Пепел наших костров - Антонов Антон Станиславович - Страница 13

Во-первых, настоящий владелец машины – Владимирское автопредприятие – остался за пределами 27-километровой зоны и исчез без следа, как и все остальное. Караваев был указан в бумагах, как «исполняющий обязанности представителя владельца», но эта формулировка была сама по себе абсурдной, и ее придумали на ходу со ссылкой на форсмажорные обстоятельства – иначе машину вообще нельзя было использовать.

Однако если бы дело дошло до суда, еще не известно, какое бы решение он вынес.

Вполне мог бы за отсутствием хозяина и его законных правопреемников передать тягач и фуру в доход государства, как бесхозное имущество.

А самое главное – в условиях чрезвычайного положения общественные интересы априори ставятся выше личных. Аграрное предприятие призвано спасти город от голода, и если частное лицо попытается отсудить у него машину – на это наверняка посмотрят косо. Даже если частник будет доказывать, что он раньше ездил на этой машине и представляет ее законного владельца. А когда всплывет информация, что этот самый частник вместе с машиной прежде находился на службе у мафии и участвовал в расхищении продовольствия, ловить ему станет совсем нечего.

Так что прав был все-таки директор ГАП-13 Балуев: дальнобойщик Саня Караваев теперь никто. Бомж на колесах. И лучше ему молчать в тряпочку, а то как бы чего не вышло.

Автопоезд, дымя выхлопными газами, укатил вперед, а пешая колонна из солдат и арестантов потянулась следом. Прапорщик, правда, связался на всякий случай с начальством и доложил мнение медика и свое собственное – о том, что лучше бы организовать пеший переход завтра рано утром. Но начальство приказало беспрекословно подчиняться директору, который наделен чрезвычайными полномочиями – и колонне пришлось стартовать в самую жару.

Все завидовали вольнонаемным, которые в полном составе уехали в кузове фуры, в автобусе и в газике директора. Но солдаты помнили про положение устава насчет тягот и лишений, а сетования арестантов решительно пресек конвой – в том духе, что не надо водку пьянствовать и беспорядки нарушать, и тогда вас тоже будут возить на машине.

Куртка Жанны Аржановой была застегнута на одну пуговицу где-то в районе пупка, но ей все равно было жарко, и она даже обратилась к конвоиру-дзержинцу, который дал ей попить воды из пластиковой бутылки:

– Не пойму, как вы ходите в этом все время.

– В чем в этом? – спросил конвоир, встревоженно оглядев свое обмундирование.

– В носках, в ботинках, в штанах и в куртке. Свариться же можно. Консервы: «Человек разумный в собственном поту».

– А ты сними, – посоветовал дзержинец, имея в виду прежде всего куртку, которая с самого начала не давала покоя всем мужчинам в колонне. Все видели, что под нею ничего нет, но никак не могли толком разглядеть то, что там все-таки есть.

– Боюсь, это вызовет нездоровую реакцию, – покачала головой Жанна, скосив глаза почему-то на пожилого небритого синяка бомжеватого вида.

Судя по его возрасту и внешности, как раз его Жанна могла опасаться меньше всего. Он уже давно пропил свою мужскую силу и забыл, как выглядит женщина вблизи.

Но почувствовав внимание к себе, синяк оживился и решил включиться в разговор.

– Слышь, а за что тебя к нам? – поинтересовался он у Жанны.

– Я – борец за свободу, – ответила Жанна, и синяк вытаращил на нее глаза.

– Она вчера выпустила всех зверей из зоопарка, – пояснил начальник конвоя, который слышал весь разговор и был осведомлен о преступлении гражданки Аржановой и ряда других административно арестованных.

– А зачем? – спросил какой-то молодой парень с подбитым глазом и рассеченной бровью.

– А вот тебе, например, нравится в камере сидеть? – поинтересовалась у него Жанна.

– Кому ж понравится, – пожал плечами побитый.

– Вот и зверям тоже не нравится. Понял?

– Так они же звери, а мы – люди, – не согласился с Жанной побитый. – Может, ты еще скажешь, мясо не надо есть? – неожиданно добавил он, демонстрируя хорошее чувство логики.

Тут на него накинулась другая девчонка из арестанток, невзрачная и плохо одетая, но агрессивная крайне. Она доказывала, что есть мясо животного – это все равно что питаться человечиной, а когда парень с подбитым глазом с нею не согласился, попыталась подбить ему и второй глаз для равновесия – но не дотянулась, потому что была примерно вдвое ниже ростом.

Жанна и конвоир с трудом их разняли, и Девственница попыталась урезонить спорщиков одним простым соображением:

– Мяса все равно нет и в ближайшее время не предвидится. Так стоит ли из-за этого драться?

Воинствующая вегетарианка явно считала, что стоит, но, почувствовав, что тема неактуальна (пустая резиновая каша недовольно урчала в желудке), перекинулась на аборты и стала требовать от конвоира их немедленного и повсеместного запрета.

– А по-моему, тебя надо было не к нам, а сразу на дурку, – высказал свое мнение начальник конвоя. – Оправдать по причине невменяемости – и на принудлечение.

Как выяснилось из дальнейшего разговора, он учился заочно на юридическом и любил щегольнуть профессиональным термином.

– И тебя тоже на дурку, – обратился он к Жанне. – Это ж надо додуматься – зверей из зоопарка выпустить. Неужто нормальному человеку такое в голову придет?

– А нас там много было, – весело откликнулась Жанна. – Что – все ненормальные?

– А что, ты думаешь, на свете мало психов? Особенно теперь. Мне один шизик на днях сказал, что пришел конец света, и сатана на пару с Богом со дня на день устроят нам полный Армагеддон.

– Полный звездец они нам устроят! – поправил его побитый, а Жанна постаралась, чтобы последнее слово все-таки осталось за ней.

– Вот поэтому и надо было выпустить зверей из клеток, – заявила она. – За это нам простится много грехов на Страшном Суде.

И с такой убежденностью она это сказала, как будто сама верила в свои слова.

Видно, уроки Веры Красных не прошли даром.

А побитый арестант, посмотрев на нее внимательнее, немного отстранился и с этого времени поглядывал на Жанну с опаской. Ведь никогда не знаешь, чего ждать от этих сумасшедших.

Примерно в это же время историю с разгромом зоопарка обсасывали на «Общем радио», особенно смакуя тот факт, что многие звери все еще бродят на свободе.

Говорили и о том, что «Общее радио» вот-вот закроют, и восторжествует тотальная цензура, но разговор все время возвращался к диким зверям, которые живут себе без цензуры и без правительства – и ничего. В клетки друг друга не сажают и братьев по крови без нужды не едят, и вообще ведут себя гораздо лучше людей.

Пока Саня Караваев слушал этот легкий треп и дышал свежим воздухом, высунув голову в открытое окошко, Балуев по-хозяйски положил руку Дарье на колено и процедил лениво:

– Ты ведь шлюха. Обыкновенная шлюха. Думаешь, я не знаю? Мне все про тебя рассказали. Да я и сам вижу. Так что кончай из себя целочку строить. Будь хорошей девочкой, а я тебя сигареткой угощу.

Сигареты в Москве уже успели превратиться в большой дефицит. Народ собирал окурки на улицах, а целую пачку можно было достать только на черном рынке по фантастической цене.

Дальнобойщик неспешно вернул голову в кабину, без спросу взял сигарету из пачки, которую предлагали не ему, и заговорил, как бы ни к кому не обращаясь:

– Интересно, если труп одного большого начальника в кожаной кепке найдут в лесу, искусанный в кровь, – что они подумают?

– Чего? – переспросил Балуев, вздрогнув, и зачем-то сдернул с головы кожаную кепку, обнажив потную лысину.

– Да ничего. Просто если ты думаешь, что мне слабо закусать тебя до смерти – то это зря. У меня очень крепкие зубы.

18

«Общее радио» так и не закрыли – только ведущего передачи про зоопарк арестовали за соучастие в организации массовых беспорядков. Сначала хотели пристегнуть его к делу экологических вандалов, но потом передумали и дали ему пятнадцать суток сельхозработ.