Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит - Страница 64

После своего первого опыта с матерью школьного друга Бруно понял: дело вовсе не в том, что его совратила умудренная опытом женщина. Его тайное сексуальное предпочтение, пожалуй единственное, было отдано женщинам сорока, сорока с небольшим лет. Он не мог постичь, зачем мужчине есть зеленое яблоко, когда можно съесть зрелый плод. Возможно, имеет смысл выбирать необъезженных лошадей, чтобы приручить их, но женщин? Насколько приятней иметь с ними дело тогда, когда они уже поняли, о чем мечтают. В десяти случаях из десяти собственные мужья не удовлетворяли их. Насколько просто потакать их фантазиям и наблюдать, как они становятся исключительно послушными, а самые гордые из них покоряются его воле. Это были отношения столь же необременительные, сколь удобные, ибо при таком количестве обязанностей, размышлял Бруно, у него не оставалось ни минуты на ухаживания. К счастью, его необузданную страсть к холеным женщинам, миновавшим возраст неопытной юности, удовлетворить было совсем не сложно. Он совершенно не мог понять, зачем его друзья тратят время и деньги, гоняясь за девчонками, словно те обладали чем-то особенно ценным. Ну может ли разумный мужчина отдавать предпочтение блюду без приправ?

— Привет, Бруно, — раздался голос за его спиной.

— Ги, я не могу шевельнуться. Скоро освобожусь, — ответил Бруно.

Он и его новый друг Ги Маршан договорились после завтрака поиграть в теннис. Бруно подумал, что сейчас самое подходящее время поговорить с Ги о привлекательности молодых женщин, тот постоянно был в кого-то влюблен, но для Бруно затевать этот разговор — значило изменять своим пристрастиям.

— Что ты думаешь о том, что Шмелинг вчера нокаутировал Джо Луиса? — спросил, придвигая стул, Ги.

Это был высокий худощавый молодой человек с умными улыбающимися глазами.

— Меня это не удивило, а тебя? — поинтересовался Бруно. — Честно говоря, бокс меня не слишком волнует. В следующем месяце я собираюсь в Уимблдон, почему бы тебе не поехать со мной? Готфрид фон Грамм, Фрэд Пэрри — разве можно такое пропустить?

— Если дела позволят, — ответил Ги. — Это не всегда возможно.

— Месье де Лансель, не будете ли вы любезны чуть-чуть повернуться ко мне, — попросил портной, потянувшись за булавками.

Повернувшись, Бруно увидел себя в зеркале. Он бросил быстрый, небрежный, почти равнодушный взгляд на свое отражение. Бруно прекрасно знал себе цену, и ему не нужно было в отличие от многих других мужчин смотреть в зеркало, чтобы обрести уверенность в себе. То, что женщины находят его необычайно привлекательным, лестно, но едва ли неожиданно. Но то, что в его лице было нечто, внушавшее мужчинам доверие к нему, вот это действительно было важно.

К своему удивлению, Бруно обнаружил, что ему нравится банковское дело, вернее, нравится делать деньги, а банковское дело — одно из достойных мужчины занятий, с помощью которых можно делать деньги.

Он пришел к братьям Дювивье, чтобы приобрести профессию. Первые удачи, когда он привлек новых клиентов, пришли к нему почти сами собой, за игрой в сквош, на охоте вблизи Тура во время уик-энда, после аукциона на Ньюмаркет.

Комиссионные, полученные Бруно за первых клиентов, позволили ему впервые испытать чувство материальной независимости. Он нашел себе отличную квартиру в огромном частном доме на Университетской улице. Дом принадлежал одному из его дальних родственников, который, подобно многим другим, недавно потерял на фондовой бирже почти все свои деньги. Теперь он вынужден был сдавать внаем часть своего дома. Новые комиссионные, которых Бруно теперь добивался с удвоенной энергией, позволили ему оплачивать услуги горничной, лучших портных и лакея, а также приобрести двух лошадей.

Теперь, спустя год после того, как он начал работать в банке, амбиции Бруно стали неудержимо расти. Он понял, что, хотя в его нынешнем положении можно зарабатывать неплохие деньги, куда больше возможностей таит в себе деловой мир — богатый буржуазный мир Ги Маршана, который сидел сейчас, нетерпеливо барабаня пальцами по ноге и горя желанием поскорее очутиться на теннисном корте.

Пока портной с невообразимой тщательностью подкалывал безупречно сидящий обшлаг, Бруно думал о том, что его заработок напрямую зависит от умения добиваться приглашений. Для этого нужно вести себя так, чтобы не казаться слишком высокомерным аристократом, вступать в контакт с мужчинами намного старше себя, которые ни при каких обстоятельствах не могли бы появиться в гостиной бабушки Сен-Фрейкур, и держаться с ними так, чтобы их жены отваживались приглашать его, не боясь получить отказ.

Поначалу, как он заметил, его приглашали только на официальные встречи. Туда можно было не ходить, не опасаясь никого обидеть. Если Бруно все же принимал приглашение, хозяева были польщены, и мужчины, поощряемые женами, становились с ним смелее.

Молодость была неоспоримым достоинством виконта де Сен-Фрейкур де Ланселя. Его приглашали туда, куда никогда не пригласили бы аристократа старой закалки. Бруно получал все более щедрые комиссионные. При этом он предпочитал дружеские обеды, прогулки на яхтах, пикники за городом — то есть все, что могло принести ему ощутимую пользу. Жалованье Бруно вскоре стало несопоставимо с размером его комиссионных.

Ги Маршан, с которым Бруно познакомился всего шесть месяцев назад, был единственным сыном Пьера Маршана, преуспевающего кинодельца и владельца самого популярного во Франции издания «Маршан Актюалите». Они распространялись по всему миру тиражом, большим чем «Фокс-Моветон», «Патэ журналь» и «Эклер журналь», вместе взятые.

Бруно встретил месье и мадам Маршан в клубе игроков в поло. Вскоре он познакомился и с Ги, который был всего на три года старше Бруно, но уже серьезно занимался семейным бизнесом. Ги показался Бруно славным парнем, образованным и неглупым. Он был представителем верхушки среднего класса. Когда-нибудь, благодаря женитьбе, а это, безусловно, единственно возможный путь, он войдет в высшее общество, а годам к пятидесяти, если у него будет дочь, сможет рассчитывать на то, что она выйдет замуж за какую-нибудь титулованную особу и внук его родится аристократом.

Ги Маршан был такой же частью будущего, как сам Бруно. Их связывали дружеские отношения, но не такие, как со школьными друзьями. Маршаны пока не стали клиентами банка Дювивье, но Бруно это не огорчало, иначе Ги меньше привлекал бы его. То, что Маршаны ценили дружбу с ним, давало ему ощущение собственной значимости.

— Бруно, долго еще? — спросил Ги, взглянув на часы.

— Вы скоро закончите, месье? — нетерпеливо спросил Бруно у портного.

— Точно в срок, месье де Лансель, — невозмутимо ответил портной.

«Вот и еще один человек, знающий себе цену», — подумал Бруно и приготовился к тому, чтобы ждать еще четверть часа.

Стояла середина июля. Дельфина сидела на полу своей комнаты в замке Вальмон, лучшей комнаты для гостей, среди вороха вещей, вынутых из громадного чемодана, доставленного всего час назад. Марджи, верная Марджи, в тщетной попытке хоть как-то утешить подругу, собрала все вечерние туалеты Дельфины и прислала их пароходом. Вытаскивая платье за платьем, накидку за накидкой, Дельфина с любовью прижимала их к себе и бережно раскладывала на ковре. Это было настоящее пиршество красок и материалов. За сотни лет цивилизованные французы не удосужились изобрести стенной шкаф. Гардероб в комнате Дельфины уже был забит до отказа, и для дюжины вечерних платьев места не оказалось.

Погрустневшая Дельфина открыла одну из своих вечерних сумочек и заглянула в нее. Обнаружила там кружевной носовой платок, черную с серебряной отделкой пудреницу, булавку с жемчужной головкой, которой она когда-то прикрепляла букетик к плечу, две монеты по двадцать пять центов, помаду фирмы «Коти», плоский спичечный коробок из «Трокадеро» и один из своих портсигаров. Благоговейно, словно перед ней были реликвии канувшей в Лету цивилизации, она вынула все эти предметы и положила их к себе на колени, чувствуя, как ее одолевает тоска. Открыв портсигар, она увидела в нем одну сморщенную сигарету «Лаки Страйк». Дельфина нежно покрутила ее в пальцах и понюхала. Вспомнив, что дверь ее комнаты заперта, она зажгла сигарету спичкой из «Трокадеро», глубоко затянулась и расплакалась.