Назад к Мафусаилу - Сухарев Сергей Леонидович - Страница 72

Мужская фигура. Мы — часть мировой системы. Свобода воли — фикция. Мы — детища причины и следствия. Мы — неизменность, непреложность, незыблемость, неизбежность.

Все выказывают явные признаки любопытства.

Акис. Что за чертовщину он мелет?

Мужская фигура. Умолкни, низкое порождение природы! (Берет женскую фигуру за руку.) Вот Клеопатра-Семирамида, супруга царя царей и, следовательно, царица цариц. Вы — жалкие твари, выращенные в яйце безмозглым солнцем и слепым огнем. Царь же царей и царица цариц — это не случайные производные от яйца: они задуманы и сотворены, дабы воспринять священную Жизненную силу. Царь и царица — два разные существа, но Жизненная их сила едина, слава равна, величие одинаково вечно. Каков царь, такова и царица. Царь задуман и сотворен, царица — тоже. Деяния царя обусловлены причинностью и потому предопределены от начала до скончания времен, деяния царицы — тоже. Царь логичен, предопределен, непререкаем; царица логична, предопределена, непререкаема. И все-таки они не два логичных, предопределенных, непререкаемых существа, а одно — логичное, предопределенное, непререкаемое. Посему не смешивайте два существа, но и не делите единую субстанцию, а поклоняйтесь нам обоим, восседающим на общем троне, двоим в одном и одному в двоих — поклоняйтесь, да не постигнет вас вечное проклятие.

Женская фигура. А если кто спросит вас: «Кому из двоих?» — помните, что, хотя один из нас царь, а другая — царица, мы несхожи меж собой, ибо один — мужчина, а другая — женщина. Но поелику женщина сотворена после мужчины, а значит, более умело и разумно, часть этого умения и разума перешла к ней, и вам надлежит чтить ее достоинства выше его достоинств, и…

Мужская фигура. Умолкни, женщина, ибо слова твои — предосудительная ересь. И мужчина, и женщина суть то, что они есть, и должны поступать сообразно вечным законам причины и следствия. Взвешивай же свои слова, ибо если они войдут мне в ухо и сверх меры раздражат мое чувствилище, один бог знает, какой будет неотвратимая реакция на такое раздражение. Быть может, мозг мой прикажет мышцам схватить что-нибудь поувесистей и разнести тебя на куски.

Женская фигура подбирает камень с намерением запустить им в супруга.

Архелай (вскакивает и кричит Пигмалиону, любовно созерцающему мужскую фигуру). Берегись, Пигмалион! Посмотри на женщину!

Пигмалион, уразумев, что происходит, кидается к женской фигуре и вырывает у нее камень.

Все в ужасе вскакивают.

Она хотела убить его!

Стрефон. Какой ужас!

Женская фигура (отбиваясь от Пигмалиона). Пусти меня! Кому я говорю — пусти! (Кусает его за руку.)

Пигмалион (отпустив ее и пошатнувшись). Ох!

Его стону вторит вопль ужаса. Пигмалион бледнеет как полотно и опирается на край скамьи.

Женская фигура (супругу). Трус, баба, как тебе не стыдно стоять сложа руки, когда со мной так обращаются!

Пигмалион падает мертвым.

Новорожденная. Ай! Что случилось? Почему он упал? Что с ним?

Марцелл опускается на колени и осматривает тело Пигмалиона, остальные с тревогой следят за ним.

Марцелл. Она вырвала у него из руки кусок размером с ноготь. Этого довольно, чтобы убить десять человек. Ни пульса, ни дыхания.

Экрасия. Но большой палец у него согнут.

Марцелл. Нет, уже распрямился. Видишь? Он мертв. Бедный Пигмалион!

Новорожденная. Ох! (Рыдает.)

Стрефон. Тише, милая. Не будь такой ребячливой.

Новорожденная всхлипывает, подавляя рыдания.

Марцелл. Умереть на третьем году жизни!.. А какая потеря для науки!

Архелай. Кому есть дело до науки? А ему так и надо — не создавай чудовищ.

Мужская фигура (сверкая глазами). Ха!

Женская фигура. Эй, ты, повежливей!

Новорожденная. Ах, Архелай, не будь таким злым! У меня от твоих слов глаза опять станут мокрые.

Марцелл (разглядывая фигуры). Нет, вы только посмотрите на этих дьяволов! Я сам вылепил их из материала, заготовленного Пигмалионом. Образцовые творения искусства, а что наделали! Ну, Архелай, неужели и это не раскрыло тебе глаза на истинную цену искусства?

Стрефон. Они опасны. Не приближайтесь к ним.

Экрасия. Излишнее предупреждение, Стрефон. Фу! Они отравляют воздух.

Мужская фигура. Берегись, женщина! Гнев Озимандии разит, как молния.

Женская фигура. Посмей только повторить свои слова, дрянь ты этакая!

Акис. Что ты собираешься делать с ними, Марцелл? Теперь, после смерти Пигмалиона, за них отвечаешь ты.

Марцелл. Будь они из мрамора, все уладилось бы просто — я бы их разбил. А теперь попробуй убей их так, чтобы не замараться!

Мужская фигура (принимая героическую позу). Ха! (Декламирует.)

Женская фигура (нежно). Мой муж! Мой героический супруг! Горжусь тобою! Люблю тебя!

Марцелл. Придется позвать кого-нибудь из древних.

Акис. Стоит ли беспокоить их по пустякам? На то, чтобы превратить беднягу Пигмалиона в горсть праха, уйдет не больше секунды. Почему бы не уничтожить заодно и эту парочку?

Марцелл. Автоматы — это действительно пустяки. А вот с нашей способностью уничтожать шутить не следует. По-моему, дело требует разбирательства.

Из рощи выходит древний. Фигуры в ужасе.

Древний (мягко). Я нужен? Я чувствую, что меня звали. (Видит труп Пигмалиона, тон его сразу становится суровым.) Ребенок умер? Погублена жизнь? Как это произошло?

Женская фигура (исступленно). Я не виновата! Это не я! Умереть мне на месте, если я его хоть пальцем тронула! Это все он! (Указывает на мужскую фигуру.)

Все (потрясенные столь бесстыдной ложью). О!

Мужская фигура. Лгунья! Ты укусила его. Все видели.

Древний. Молчать! (Становится между фигурами.) Кто сделал эти мерзкие куклы?

Мужская фигура (напуская на себя важность, хотя колени у нее трясутся). Я — Озимандия, царь…

Древний (с презрительным жестом). Скажите на милость!

Мужская фигура (падая на колени). Не надо, сэр! Не надо! Это все она, сэр. Только она.

Женская фигура (жалобно скулит). О-о! О-о!

Древний. Кому я сказал — молчать!

Легким ударом в подбородок снизу ставит автомата-мужчину на ноги. Женщина-автомат даже не всхлипывает — так ей страшно. Бессмертные со стыдом и отвращением разглядывают их. Из-за деревьев, что позади храма, выходит древняя.

Древняя. Я кому-то нужна. Что случилось? (Не замечая труп Пигмалиона, подходит слева к женской фигуре.) Фу! (Строго.) Вы наделали кукол? Этим заниматься нельзя: они не только отвратительны — они опасны.

Женская фигура (жалко хлюпая носом). Я не кукла, сударыня. Я всего лишь бедная Клеопатра-Семирамида, царица цариц. (Закрывает лицо руками.) Ох, не смотрите на меня так, сударыня! Я не хотела ему зла. Он сделал мне больно. Ей-богу, больно.

Древний. Эта тварь убила бедного мальчика.

Древняя (увидев наконец труп Пигмалиона). Что? Этого умницу, подававшего такие надежды?

Женская фигура. Он создал меня. Я имела такое же право убить его, как он — создать меня. Почем я знала, что он умрет от такого пустяка. Отрежь он мне руку или ногу, я бы и то не умерла.