Беспощадная страсть - Щербаков Дмитрий Викторович - Страница 90

— Ну вот и конец тебе, Газаватушка! — зло произнесла Мила, вставая с колен и поднимая «Кедр».

— Замри, жена! — Север метнулся к ней.

В три прыжка он оказался рядом и вырвал ствол у нее из рук.

— Ты что, Север?! — удивилась Мила. — Этого выблядка давно ждут в морге! Заждались уже! Ты хочешь сохранить ему жизнь?!

— Сначала он мне все расскажет о наркотиках! — скаля зубы, зарычал Север. — Сначала он сдаст мне свой бизнес! И только потом я, так уж и быть, отпущу его на тот свет!

Он подхватил корчившегося Газавата, Дотащил до кресла, назначение которого определил сразу, едва увидел, швырнул в него Николая и пристегнул за руки и за ноги специальными ремнями.

Глаза Милы сверкнули.

— Север! — закричала она. — Неужели после всего, что случилось, тебя еще интересует этот поганый героин?!

— Интересует! — взвизгнул Север. — Героин — это миллионы, это власть! И сейчас я вытрясу из Коляна все, что он знает! Все, что он имеет! До последнего гроша!

— Север! Если ты притворяешься, то прекрати! Немедленно прекрати! — На Милу накатило внезапное озарение: только сейчас ей пришло в голову, что Север, возможно, притворяется, хотя она не сумела бы объяснить, почему так подумала. — Романов нас предал, ты понял это?! Мы ничего ему больше не должны! Мы свободны от всех обязательств! Кончай Газавата и идем! Этот подонок давно заслужил смерть!

— Ну нет! — Север плотно вошел в роль. — Мне не нужна жизнь Газавата. А что Романов предал нас, я понял сразу! Только мне плевать на Романова, всегда было плевать! А Кольке я крепко припеку задницу, если он не расколется!

Север влепил Газавату пощечину.

— Эй ты, шкура блатная! Откуда у тебя дешевые наркотики?! Отвечай, пока тебя добром спрашивают!

— Да пошел ты! — собравшись с силами, выдал Николай.

— Ну держись, сука! — Север обернулся к Миле. — Как эта штука включается, знаешь?! «Электрический стул» этот?!

— Я не скажу! — отрезала Мила. — Я не позволю тебе пытать человека ради сраных баксов! Убей его и идем!

— Ах, не скажешь?! Ладно, обойдемся домашними средствами!

Север вскинул «Кедр» и одиночным выстрелом разнес Газавату коленную чашечку.

— А-а-а, гондон! — дико заорал Газават. — Ну, погоди, отморозок траханый! Сейчас приедут мои ребята и ты получишь по полной программе! Тогда уж я повеселюсь!

Как раз в этот момент со стороны ведущего к особняку шоссе донеслись взрывы и звуки пальбы.

Север осклабился.

— Твои ребята не приедут! Потому что мои ребята их сейчас в аккурат поджаривают! А я поджарю тебя!

Он отбросил пистолет-пулемет и принялся судорожно искать кнопку включения «электрического стула». Наконец нашел, хотя ее и трудно было различить на стене.

— Вот она, родная! — воскликнул Север, дыша свирепой радостью. — Теперь отведай собственного блюда, Газаватушка!

Он пустил электричество. Тело Николая задергалось, забилось в конвульсиях. От воплей бандита, казалось, сейчас лопнут барабанные перепонки.

— Север, оставь его! — закричала Мила. — Что ты с собой делаешь, в кого ты превратился?! Ты же всегда стоял за справедливость, ты даже был добрым! Зачем ты становишься зверем?!

— А в этом мире нельзя быть добрым! — рявкнул Север.

— Раньше ты думал иначе!

— Раньше я был дураком!

— Но ради чего ты мучаешь этого урода?! Неужели действительно только ради того, чтобы стать наркобароном, чтобы наживаться на чужой беде?! Неужели только ради денег?!

— Именно ради них!

— Не верю! — жалко выкрикнула Мила — ее моральные силы были уже на исходе.

— А это уж твое дело, телка! — бухнул Север, словно тупое шило воткнул.

У Газавата началась неудержимая рвота. Его выворачивало и выворачивало, а вскоре вместо полупереваренной пищи он изверг из себя слизь пополам с кровью.

Север выключил электричество.

— Еще сдохнет раньше времени! — прокомментировал он свои действия.

Газават был в сознании. Свинцовыми от боли глазами он посмотрел на своего палача.

— Ничего я тебе не скажу, Север, — произнес бандит почти спокойно. — И знаешь, почему? Потому что, если я скажу, ты меня сразу убьешь. А в загробную жизнь я, извини, не верю. Я очень хочу еще пожить на этом свете. Мои пацаны сюда все равно прорвутся. Я их дождусь.

— Я сделаю тебя полным калекой! Тебе жизнь станет не в жизнь! — взвился Север.

— Ой, напугал! — слабо улыбнулся Газават. — Сейчас хирурги творят чудеса. Пересаживают любые органы. Если я выживу, врачи на Западе так меня починят — стану лучше прежнего. За деньги там все можно. А уж доноров мне братва найдет каких угодно — Россия большая, и в ней много лишних двуногих. Миллионы никому не нужного быдла, которое даже заработать толком не умеет. Так что доноры будут — любые и в любом количестве.

— Ты все равно не выживешь! — заорал Север. — Лучше сразу колись! Тогда умрешь легко!

— Ну нет! — хмыкнул Газават. — Молчать — моя последняя надежда. А боли я почти не боюсь. Мне даже объяснили, почему. Хочешь, тебе объясню?

— Объясни! — Север заинтересовался.

— Как мне говорили, центр боли в мозгу человека находится рядом с центром сексуальности. У меня центр сексуальности очень развит. Видимо, за счет центра боли. Поэтому пытай меня сколько угодно — бесполезно.

— Ты врешь! — Север клокотал. — Ты нарочно затягиваешь базар, чтобы оттянуть начало новой пытки!

— Повторяю: пытать меня бесполезно.

— Говори, откуда героин!

— Не скажу. Пока я молчу, я нужен тебе живым. Так что продолжай свои забавы.

— Север! — опять позвала мужа Мила. — Ты можешь оставить его в покое хотя бы ради меня?

— Тебе его жалко?! — взбесился Север.

— Дурак! Мне тебя жалко! Ты, ты окончательно испоганишь свою душу! Ты не сумеешь больше стать человеком после того, как зверски истязал кого-то ради наживы!

— Мне и раньше случалось пытать всяких подонков!

— Но ведь не ради наживы!

— Какая разница?!

— Огромная!

— Да пошла ты! — огрызнулся Север, а сам подумал: «Знала бы ты, девочка, ради чего я на самом деле стараюсь!»

— Значит, боли ты не боишься?! — обернулся он к Газавату. — А как насчет ампутаций?!

— Чего?! — Николай, похоже, испугался.

— Для начала мы снимем с тебя скальп! — Север достал пружинный нож, выщелкнул лезвие. — Вон какая у тебя знатная шевелюра! Славный получится трофей!

В отличие от своей «пехоты», брившей голову почти наголо, Газават носил модельную стрижку, и шевелюра у него была действительно знатной.

— Ты серьезно? — спросил бандит несколько недоуменно.

— А то! — Север вцепился ему в волосы.

— Ну нет! Этого я не позволю! — отчаянно закричала Мила.

Она бросилась к мужу, схватила его за предплечье и попыталась оттащить от Николая.

Север ударил жену наотмашь тыльной стороной ладони. Ударил так, как привык последнее время бить Милу — сильно, но очень расчетливо и точно. Девушка упала и зарыдала от бессилия, колотя рукой по полу.

— Приступим! — ухмыльнулся Белов в лицо Газавату.

Он опять схватил его за волосы, полоснул ножом вокруг головы и рывком содрал скальп. Из рассеченных жил хлынула кровь.

Рев Газавата слился с безнадежным щемящим криком Милы. Ей казалось, что это Север сейчас оскальпировал самого себя.

Белов отшвырнул кровавый трофей прочь, вытер нож об одежду Газавата и поглядел в глаза своей жертве. Бандит оставался в сознании.

— Ну как тебе такой расклад, приятель?! — вопросил Север торжествующе.

— Ты псих… — простонал Николай. — Перевяжи меня…

— Хрен тебе, детка!

— Перевяжи… Я ведь истеку кровью…

— Сперва информация!

— Ладно, твоя взяла… Я все расскажу. А то умру от потери крови раньше, чем подоспеет помощь. Только ты перевяжи меня. Бинты есть в аптечном ящике, он под лежанкой…

— Перевяжу, но учти: будешь потом молчать, я бинты с тебя просто сорву, ты понял?!

— Понял. Перевязывай.

Газават был страшен: искаженное болью лицо залито кровью, череп — сплошная кровавая рана.