Город Барабу - Лонгиер Барри Брукс - Страница 16

– Я Джон О'Хара. Никто не может втянуть меня во что-то, если я того не хочу.

– Да, мистер Джон. – Итили помолчала, наблюдая за Хозяином.

Тот снова отошел к окну и задумался.

– Мистер Джон?

– В чем дело? – О'Хара даже не повернулся.

– Кто такой Антоний Скьявелли?

– Судья.

– Я знаю, но кто он? Я видела, что вы смотрели на него так, как будто знакомы с ним.

Хозяин опустил голову, пожевал губы и снова поглядел в ночное небо.

– Если бы ты выступала с гимнастами, то наверняка бы услышала о Скьявелли. Лючелло. Это значит Птица. Так его называли двадцать пять лет назад. – Хозяин повернулся к Итили. – Ты бы видела его на трапеции – огонь в воздухе! Птица по сравнению со Скьявелли просто неуклюжее создание. Как он летал под куполом!..

– Он выступал в вашем цирке на Земле?

О'Хара кивнул и снова уставился в окно.

– Антоний, его жена Клиа, брат Вито – «Летучие Скьявелли». Были с нами два сезона. Два лучших сезона. – Он развел руками. – Все остальное только дополняло их. Народ приходил посмотреть на «Летучих Скьявелли». – О'Хара потер подбородок. – Антоний и Клиа любили друг друга. Если бы не их известность как гимнастов, они, возможно, прославились бы своей любовью. Это очень давняя история.

– Вито влюбился в Клиа?

Хозяин кивнул:

– Вито работал на подхвате, и когда Клиа дала понять, что не любит его и считает его намеки оскорбительными, он решил избавиться от брата. По крайней мере так думали те, кто знал их. Скьявелли никогда не работали с сеткой. В тот вечер все шло как обычно. Клиа шла первой: раскачивалась, делала переворот в полете и повисала на руках Вито. Затем то же самое повторял Антоний. Пока он летел к брату, Клиа снова шла к перекладине. Они повторяли это шесть или семь раз, очень быстро. – Хозяин пожал плечами. – Может быть, Вито рассредоточился и перепутал сигналы, может быть, решил убить Клиа. Так или иначе, она упала. Я помню эту сцену: братья еще раскачиваются под куполом, глядя вниз, а там толпа уже окружила тело Клиа. Потом они оба спустились, Антоний спокойно подошел к Вито, схватил его за шею и сломал ее. Вито умер мгновенно. – О'Хара покачал головой. – Мы сделали все, что могли, но не сумели доказать вины Вито. Антония приговорили к большому сроку в исправительном поселении. Здесь, на Долдре.

– Мистер Джон, он винит вас в том, что попал сюда?

– Не знаю. На суде он вел себя как сумасшедший – угрожал всем. – О'Хара вздохнул.

– Мистер Джон, что с нами будет?

– Можно только догадываться.

Итили фыркнула, засопела и потерла глаза.

– Жаль, что здесь нет Раскоряки и Дианы. И моих друзей…

О'Хара подошел к ней и положил руку ей на плечо.

– Ловкач и Раскоряка работают, они придумают что-нибудь, чтобы вытащить нас отсюда. Не хотел тебе говорить, потому что может ничего не получиться… В общем, это не имеет сейчас никакого значения.

Итили умоляюще посмотрела на О'Хара:

– Так что делает Раскоряка?

– Он хочет удочерить тебя. Тогда с нас снимут сразу оба обвинения. Но, если даже им и удастся найти того, кто подпишет документы, они не успеют к нужному времени.

– Удочерить меня?

Хозяин кивнул и отошел к окну.

– Итили Тарзак. – Попробовав его на слух, она решила, что новое имя ей нравится.

14

Был уже поздний вечер, когда Итили и Хозяин вновь предстали перед судьей. Капитан полиции угрюмо сидел за столом, сложив руки на груди. Из задней двери появились Раскоряка и Ловкач. О'Хара нахмурился. Бригадир прошествовал к скамьям для зрителей и уселся рядом с Дианой. Его лицо не выражало никаких эмоций. Ловкач посмотрел на Хозяина, пожал плечами и тоже занял место в зале по соседству с Раскорякой. Некоторое время в помещении было тихо, потом из двери появился судья Скьявелли. Как заведено на Доддре, никто не встал.

Судья сел на свое место, положил перед собой какую-то бумагу и повернулся к обвиняемым.

– Мистер Тарзак и мистер Веллингтон заявили мне о намерении мистера Тарзака удочерить тебя, Итили Стран. – Он заглянул в бумагу. – Однако в связи с тем, что заявление было подано после предъявления обвинений и решение по нему еще не принято, оно не может оказать влияния на приговор суда по выдвинутым обвинениям. – Он кивнул капитану полиции. – Сторона обвинения закончила, так что теперь мы заслушаем защиту. – Судья посмотрел на девочку. – Итили Стран, что ты скажешь в ответ на обвинение в оставлении семьи?

Хозяин поднял руку.

– Минутку, Скьявелли! Вы сказали, что мы имеем право на представителя. Где он?

Судья закрыл глаза, побарабанил по столу и лишь затем посмотрел на О'Хару.

– Я уже выслушал вашего юридического советника. На мой взгляд, ему не удалось опровергнуть предъявленных вам обвинений. – Он перевел взгляд на Итили. – Так что ты можешь сказать?

Итили сглотнула и обернулась, чтобы посмотреть на Раскоряку и Диану. Потом она повернулась к судье и сложила руки.

– Я ушла от них. Интересно, а кто бы не ушел? В отделе по распределению детей меня приписали к ферме Чайне. Это все равно что тюрьма. Но теперь… теперь у меня есть… – На глазах у девочки выступили слезы. – Да, я ушла с фермы. И если закон говорит, что это неправильно, то этот закон глупый! Вот и все, что я могу сказать! – Она закрыла лицо руками и прижалась к О'Харе, который обнял ее за плечи.

– Джон О'Хара, – негромко сказал судья, – что вы можете сказать по сути предъявленного вам обвинения?

Хозяин погладил Итили по голове и посмотрел на Скьявелли.

– Она сказала за нас обоих.

Судья молча посмотрел на О'Хару и снова заглянул в бумагу.

– Капитан Мендт, ваше слово.

Капитан рассмеялся и поднялся на ноги.

– Они признают свою вину. Признают все. О чем тут говорить? Законы написаны для того, чтобы позаботиться о многочисленных сиротах, оставшихся после революции. Это хорошие законы. Законы написаны и для того, чтобы наших детей не увозили с планеты и не отдавали на черный рынок. Посмотрите на девочку! Посмотрите на ее волосы! Мы обнаружили бедняжку среди уродов! – Он скривился от отвращения. – Буква закона ясна. Оправдать их – значит надсмеяться над законом и революцией. – Капитан сел и снова сложил руки.

Судья кивнул, прочитал лежащую на столе бумагу и снова обратился к полицейскому:

– Капитан Мендт, мы совершили революцию для того, чтобы построить общество закона, которое служило бы справедливости, а не политикам. Нам не нужны привилегии. И за последние годы мы применяли наши законы со всей строгоетью, иногда жестокостью. – Скьявелли пожал плечами. – Возможно, это неизбежная необходимость или революционный пыл. Но революции уже десять лет, капитан. Может быть, сейчас появилось место и для справедливости, к которой мы стремились.

Капитан вскочил на ноги:

– Судья, обвинения доказаны. Нельзя признать этих людей невиновными, не совершив при этом преступления!

Скьявелли кивнул, потом расписался на листке бумаги.

– Капитан, я только что придал силу законного документа заявлению об удочерении Итили Стран. Теперь она законный ребенок Дианы и Мелвина Тарзака.

Несколько человек в зале повернулись к Раскоряке.

– Мелвин?

Бригадир не обратил на них внимания.

– В связи с тем, что Итили Стран удочерена до признания ее виновной в оставлении приемной семьи, обвинение считается безосновательным. – Он повернулся к Итили и О'Харе. – Вы свободны.

Раскоряка и Диана поспешили к девочке, а Хозяин проводил взглядом судью Скьявелли, скрывшегося за задней дверью. О'Хара прошел вслед за ним.

Скьявелли только что опустился на стул и расстегнул воротник.

– Антоний?

Судья поднял голову и улыбнулся:

– Здравствуйте, мистер Джон.

– По-прежнему «мистер Джон», вот как?

– Вы Хозяин. – Судья кивнул, приглашая О'Хару садиться.

– Я должен поблагодарить тебя за то, что ты сделал.

Скьявелли покачал головой:

– Скажите спасибо капитану Мендту. Это он показал, что суду предстоит сделать выбор: вырастет ли девочка на ненавистной ферме или в цирке. – Судья опустил голову. – Я и сам вырос в цирке. Не могу представить для Итили лучшего места, чем «Большое шоу О'Хары». – Он посмотрел на Хозяина. – Закон должен защищать интересы Итили, и это главное.