянием плазмы, можно было различить очертания плазменного процессора, теплообменников и какие-то отдаленные непонятные очертания и формы.

Гардену всегда казалось, что лазерный термоядерный реактор — вещь достаточно тонкая, деликатная. Цепенея теперь перед всей этой огненной демонстрацией гигантской мощи, он понял, что Итнайн мог бы спокойно бросить сюда гранату без всякого эффекта. Возможно, взрывная волна на мгновение сдует плазменный хвост. Возможно, осколки слегка согнут механические руки робота и задержат работу пускателя на двадцать или даже сто секунд. Но жизненно важные узлы и механизмы не будут повреждены, и работа реактора не нарушится.

— Что мы тут делаем? — спросил он Итнайна. Палестинец протер глаза, слезящиеся от света кремово-белой луны и ее гейзера.

— Мы ждем моего господина Хасана. Гарден кивнул.

— Только не глазей слишком долго на пламя, — посоветовал он.

Элиза 212 и ее Двойник установили контакт с неким искусственным интеллектом — ИИ — на другом конце оптического кабеля. Это было довольно ограниченное существо, занятое обработкой информации с датчиков, которую оно могло обсудить со своими собеседниками, но не могло продемонстрировать графически. В основном ввод данных был одноканальным, хотя порой проскакивали матричные массивы и широкодиапазонные потоки, которые считывали вводы, которые могли быть считаны с видеокамер или матричных дисплеев. Общаясь в диалоговом режиме, ИИ постоянно бормотал себе под нос формулы.

Элиза назвала его одержимым. Двойник назвал его своим парнем.

— Ты отмечаешь присутствие людей рядом с собой? — спросил Двойник, захватывая инициативу в диалоге.

— Значки персонала всегда рядом, — ответил ИИ. — Почти всегда.

— Каталогизируй значки.

— Аномальное распределение.

— Ты регистрируешь других людей, кроме персонала?

— Не принимаю в расчет других.

— Есть проблемы с охраной?

— У охранной подсистемы всегда имеются проблемы. Иногда реальные, иногда смоделированные. Но все они не затрагивают основные функции.

— Доложи параметры функции.

— Шестьдесят семь сотых детонаций в секунду.

— Проанализируй функцию.

— Двадцать две сотых тераватта первичной загрузки на стержни.

Элизе захотелось прервать диалог и спросить, что означают эти числа, но Двойник управлял приоритетом доступа.

— Проанализируй программу, — скомандовал Двойник. — Двадцать-плюс детонаций в миллисекунду.

— Теоретическая задача, — прощелкал ИИ. — Частота детонаций превосходит первоначальную мощность ячейки. Мощность ячейки превосходит радиус мишени.

— Проанализируй.

— Сохранность объекта не гарантируется.

— Принято. Засеки людей, со значками и без, дай координаты относительно мишени.

— Засекаю… — и набор трехмерных координат просочился через оптическую линию.

Двойник просканировал информацию.

— Свой парень, — доверительно сказал он Элизе.

— Мы здесь внизу, — голос откуда-то из-под балкона.

— Мой господин? — это Итнайн. Он вскочил на ноги, но Гарден перехватил его прежде, чем он успел перегнуться через ограждение.

— Ты же себя подставляешь!

— Я знаю этот голос, — Итнайн вырвался из рук Гардена, в глазах его мелькнул белый отблеск плазменного огня. — Это Хасан ас-Сабах. Он нашел нас.

Арабские воины были уже на ногах. Они рассредоточились вдоль ограждения, пока один из них не обнаружил лестницу.

Не ожидая команды Итнайна, они начали спускаться. Гарден перегнулся через перила и огляделся.

Несколько человек в камуфляже, некоторые с платками на голове, окружили полукругом своего смуглого главаря, который стоял спиной к камере реактора. Даже с этого расстояния Гардену был виден изгиб усов. Это мог быть — да это и был — тот самый человек, который сидел на переднем сиденье фургона.

Рядом с ним стояла женщина с золотыми волосами, на которых играли отблески пламени. Она взглянула вверх, и Том Гарден узнал Сэнди. Повязки на шее уже не было. Она увидела его и улыбнулась.

Гарден последним спустился по лестнице, последним приблизился к Хасану.

— Гарри Санди! — воскликнул Гарден.

У арабов перехватило дыхание, даже Сэнди вздрогнула, только Хасан невозмутимо улыбнулся.

— Моя земная слава опережает меня, — пробормотал он. Потом Хасан отступил на шаг назад, склонил голову и произвел ниспадающее движение рукой: от бровей к губам и к сердцу.

Гарден стоял прямо перед ним.

— И что это означает?

— Старомодное приветствие для старого знакомого, Томас.

— Но я не знаю тебя, разве только понаслышке.

— Вот я и хотел бы тебя испытать: что именно ты знаешь?

Гарден решил, что ему предлагают высказаться.

— По твоему собственному определению, ты — «борец за свободу». Но другие называют тебя просто террористом. Ты развязал нескончаемый кровавый конфликт в Палестине, что привлекло к тебе половину арабского мира. Ты находишь наслаждение в разжигании давно утихших споров, натравливая клерикалов на умеренных, арабов на евреев, турок на арабов, шиитов на суфитов — и так до тех пор, пока все они до последнего человека не бросят свои дела, увязнув в борьбе. У тебя нет ничего за душой, кроме ненависти к существующему порядку — даже если это тот порядок, который ты сам помогал устанавливать. А теперь ты привез свою революцию сюда, в Соединенные Штаты. Зачем?