В жерле вулкана - Мур Улисс - Страница 31

Туда и отнёс Джейсон музыкальную шкатулку, прикрыв за собой зеркальную дверь. Комнату ярко освещала луна. Лёгкий ветерок шелестел листвой в парке.

В самом деле эта шкатулка – семейный секрет?

Джейсон завёл музыкальный механизм.

Лодочки поехали по кругу, и зазвучала нежная мелодия.

– Джейсон? – окликнул мальчика сонный голос. В дверях стояла, поёживаясь от холода, Джулия. – Что ты тут делаешь? И что это за музыка, такая таинственная?

Девочка опустилась на стул и стала рассматривать движущуюся карусель.

Музыка продолжала звучать.

Лодочки продолжали кружиться.

И вдруг всё изменилось: лодочки застыли на месте, музыка замолкла. За окном поднялся чудовищный ветер, и тут же с громким стуком распахнулось окно.

Джейсон поспешил к нему, намереваясь закрыть. Сердце мальчика бешено колотилось.

Он обернулся. Сестра смотрела на музыкальную шкатулку, побледнев как призрак.

– Что происходит? – испуганно спросил Джейсон.

– Не знаю, – ответила Джулия. – Но мне безумно страшно.

Глава 30. Древний мангровый лес

Леонардо спустил паруса и включил двигатель.

За последнее время уровень воды в мангровом лесу понизился на несколько метров, и корни поднимавшихся со дна деревьев то и дело царапали киль.

– Далеко ещё? – спросила Калипсо, протягивая Леонардо чашку с чаем. Взяв её, он нежно поцеловал жену.

Потом, выпив чай, Леонардо снова встал за штурвал и, глядя прямо перед собой, продолжил вести лодку мимо кривых, окутанных туманом мангровых деревьев.

– Далеко ещё? – повторила свой вопрос Калипсо.

Он долго не отвечал, а потом наконец произнёс:

– Теперь уже, можно считать, прибыли.

Калипсо просмотрела навигационные карты, лежащие у штурвала, переставила компас и произвела кое-какие расчёты. Они подошли к побережью три дня назад. Всё это время двигались вдоль берега по устью реки с мангровым лесом и начали подниматься вверх по течению.

Здесь не было сильного ветра, как в открытом море, и они постепенно углубились в мангровый лес – в заросли деревьев, встающих со дна реки, которую и рекой-то, по сути, назвать нельзя, столько в ней грязи и ила.

Калипсо невольно взглянула на письмо Питера, лежащее на одной из карт. Всего несколько строк, но их оказалось достаточно, чтобы Леонардо решил отправиться в море – предпринял это странное путешествие, о котором не захотел никому говорить.

С помощью своей типографской машины, что находилась в доме супругов Колла, Питер писал:

Письмо это Леонардо получил почти одновременно с предупреждением мэрии о том, что возросла стоимость аренды его дома у маяка. Ни одна из этих новостей конечно же его не обрадовала.

Получив письмо Питера, смотритель маяка несколько дней изучал разные книги, рассматривал навигационные карты и лоции и затем почти внезапно решил отправиться в путь. Калипсо даже не смогла возразить, что предпочла бы остаться с престарелой матерью. Леонардо дал ей сорок восемь часов на то, чтобы она организовала дежурство по уходу за старой женщиной.

И они уехали.

Путешествие с каждым днём становилось всё более необычным, особенно после разговора по радио с Нестором.

Когда начались помехи, а потом пропали и все радиостанции, Леонардо заметил:

– Вошли.

Тем самым он хотел сказать, что они с Калипсо покинули реальность и вошли в какое-то вневременное пространство.

– Скоро увидим… – проговорил Леонардо, убавляя скорость. Они двигались в странной, напряжённой тишине среди чёрных силуэтов голых деревьев.

Неожиданно река вывела их в спокойное озеро, где почти не было мангровых деревьев.

Леонардо выключил мотор, и лодка медленно поплыла по течению. Время от времени сквозь прорехи в густом тумане виднелись густо заросшие лесом берега.

– Вот здесь, – прошептал смотритель маяка.

Вдруг Леонардо почувствовал зуд под повязкой на лице и закусил губу, лишь бы удержаться и не почесать пустую глазницу.

А здоровым глазом он между тем поспешно осматривал всё вокруг, ища…

– Оно немного больше бригантины, – который раз повторил он. – И совершенно чёрное – корпус, канаты, паруса.

Лодка медленно и неслышно скользила по гладкой поверхности озера.

– Не видно никаких судов поблизости, – заметила Калипсо.

Леонардо открыл окна, впустив в рубку туман, а вместе с ним и…

– Слышишь?

– Нет, – ответила Калипсо. – А что?

Однако постепенно она тоже стала различать далёкий звук. Словно где-то глухо, медленно и нереально звучал барабанный бой. И на его фоне раздавались протяжные, истеричные, дикие звуки.

– Похоже… это обезьяны… – проговорила Калипсо. – А кто же бьёт в барабаны?

Леонардо прислушивался некоторое время, потом заключил:

– Должно быть, местные жители веселятся.

– Именно сюда тебе хотелось добраться?

– Нет, совсем нет, – ответил Леонардо. И мрачно добавил: – В этих мангровых зарослях должно скрываться одно судно.

Вдруг что-то сильно ударило по дну лодки, отчего она даже повернулась на месте.

И села на мель.

Глава 31. Нить ариадны?

Отдел топографического воображения находился в самом конце очень длинной лестницы за крохотной дверцей. А лестница оказалась такой узкой, что двоим на ней было не разойтись, приходилось останавливаться и пропускать друг друга.

Огромную комнату заполняли большие столы с наклонной столешницей, похожие на большие подставки для книг, за которыми сидело множество чертёжников и картографов. Они рисовали, копировали и проверяли сотни и сотни карт.

Сотрудники с позолоченной кожей катили этажерки на колёсиках, подвозя к столам или забирая с них карты и бумаги, каталоги и описи.

В зале слышалось только поскрипывание сотен перьев, иногда шуршание угольного карандаша и растираемой по бумаге краски или скрип скамеек, на которых сидели картографы.

Нестор направился к ближайшему сотруднику и, показав ему документ, который получил в Отделе иммиграции, объяснил:

– Мне нужен сотрудник, который занимается делом номер…

И прочитал вслух длиннейший идентификационный код, обозначенный в документе.

Картограф направил его к другому столу. Перейдя ещё несколько раз от стола к столу, Нестор и младший Флинт оказались наконец возле коротышки с головой, похожей на кочан капусты, в огромных круглых очках и с густой рыжей бородкой.

Коротышка принялся перебирать на своём столе папку за папкой, нашёл нужную и сказал:

– Я помню это дело. Довольно необычное.

Нестор подождал, пока сотрудник откроет папку и просмотрит подшитые бумаги, попытался было заглянуть в них, потом поинтересовался:

– А что же в нём такого необычного?

– А то, что это уже третье или четвёртое заявление, которое касается одного и того же города, правда, все они подавались в разные времена, – ответил картограф.

– Не понял…

Коротышка повернул раскрытую папку к Нестору:

– Вот видите? Последнее заявление с просьбой о принятии в Ассамблею подала госпожа Пенелопа Мур, всего несколько лет назад…

– А до неё?

– Ксавьер Мур. Но это было очень и очень давно.

Нестор стиснул зубы. Ксавьер, иностранец. Глава семейства Мур.

– А потом последовало совместное заявление Раймонда и Уильяма Мур…

Выходит, Раймонд всё знал – знал секреты пропасти, над которой возвёл мост. Спустился в Лабиринт, попросил принять его в Ассамблею Воображаемых мест, потом запер все Двери времени, спрятал ключи на небольшом судне и затопил его.

Но зачем?

Это походило на проклятие: всякий раз члены семьи Мур запирали все двери, которые сами же и обнаруживали. Точно так же, как произошло с ним, Улиссом.