Казахские народные сказки - Автор неизвестен - Страница 47

Покончив таким образом с Кодаром, Баян-Слу предстояло теперь сделать могилу Козы-Корпешу и в этой могиле умереть рядом с его трупом.

Отойдя к Аягузу, Баян выбрала возвышенное место и велела копать могилу и заготовить материал для памятника. В это время недалеко от их стана расположился на ночлег громадный купеческий караван, шедший к туркменам. Хозяин каравана, он же начальник его, заметив вблизи стечение народа, отправился посмотреть, что это такое, и тут увидел Баян-Слу. Красота ее до того поразила караванбаши, что он целую ночь не мог после того уснуть, а утром отправил к Баян послов с предложением выйти за него замуж. В калым за невесту караванбаши предложил все богатство, какое имелось в караване; если же красавица и на это не будет согласна, то начальник каравана приказал объявить ей, что он без нее не уйдет и в крайности готов овладеть ею силой. Крепко опечалилась Баян-Слу, получив это предложение. Еще раз предстояло ей отделаться от назойливого предложения и именно в то время, когда она уже мысленно простилась с жизнью и готовилась умереть. Чтоб не вызвать своим отказом каких-либо насильственных действий со стороны могущественного караванбаши, Баян решилась пригласить его к себе и лично переговорить с ним.

Когда купец прибыл, Баян-Слу приняла его с почетом, угостила из собственных рук и на предложение объявила, что согласна выйти за него замуж, но не теперь, а тогда, когда покончит с постройкой памятника. Эта постройка должна затянуться надолго, а потому Баян просила караванбаши не мешкая ехать своим путем и отложить свадьбу до своего возвращения.

Очарованный ее красотой и любезностью, караванбаши, чтобы ускорить время брака, предложил постройку памятника взять на себя.

— У меня несколько тысяч людей, — сказал он, — и я все сделаю в короткое время, укажи только, где и какой величины поставить памятник.

Баян отвела его на место, где была уже выкопана яма, очертила палкой основание памятника, а для указания высоты его сняла и бросила вверх свою дорогую девичью шапку. В тот же день караванбаши, собрав весь свой народ, приступил к работе.

От гор Арганактинских до Аягуза он поставил цепь людей на таком расстоянии один от другого, чтобы камень для кладки памятника, добываемый в горах и обтесанный мастерами, мог быть передаваем из рук в руки до самой могилы, где другие мастера укладывали его в стены. В очень скором времени памятник был готов. Баян осмотрела его и осталась довольна. Тело Козы-Корпеша внесли в открытую дверь памятника и опустили в яму; весь приведенный скот был заколот, и начался поминальный обед. Сама Баян-Слу разоделась в дорогие одежды и лично угощала гостей. Вся молодежь, очарованная красотой хозяйки, потеряла голову, и каждый готов был по желанию красавицы идти и делать все, что она захочет. Когда начались обычные игры и состязания на призы, капризная красавица вдруг объявила, что она сейчас же пойдет замуж за того, кто, взобравшись на самую вершину памятника, спрыгнет оттуда вниз. Охотников оказалось великое множество, и сам караванбаши, окончательно потерявший власть над своими подчиненными, погиб одним из первых, выполняя условие состязаний.

Когда все претенденты на руку Баян-Слу погибли, она собрала родственников, разделила между ними все свое несметное богатство и завещала похоронить ее в одной могиле с Козы-Корпешем. После этого она спустилась в яму, где лежало тело Козы-Корпеша, и кинжалом, который носила у пояса, ударила себя в грудь с такой силою, что сразу скончалась.

МУДРЫЙ АЯЗ

Давным-давно это было. Жил на земле хан. Звали его Маден. Имел он сорок визирей. Однажды он призвал их к себе и сказал:

— Вы отмечены печатью мудрости и осчастливлены высоким положением при моем дворе. Мне угодно дать вам испытание. Найдите самого ничтожного человека из всех живущих на свете, самую никудышную птицу на земле и самую никчемную траву в степи. Даю вам одиннадцать месяцев срока. Если в течение этого времени не исполните моих приказаний жестокое наказание постигнет вас. Так говорю я, хан Маден!

Коли хан приказал ничего не поделаешь. И визири, посоветовавшись между собой, отправились искать самого ничтожного человека, самую никудышную птицу, самую никчемную траву.

Долго искали визири. Много испытали они бед и лишений. Пока нашли то. за чем послал их хан.

Нашли они самую худшую из трав шенгель: скот отказывается есть ее колючки; когда идешь мимо, она цепляется за одежду и рвет ее. «Наверное, это и есть самая никчемная трава в степи». решили они. набрали целый вьюк шенгеля и отправились дальше.

Ехали, они. ехали, вдруг смотрят сидит в кустарнике фазан, небольшая невзрачная птица.

«Это и есть, наверное, самая никудышная птица», подумали визири.

Они изловили фазана и поехали дальше.

На склоне горы встретили они человека, одетого в лохмотья. Он нас не более десятка овец. Визири стали внимательно разглядывать его: не это ли самый ничтожный человек из всех людей, живущих на земле? Пока визири рассматривали его. человек сам обратился к ним: — О высокочтимые, что вас так удивляет во мне?

Визири рассказали ему о поручении хана.

— Нам осталось найти самого ничтожного человека, и мы смогли бы тогда смело вернуться домой, — сказали они. — Но мы потеряли надежду найти ничтожного человека, и поэтому душа каждого из нас полна страха. Твой жалкий вид поразил нас, и вот мы стоим и глядим на тебя: не ты ли и есть самый ничтожный человек?

Оборванец ответил:

— Ну что же? Меня зовут Жаман (Жаман — дурной, плохой, ничтожный человек). Должно быть, это и есть. Ведите меня к хану, и ваше дело будет сделано.

Визири согласились с Жаманом и повезли его во дворец. По дороге Жаман посоветовал визирям выбросить фазана и шенгель-траву, а вместо них взять кара-кога и сороку. Визири потребовали объяснения, но Жаман заявил, что ответит лишь самому хану, и визири сделали, как он советовал.

Когда визири предстали перед ханом, он, посмотрев на Жамана, сказал:

— Человек, которого вы привели, действительно похож на ничтожного. Ничтожнее его уже, наверное, нет никого на свете! Отведите его пока на кухню, пусть повар накормит его похлебкой с хлебом. Завтра я буду с ним говорить.

Увели Жамана на кухню.

— А что касается никчемной травы и никудышной птицы, — продолжал гневно хан, — то вижу я, что вы их отыскать не смогли. Ведь издавна считается никудышной птицей фазан, никчемной травой шен-гель. Незачем было ездить так далеко: кара-кога заполняет все берега моих озер, а сороки живут в любом из моих лесов! И хотя вы это отлично знали, вы все же притащили их сюда!

Визири ответили:

— Хан! Ты прав. Мы действительно взяли сначала шенгель и фазана, но по дороге Жаман сказал нам, что самая никудышная птица — сорока и самая никчемная трава — кара-кога, и посоветовал нам взять именно их.

Задумался хан.

— Э-э! Что-то есть на уме у Жамана. Приведите-ка его сюда.

Жамана привели к хану. Хан посмотрел на Жамана и спросил:

— Откуда тебе известно, что кара-кога самая никчемная трава, а сорока никудышная птица?

— Великий хан! Я стал ничтожным не в старости, а еще смолоду: всю жизнь я работал у чужих людей. Когда я приносил в зимовье шенгель и топил ею очаг, то жар держался в печи до утра, как будто я топил саксаулом. Тогда я понял, что хотя шенгель рвет одежду и скот не ест ее, но все же шенгель полезна человеку. А кара-кога? Когда я бросал в огонь, она не горела; когда я пытался раздуть пламя, оно потухало. Тогда я подумал: «Может быть, скот будет есть ее?» Но скот не ел этой травы, отходя от нее прочь. Вот почему я решил, что кара-кога и есть самая никчемная трава, — ответил Жаман.

— А сорока? Откуда ты взял, что она никудышней фазана? — спросил хан.

— Каждый знает, что у фазана вкусное мясо, — сказал Жаман. — Нельзя винить его за то, что у него невзрачный вид, — таким уж сотворила его природа. А вот сорока, хотя и красива перьями, но никудышна нутром. Подобно тому, как пестры ее перья, нет меж сороками согласья: две сороки вместе не летают, две сороки вместе не сидят. Человеку от нее никакой пользы нет, в пищу она не годится. Поэтому сорока — самая никудышная птица.