Сны Ричарда Блейда - Лорд Джеффри - Страница 7

Диафрагма входного люка раскрыла стальные лепестки, и Блейд, вслед за своими стражами, протиснулся в сферическую дыру; в тяжелом скафандре он выглядел почти таким же громоздким и неуклюжим, как его конвоиры. Рубку, в которой они очутились, заливал тусклый багровый свет, пятерым айхам, возлежавшим у пульта, он был не нужен, но онлониане имели что-то похожее на глаза. Блейд остановился у стены, уставившись на мерзких тварей. За его спиной сгрудились стражи, двое тыкали стволами излучателей в спину разведчику.

— Подойди, белковый, — пришла холодная мысль, и он, брезгливо поморщившись, сделал шаг вперед. Айхи, как и их подручные, являлись кремнийорганическими существами и испытывали к нему не меньшее отвращение. Ему было ясно, что все пятеро настороже и взять кого-либо из них под ментальный контроль не удастся. К тому же, были еще и онлониане со своими излучателями…

— Ты — существо, именуемое Кимболом Киннисоном? — Теперь он определил, что допрос ведет айх, находившийся в центре группы — Первый из Пяти, как принято в их иерархии.

— Да, — он послал краткую мысль-подтверждение.

— Ты — Киннисон с Земли, ленсмен? — айх добивался полной определенности.

— Да. Серый Ленсмен. — Для айхов, вообще говоря, не существовало цветов, поэтому определение «Серый» он передал иначе — «жуткий» или «страшный». Страх — это они понимали, как, впрочем, и гнев, ненависть, месть, пытки.. Особенно — пытки.

— Ты сдался в обмен на жизнь своего экипажа. — Это не было вопросом, только констатацией факта. бесстрастной, как глыба льда.

— Я не сдался. Как вам передали с моего корабля, я пришел сюда безоружным. Отпустите патрульное судно, и тогда мы потолкуем.

— Мы начнем говорить сейчас, белковый. И судьба остальных будет зависеть от того, что ты скажешь.

Ничего иного Блейд не ожидал, этим монстрам нельзя было верить даже на медный галактический грош. Он призадумался — ровно на три секунды.

— О таком мы не договаривались.

— Я не собираюсь с тобой договариваться, белковый. Я не договариваюсь с теми, кто стоит под дулом моего излучателя.

«Великолепная философия, — подумал разведчик, — вполне достойная любого фюрера и вождя с планеты Земля.»

— У меня найдется кое-что пострашнее твоего излучателя, — послал он открытую мысль.

— А! Вот мы и добрались до сути! — Айх, казалось, был доволен. -Твоя линза!

Линза была не только телепатическим передатчиком и приемником, позволявшим ленсменам общаться напрямую с любым существом в любой галактике, она могла служить и смертоносным оружием. А линза Серого Ленсмена была смертоносна вдвойне. В ментальном поединке она помогала убивать; с ее помощью удавалось незаметно подслушать чужие мысли и даже взять такого мыслителя под полный контроль, она обеспечивала власть над неразумными тварями, и ее носители не раз обрушивали на врагов яростные атаки бронированных чудовищ и зубастых тварей. Линза была тем, что имел Патруль, и чего не мог сотворить Боском, а посему лидеры боскомиан со страстным вожделением пытались раскрыть эту тайну. Каждый ленсмен представлял для них огромную ценность, ибо линза без своего носителя была мертва, и она убивала любого чужака, осмелившегося прикоснуться к ней. Блейд помнил об этом и знал, что у него есть неплохой товар. Впрочем, он не собирался торговаться с айхами; в его планы это не входило.

— Линза! — повторил допрашивавший ею монстр, и в холодном ментальном голосе разведчик почувствовал звук некоего волнения. — Линза! Ты отдашь нам ее!

— Это невозможно. Тот, кто коснется ее, погибнет — независимо от моего желания. Разве ты не знаешь?

— Знаю. И не хочу ее трогать. Но ты отдашь нам ее — вместе с собой. Вместе со своим знанием!

— Я не имею понятия, как она работает, — сухо заметил Блейд, и это было вдвойне правдой: подобной информации не имел и сам Киннисон.

— Это мы слышали… слышали от многих ленсменов, что умерли в муках, но не сказали ничего вразумительного…

«Будь ты проклят, гнусный метановый мешок, — подумал Блейд, представив десятки — может быть, сотни, — людей, принявших страшную смерть в лапах чудищ, всех этих айхов, дельгониан, выходцев с Онло и других омерзительных миров. — Будь ты проклят! Скоро ты сам сдохнешь в муках, и я спляшу джигу на твоем трупе!»

— Однако нам никогда не попадался белковый такого ранга, как ты… Ты должен знать, как функционирует этот прибор. И лучше, если ты сам расскажешь о нем все, что знаешь. — На миг ментальная передача смолкла, затем айх с угрозой заметил: — Существа твоей расы испытывают страдания, глядя на муки ближних… этим вы, слабые, отличаетесь от нас.

— Этим мы сильнее вас, бездушные твари, — пробормотал Блейд.

— Считай, как хочешь, мне это безразлично. Но тут целый корабль белковых… И я обещаю, что они примут не простую смерть, если ты заупрямишься! Впрочем, я могу их и в самом деле отпустить, — добавил он, помолчав.

Шантажист, решил разведчик, неумелый шантажист и дилетант, который прет напролом, выжимая силой то, что требует неизмеримо более тонкого подхода. Ну, сейчас эта швабра со щупальцами увидит, как работает профессионал!

Он прищурился и с ухмылкой произнес:

— Значит, ты надеешься выпытать тайну линзы у ленсмена Киннисона? А ты подумал о том, кто перед тобой стоит, тварь? Да, я — ленсмен, раз могу общаться с тобой… Вот только Киннисон ли?

С минуту существо размышляло; видимо, подобная альтернатива являлась для него неожиданной.

— Если так, все белковые на корабле умрут в страшных муках, — наконец сообщил айх. — Но есть хороший способ проверить истину твоих утверждений. В обеих галактиках известно, что линза Киннисона вдвое шире линзы любого другого ленсмена и пылает много ярче. Покажи ее!

Этого-то Блейд и ждал! Однако он не собирался торопиться.

— Линза на моей левой конечности под рукавом скафандра, — заметил он, — и если я сниму защитный костюм, то скончаюсь в вашей атмосфере через несколько мгновений.

И в самом деле, рубку заполнял метан при температуре минус сто по Цельсию; жуткое сочетание для любого белкового существа, но совершенно привычное для холоднокровных айхов и онлониан. Правда, секунд тридцать Блейд выдержать бы смог.

— Ничего, сразу ты не сдохнешь, — заметил его собеседник. — А первый опыт научит тебя, чего ждать в дальнейшем. — Он замолчал и вдруг рявкнул во всю свою ментальную мощь: — Немедленно! Покажи линзу!

Блейд, притворяясь устрашенным, откинул шлем и быстрым движением повернул вентиль баллона с кислородом. Его патрубок смотрел назад, и первые порции газа пришлись, как и рассчитывал разведчик, прямо в чудовищные лица онлониан. Стражи отпрянули и, выронив оружие, повалились на пол. В следующий миг мощная отдача стремительно вырывавшейся струи швырнула Блейда к пульту, туда, где распростерлись на низких ложах бесформенные тела айхов. Задержав дыхание, закрыв глаза и чувствуя, как тысячи ледяных иголок впиваются в кожу, он терпел, отсчитывая про себя время. Торндайк божился, что баллон опустеет за двадцать пять секунд…

Для гарантии он выдержал сорок, потом нахлобучил шлем, продул его, и сделал первый мучительный вдох. Лицо горело, а воздух еще отдавал мерзким метановым запахом, но зато его пленители — все тринадцать! — были недвижимы. Да, дело присоветовал ему покойный Айх-Скок! Пусть дьявол будет милостив к этому метановому мешку в мрачной преисподней айхов!

Разведчик начал изучать пульт — захваченное им сердце огромного корабля. Сюда сходились все нити управления; пять айхов держали в своих щупальцах судьбу экипажа и судна. Приборы, клавиши и рычаги — непривычной формы и не предназначенные для человеческих рук казались, тем не менее знакомыми Блейду. Этот дредноут, оснащенный страшным оружием, был не первым кораблем Боскома доставшими Патрулю, и любой из ленсменов сумел бы управиться с ним не хуже, чем с собственным спидстером.

Однако Блейд не собирался никуда лететь. Первым делом он наглухо заблокировал вводную диафрагму, обезопасив свои тылы; затем разыскал рукоять экстренного катапультирования и перевел ее в рабочее положение. Тут же сдвинулась часть стенной переборки, за которой тускло блеснули пять цилиндров — по числу бывших хозяев корабпя. Теперь разведчик мог в любой момент покинуть вражеское судно — эти капсулы, рассчитанные на айхов, были достаточно велики, чтобы он поместился там со всеми удобствами.