Ричард Блейд и синяя гусеница - Лорд Джеффри - Страница 3

Как любой нормальный человек и подающий надежды разведчик, Ричард Блейд относился к наркотикам брезгливоагрессивно. С одной стороны, для себя он уже создал образ настоящего мужчины, в который никак не вписывались рахитичного вида молодые люди с неуверенной походкой, безумным взглядом и набитой отравой сигаретой. Замечательную деталь для своего имиджа он прибавил не так давно, во время командировки в одну из африканских стран. Однажды ночью ему пришлось остановиться на ночлег вместе с несколькими неграми из очень дикого, совсем примитивного племени. В каждом из небольших шатров, которые они разбили, места хватало только для двоих. Было очень холодно, но единственный плащ, который достался Ричарду, его спутник повесил между ними, перегородив палатку пополам. На недоуменный вопрос Блейда туземец, с трудом подбирая слова, объяснил, что во сне мужчина становится беспомощным, а смотреть на слабого мужчину — большой грех.

С другой стороны, жизнь, а точнее — профессия, уже столкнула Ричарда с теми предприимчивыми добряками, которые, вначале задаром, готовы помочь любому повеселиться, расслабиться или забыться на всю катушку. За последующие дозы удовольствия уже требовалось платить, и чем дальше, тем больше. Схема была простой, как алфавит, но приносила огромные деньги. И, судя по всему, отделы по борьбе с наркотиками будут расширяться еще не раз.

Теперь же, как бдительный профессионал, Блейд должен был принять меры — сообщить в полицию, найти провинившихся курильщиков, оштрафовать владельца клуба. Однако, посмотрев на Маргарет, сидевшую с восторженным лицом, на приплясывающих девушек и парней, представив, какая кутерьма здесь начнется, Ричард почувствовал себя предателем. К тому же, рассудил он, эффективность такой неподготовленной акции была бы очень низка, ведь достаточно просто бросить сигарету на пол, и тут уж ничего не докажешь. «Ладно, — подумал он, — не буду изображать из себя Цербера, но хозяина этого подвала с поэтичным названием „Луна“ предупредить бы не мешало! Чтоб не смотрел сквозь пальцы на безобразия, которые творятся под его крышей!»

Хорошее настроение куда-то пропало, и остальные шлягеры Блейд слушал невнимательно, уже без желания подпевать. Отметив, что публика реагирует все более и более горячо, и что в их углу уже стало тесно и жарко, он с облегчением услышал, что будет исполнена последняя песня. В последовавшем за этим взрыве то ли радости, то ли негодования Ричард, видно, не расслышал, что Маргарет обращается к нему, поэтому ее следующая фраза прозвучала почти резко:

— Ты что, уснул? Я устала! Пойдем на воздух. А то сейчас тут начнется давка.

Они стали проталкиваться к выходу, Блейд на секунду засомневался, не нужно ли попрощаться с Джошуа, но в этих стенах, похоже, не очень-то следили за приличиями. По пути им пришлось пройти мимо по крайней мере трех парочек, которые столь усердно занимались друг другом, что это создавало опасность уже не только моральному, но и физическому здоровью окружающих.

На улице было темно и свежо. Маргарет с наслаждением вдохнула прохладный ночной воздух и тут же — о, клубок противоречий! — достала сигарету.

— По-моему, очень неплохие ребята, — заметила она о музыкантах. -Мне понравилось, но если б было поменьше народу, было бы лучше.

— Неплохое исполнение, — сдержанно отозвался Ричард. Не обсуждать же с девушкой проблему наркотиков! — Куда мы отправимся? Ты, кажется, хотела потанцевать?

Маргарет остановилась и, покачав головой, решительно сказала:

— Я передумала. Сейчас мы найдем за углом заведение, где нам дадут по стаканчику чего-нибудь покрепче, потом вернемся к дяде и попросим разогреть нам ужин. Я не хочу ни в какой ресторан. Сегодня мне нравится ронять вилки, чавкать, хлюпать, макать хлеб в соус и оставлять жирные следы на стакане с вином.

Ричард живо представил себе эту картину и решил, что в исполнении Маргарет это выглядело бы очень аппетитно. Правда, конец тирады его слегка озадачил:

— А потом можно будет посмотреть дядину коллекцию гравюр. Там есть ужасно интересные, про средневековую инквизицию.

У Блейда возникло сразу множество вопросов и сомнений по поводу такой культурной программы вечера, но возражать он не стал, решив, что настоящие мужчины не спорят с красивыми девушками, но при случае берут инициативу в свои руки. Поэтому, осторожно обняв Маргарет за плечи и шепнув: «Я с детства интересуюсь инквизицией», — он поцеловал ее в губы.

В этот момент кто-то, треснув Ричарда по спине, заорал ему а самое ухо:

— Я сразу понял, что вы смываетесь! Держу пари, что вы идете выпить! И я принес вам две радостные новости! Вопервых, я знаю, куда идти, а во-вторых, я иду с вами!

За ними стоял Джошуа, на лице которого расплывалась идиотски-счастливая улыбка ребенка, увидевшего двух СантаКлаусов сразу. Маргарет, морщась, потирала плечо — ей, видно, тоже досталось от души, по-родственному. Через минуту братец уже тащил вяло упиравшихся Ричарда и Маргарет куда-то в темный переулок, не слушая никаких возражений, которые он постоянно перебивал оглушительными радостными воплями вперемешку с непечатными выражениями. Блейд мог нейтрализовать молодца одним ударом, но не хотел делать этого в присутствии девушки. Поэтому, не имея выхода для злости и стараясь не смотреть на столь привлекательный объект приложения кулака, он сосредоточился на философском осмыслении темы «Роль идиотов в истории».

— Слушайте, а может, завернем ко мне? Я здесь недалеко живу. — Эта новая идея добавила энтузиазма и без того кипевшему энергией Джошуа. После долгой перепалки и весьма хаотических перемещений по улице было решено не идти к нему в гости, хотя Джошуа уговаривал очень страстно и даже несколько раз пытался встать на колени. Он уверял, что его квартира — самое уютное жилище во всем городе, и даже показывал свои окна; правда, каждый раз разные.

В каком-то скверике он уселся на клумбу, достал красивый серебряный портсигар, вытащил из него тонкую сигарету и закурил. Тут Ричарду стада окончательно понятна причина необычного настроения молодого человека, которое как раз в этот момент резко изменилось. Поливая слезами цветы, Джошуа очень невнятно и длинно стал рассказывать что-то о своих ушах. Они, понимаете ли, аномально быстро росли. Каждый день на два дюйма в высоту. Или в ширину. Короче, уши причиняли ему массу неудобств. Да и стыдно просто, с такими-то лопухами за барабанами сидеть! Все смеются. Он дошел в своем рассказе до самого драматичного момента, а именно истории о женщине, которая наступила ему на ухо, когда он завязывал шнурок на ботинке — тут Джошуа изобразил глубокий вздох, — когда терпение Блейда лопнуло. Он повернулся к Маргарет:

— Я не могу больше слушать этого кретина! Нужно отправить его домой. Где он живет, ты знаешь?

— Нет… Но, по-моему, где-то рядом. Джошуа, милый, где твой дом? Мы тебя проводим.

Ричарда всегда поражала способность женщин разговаривать с невменяемыми придурками, как с малыми детьми. Братец рыдал и адреса сообщать не хотел.

— Что это с ним? — растерянно сказала девушка. — Может, у него что-нибудь случилось?

— Случилось? Выпадение мозгов у него случилось! Ты еще не поняла, что за сигаретки курит твой милый сумасшедший братик? Это марихуана! Слышала такое слово? Нужно сдать его в полицию вместе с портсигаром, там ему устроят длительные гастроли!

Тут уж стала закипать и Маргарет:

— Я не позволю отдать моего брата в полицию! Мы заберем его с собой!

— Заберем с собой? И будем все вместе рассматривать гравюры? — Ричард тут же понял, что переборщил. Маргарет посмотрела на него так, что он почувствовал под рубашкой свои лопатки. Ему оставались считанные секунды, чтобы исправить положение. Буркнув вполголоса: «Прости, Марги, я был ослом», — он взвалил на плечо уже совершенно раскисшего Джошуа и голосом хорошо вышколенного лакея спросил:

— Куда нести багаж, мэм?