Ристалища Таллаха - Лорд Джеффри - Страница 14

Сейчас Блейд лежал на чем-то вроде тахты перед полусферой магического сообщателя с отключенным звуком (служительница гостиницы подробно объяснила заклинания), смотрел на инсценировку из истории древней войны Таллаха (как неестественно персонажи тыкали друг в друга мечами и столько крови от подобных ран фонтаном не бьет; слишком много крови в этой инсценировке, в жизни так не бывает) и думал. Перед глазами стояла Ланрана.

Блейд думал о том, что лишь один день провел в этом странном мире и уже полюбил его. Да, ему здесь нравится. Он любит, когда судьба решает за него, что делать, и ему остается лишь побеждать. Или проигрывать. Но ставка — жизнь, и он еще не проигрывал ни разу. И не собирается. Но Таллах — исключение. Здесь сражаются не за смерть, а ради жизни на всей планете. За честь. И он победит! Чего бы ни стоило! Должен победить. Иначе перестанет себя уважать. Хотя, черт побери, в чем заключаются состязания?

Он вспомнил этого невоспитанного темнокожего атлета. В поединке такой не страшен, хотя опасен. Главное в бою — победить силой воли, победить психически, тогда противник не устоит. Этого Шриккабора Блейд уже победил. Но есть другие. Шриккабор из претендентов, но не главный фаворит. Что за Кираб Молния? Не плохо бы его сейчас по сообщателю увидеть…

В дверь постучали.

Блейд не спеша встал и открыл.

— Здравствуйте, — красивая девушка, внешне отдаленно напоминающая Ланрану, стояла в дверях. Она рассмотрела Блейда, который был в одной набедренной повязке (жарко в комнатах) и взор ее наполнялся восхищением. — Меня прислал досточтимый Виннир Кух из Саброна, скрасить досуг доблестного Ричарда Блейда из Бреддонна. Меня зовут Парла…

Блейд оглядел ее в свою очередь, вздохнул и сказал:

— Проходи.

Она была хороша, но, как ни странно, особого чувства благодарности к Куху Блейд не испытал.

4

— Вставайте, доблестные состязатели! — прозвенел в глухой утренней тишине густой бас мага.

Блейд проснулся мгновенно и сел на кровати. Кираб Молния тоже проснулся сразу. Их койки (или постели, если выражаться изящно) стояли рядом. Блейд молча кивнул Кирабу и встал. У торцевой спинки кровати, прямо на полу лежали его одежды — рубаха и штаны из грубой ткани и легкие сандалии. Одежды состязателей отличались друг от друга только символом на правой груди, одежды Блейда отличались от одежд членов секстета Ордорима только тем, что перевернутая вниз семерка была начертана на красном круге — знаке, совершенного Блейдом подвига.

Восьмой день, из положенных тринадцати дней карантина перед Состязаниями, проводил Блейд на острове Паттах. Больше четырехсот атлетов из пятидесяти трех секстетов (включая запасных, разумеется) жили бок о бок на этом угрюмом, резко отличающемся от прекрасного гостеприимного Таллаха, острове. Лишь названия были созвучны, на этом все сходство кончалось. Состязатели жили в одном огромном бараке, живо напомнившем Блейду армейские казармы, и вместе работали под присмотром немногословных надзирателей в длинных светло-голубых, почти белых одеяниях.

Состязатели строили монумент. Двадцать второй на острове. Долженствующий во все века напоминать о Двадцать Втором Великом Празднике (двадцать втором, хотя история Состязаний насчитывает всего семьдесят семь лет, потому, что сперва Состязания проводились каждый год, когда война могла вспыхнуть в любом регионе мира, для выпускания черной крови и злобных эмоций, так сказать).

Строили тяжело — выбитые заранее из крепкой горной породы огромные блоки (чуть больше ярда длиной и по пол ярда в высоту и ширину), катили на низких примитивных тележках за три-четыре мили к берегу, где возводился памятник и с помощью примитивных лебедок, практически вручную, поднимали вверх. На монументе потом будут выбита имена всех строителей.

Вторая половина дня отводилась под тренировки. Блейд наконец во всех подробностях узнал в каких видах спорта ему придется состязаться. Как он и предполагал к олимпийским видам они не принадлежали. Схватка без оружия, «победил, когда противник потерял сознание»; бег в полном вооружении на расстояние, как прикинул Блейд, около тринадцати миль — из секстета один мог не добежать до финиша, остальные должны идти вровень; групповая схватка с боевым оружием; гонки на колесницах, запряженных шестеркой лошадей по трассе вокруг берега Таллаха (двадцать четыре мили круг, четыре круга), причем возничего противника можно сбивать тупым копьем; и наконец, последний день, жемчужина, кульминация — одиночные схватки с оружием.

Блейд выглянул в незастекленное узкое окно — ночью было отчего-то холодно. Действительно, небо было свинцовым, вот-вот готовым разразиться проливным дождем. Блейд пошел в умывальню. Здесь, на Паттахе словно и не знали никогда удобств, что окружали всюду на Таллахе. Впрочем, в жилищах магов может такие удобства и были. В казарме же обстановка была самая спартанская — в огромной умывальне по стенам были выбиты два желоба, в том что выше и глубже текла чистая вода. Блейд с удовольствием окунул в нее голову, чтобы стряхнуть остатки сна.

Спальных помещений по шестьдесят коек было семь — по числу отрядов. Блейд уже знал многие тонкости состязаний, правила у них, надо сказать, достаточно запутаны и сложны. Так, например, каждому игроку секстета присваивался номер. И в зависимости от номера за победу присуждались очки. Номер шестой секстета мог победить фаворита состязаний и все равно секстет получал одно очко. За победу же номера первого или второго даже над слабейшем секстету шло десять очков.

Блейд был в отряде вторых номеров, с ними жил бок о бок и изучал их. Первым в секстете Ордорима был Ристар. Блейд сперва даже немного оскорбился, но очень быстро понял, что первый секстета, это не столько лидер, сколько руководитель команды, играющий тренер. И все фавориты, о которых весь день трещал сообщатель были во втором отряде — только Шриккабор предпочел быть первым в секстете Маласта, по каким-то одним маластцам понятным причинам. И славу Богу — не видеть эту черную рожу постоянно Блейд посчитал за счастье.

Блейд привел себя в порядок и не дожидаясь остальных пошел в столовую. Во втором отряде вообще общались мало, взаимоотношения здесь были ровные и спокойные (в шестом и седьмом отрядах, где были младшие и запасные игроки драки случались постоянно и по любому поводу, маги-наблюдатели не препятствовали выяснению отношений). А вообще Блейду нравились его товарищи по отряду (правда, в глаза бы он им этого ни за что не сказал). Когда они вышли из чрева подводного чудовища и наконец-то вздохнули с облегчением — неприятно провести шесть часов в тесном закрытом помещении с подрагивающими живыми стенами и знать, что находишься внутри живого существа, ощущение такое, что вот-вот по стенкам салона желудочный сок польется — Кираб Молния сам подошел к Блейду.

— Ты совершил паломничество к Священному камню? — спросил прославленный состязатель из секстета Золотой Короны.

— Я, — спокойно сказал Блейд и представился, добавив название неизвестного ему острова, который здесь считали его родиной, а он не спорил. — А кто ты?

— Кираб Молния. Мне приятно познакомиться с тобой.

— Мне тоже, — на всякий случай ответил Блейд. После знакомства с Шриккабором он ожидал всяческих неприятностей от главных конкурентов. Но симпатичное лицо Кираба освещала дружелюбная открытая улыбка и Блейд спросил: — Ты предлагаешь дружбу?

— Сейчас нам дружить трудно, — улыбнулся Кираб. — Но если ты свыкнешься с мыслью, что в финальных боях я воткну тебе в грудь меч, то считай, что я предлагаю тебе дружбу.

— Если ты свыкнешься с мыслью, что и я могу воткнуть тебе меч в грудь, — в тон Кирабу ответил Блейд, — то я принимаю твое предложение.

— Договорились. Все рассудит ристалище.

Они хлопнули друг друга в вертикально поднятые ладони — таков был знак приветствия и доброго расположения у обитателей местного мира (хорошо, хоть не носами тереться или, к примеру, целоваться).