Нелегкая победа - Лоуренс Стефани - Страница 28

Гэрри не знал, что заставило его прийти в себя. Настоятельные требования бушующих желаний и жажда удовлетворить их? Что бы там ни было, он вдруг осознал опасность. И использовал все остатки сил, чтобы отступить.

Когда Гэрри поднял голову, он весь дрожал.

Пытаясь обрести душевное равновесие, он смотрел на ее лицо: ее веки медленно поднялись, и он увидел такие голубые, такие нежные, такие сияющие, такие обольстительные глаза, что у него перехватило дыхание. Ее губы, смятые поцелуем, горящие и, как он теперь знал, сладкие, не давали ему отвести взгляд. Он чувствовал, как снова подпадает под ее чары, склоняется к ней, к ее губам.

Он мучительно вздохнул и взглянул в ее глаза.

И увидел в их нежно-синих глубинах понимание и уверенность в своих женских чарах.

Этот взгляд потряс его до глубины души.

Гэрри вздрогнул и на мгновение закрыл глаза.

— Не надо.

Это была мольба побежденного.

Люсинда услышала и все поняла. Но если она не воспользуется своим преимуществом сейчас, она его потеряет. Эм сказала, что он будет потрясен… но он так упрям. Если она не разыграет эту карту сейчас, он может и не дать ей другого шанса.

Она медленно подняла руки на плечи Гэрри. Увидела ужас, наполнивший его глаза. Он был напряжен, парализован… и не мог сопротивляться ей.

Гэрри понимал это. Сопротивление всепоглощающему желанию отняло все его силы. Он не мог шевельнуться, мог только следить за приближением своей судьбы. Она замкнула руки на его шее и потянулась к нему.

Когда ее губы были в дюйме от его губ, она подняла глаза и увидела полный муки взгляд. Затем ее веки опустились, и она прижалась губами к его губам.

Сопротивление Гэрри длилось не дольше двух ударов сердца. В эти мгновения так долго обуздываемое желание сделалось неуправляемым, превращая в прах последние добрые намерения, здравый смысл, логичные оправдания.

Со стоном, вырвавшимся из самой глубины его души, он схватил ее в объятия.

Никаких преград больше не существовало, он целовал и ласкал ее, разжигая обоюдное желание. Она отвечала на его поцелуи, вцепившись в него, безудержно, соблазнительно извиваясь.

Желание росло, безумное и сильное. Люсинда не сопротивлялась взрыву их страсти, отчаянно надеясь таким образом скрыть любое ложное движение, любую неуверенную реакцию. Если он почувствует ее невинность, все пойдет прахом — в этом она была уверена.

Его ласки были волшебными. Чувства, которые они вызывали в ней, могли бы шокировать ее… но она не позволяла себе ни о чем думать. К счастью, желание путало все ее мысли. Горячие ладони на груди вызывали настойчивое непреодолимое влечение, какого она никогда раньше не испытывала.

Одной рукой Гэрри прижал к себе ее бедра, она почувствовала его желание, тихо застонала и не отшатнулась.

Разгорающаяся страсть поглотила их с такой силой, что у Гэрри закружилась голова. Усилием воли он старался побороть внезапно охватившую его неловкость и начал освобождать ее от платья и нижних юбок, нежно отталкивая ее мечущиеся руки, удовлетворенный тем, что она слишком одурманена, чтобы разумно помогать ему. Желание подгоняло их и влекло все дальше и дальше. Оставшись в одной нижней сорочке, Люсинда сняла и швырнула на пол галстук Гэрри, затем принялась расстегивать пуговицы его рубашки. И вскоре замерла, не в силах отвести глаз от его обнаженной груди. Гэрри поднял Люсинду на руки, отнес на кушетку и сел, чтобы стянуть с себя сапоги.

Люсинда была зачарована… ощущением разумной неизбежности происходящего, теплым желанием, несущимся по ее венам. Она чувствовала себя совершенно свободной, не сдерживаемой ни скромностью, ни приличиями, уверенная, что все так и должно быть. И когда Гэрри разделся и повернулся к ней, она обхватила его руками, наслаждаясь его теплом, загораясь от его прикосновений. Их губы встретились, желание усилилось. Он снял ее сорочку, их тела встретились, Люсинда задрожала и закрыла глаза. Целуя, он положил ее на мягкие подушки. Люсинда полностью отдалась его власти.

Гэрри лег рядом, лаская ее, но желание быстро положило конец любовной игре. Лежа с закрытыми глазами, Люсинда чувствовала внутри болезненную пустоту, сокрушительную жажду, которую он вызвал к жизни и только он мог утолить. Облегчение и предвкушение нахлынули на нее, когда он приподнялся, и его тяжесть пригвоздила ее к кушетке. Она старалась дышать, собиралась с силами… и вдруг одним плавным движением сильного тела он соединил их.

Ее тихий вздох отразился эхом от стен. Оба поражение замерли.

Медленно, отчетливо слыша звук собственного сердца, Гэрри поднял голову и посмотрел на ее лицо. Ее глаза были закрыты, лоб нахмурен, нижняя губа закушена. Под его взглядом ее тело и лицо расслабились.

Гэрри ожидал, что будет разгневан, почувствует себя обманутым, одураченным.

Вместо этого его охватило ошеломляющее чувство собственника, не тронутое вожделением, вызванное чем-то более мощным, вытеснившим все сожаления. Это чувство росло, радостно расцветало, сильное и уверенное.

Гэрри не стал спрашивать себя, что это за чувство.

Опустив голову, он коснулся губами ее губ.

— Люсинда…

Она вздохнула и поцеловала его. Ее пальцы пробежали по его щеке. Гэрри нежно убрал с ее лица упавшие завитки волос.

Затем, с бесконечной нежностью, он научил ее любви.

Довольно значительное время спустя, когда Люсинда вновь обрела возможность воспринимать реальность, она обнаружила себя в объятиях Гэрри, прижатой спиной к его груди. Она томно вздохнула, блаженство медленно угасало в ней.

Гэрри наклонился, и она почувствовала его губы у своего виска.

— Расскажите мне о своем браке.

Люсинда чуть нахмурилась, кончиком пальца потянула завитки волос у него под мышкой.

— Чтобы понять, вы должны вспомнить, что я осиротела в четырнадцать лет. От моих родителей отреклись обе их семьи.

Используя минимум слов, она рассказала ему свою историю, медленно водя ладонью по его руке, обнимающей ее.

— Поэтому мой брак не был настоящим. Мы с Чарльзом жили очень дружно, но без близости… такой близости.

Гэрри оставил свои сомнения при себе, мысленно благодаря Чарльза Бэббакума за то, что он оберегал Люсинду, за то, что любил ее так сильно, что оставил нетронутой. Прижавшись губами к ее волосам, вдыхая их нежный аромат, Гэрри дал молчаливую клятву тени покойного мужа Люсинды, что отныне всегда будет охранять ее.

— Вы должны выйти за меня замуж. — Он произнес эти слова, как бы размышляя вслух, едва только они пришли ему в голову.

Люсинда прищурилась. Наполнявшая ее радость сразу угасла. После короткой паузы она спросила:

— Должна?

— Вы были девственницей. Я джентльмен. Предопределенный результат наших недавних действий — бракосочетание.

Его слова были решительны, акценты точно расставлены. Люсинда закрыла глаза, не желая верить своим ушам. Последний отзвук томительного воспоминания исчез; обещания, таившиеся в их невыразимо нежной близости, разрушились.

Люсинда подавила вздох, нервно сжала губы. Открыв глаза, она повернулась в его руках и посмотрела ему в глаза.

— Вы хотите жениться на мне потому, что я была девственницей? Я правильно поняла?

Гэрри нахмурился.

— Именно это от меня и ожидалось.

— Но вы хотите этого?

— Мои желания не имеют значения, — проворчал Гэрри, прищуриваясь. — Дело, слава Богу, достаточно простое. У общества есть правила… мы им следуем… к удовлетворению всех заинтересованных лиц.

Люсинда долго изучала его лицо, ее мысли хаотично метались. Это было предложение… в некотором роде… от мужчины, которого она хотела завоевать.

Но этого ей было недостаточно. Она хотела, чтобы он не только женился на ней, но и полюбил ее.

? Нет.

Гэрри ошеломленно смотрел, как она вырвалась из его объятий, нашла и натянула на себя сорочку.

Он сел.

— Что значит «нет»?

— Нет… я не выйду за вас замуж, — ответила она, надевая нижние юбки.

Гэрри удивленно вытаращил на нее глаза.