Медальон для невесты - Картленд Барбара - Страница 41

Тару вновь представили его величеству. Тот немного побеседовал с ней, не преминув заметить ее отцу, какая у того красивая дочь. Прекрасный цветок! Однако все мысли ее были сосредоточены на муже.

Отец настоял на том, чтобы она станцевала сперва вместе со всеми рил, национальный шотландский танец, который она успела разучить за время пребывания в Эдинбурге — танец быстрый и очень эффектный. А потом настал черед вальса, который совсем недавно завоевал права салонного танца в пуританской Шотландии и вот-вот норовил стать королем танцев и здесь, как уже стал в континентальной Европе. Головокружительный танец! Ритм, плавные и бурные повороты, близость партнеров друг к другу, какой не позволял ни один танец до этого, чудесная музыка… Менуэт, популярный в минувшем веке наряду с другими, более спокойными, чем вальс, танцами, почти не требовал перемещения в пространстве, а его темп, изысканный и изящный, не приводил к усталости, требующей восстановления сил. Не то — вальс…

Кружась по зале с партнером, которому, как он сказал, «посчастливилось заполучить ее на этот прекрасный и новомодный танец», она, задыхаясь, продолжала думать о том, наблюдает ли за ней сейчас герцог, и понимает ли он, сколько джентльменов соперничает друг с другом за право быть ее партнером. Отчего ее силы таяли? От быстроты кружения или же оттого, что она представляла, что она кружится в вальсе с герцогом и почти чувствовала, как его руки крепко держат ее и ведут, так что она может закрыть глаза и отдаться потоку чарующих звуков…

— Ты была просто очаровательна, моя радость! — заметил граф, когда они, все вчетвером — Тара, ее отец, ее бабушка и ее муж — возвращались домой. — Сам король сказал, что ты была прекраснейшей из молодых особ на этом балу.

— Спасибо, — устало откликнулась Тара, с нежностью сжимая его руку.

— Ты должен гордиться женой, Герон, — добавила вдовствующая графиня, всезнающая, милая и заботливая бабуля Тары. — С самого приезда в Эдинбург все только и говорят, что о ее прелести, обаянии и красоте.

— Я это заметил, — с холодной снисходительностью уронил герцог.

* * *

А на следующий день утром они отправились к себе в замок.

Таре оставалось лишь удивляться, что отец не попытался задержать ее в Эдинбурге. Вместо этого он сказал:

— Герон — твой муж, девочка, и если он настаивает на твоем возвращении, ты должна подчиниться.

— Когда же я теперь снова увижу тебя? — с легкой болью в душе спросила Тара. Ей очень не хотелось уезжать от отца и от бабушки, которые окружили ее теплом и вниманием, столь многому ее научили. Почему им нельзя жить всем вместе? Как бы это было прекрасно! Бабушка надавала ей с собой множество дорогих безделушек — чтобы ее «дорогая внучечка вспоминала свою бабулю». Тара отерла ладонью побежавшие из глаз слезы.

— Мы встретимся скорее, чем ты думаешь! — успокоил ее отец. — Мне предстоит вернуться в Англию с его величеством. Но как только я освобожусь, то непременно приеду к вам на север. Хочет того герцог или не хочет, но я намерен погостить у вас в замке! И возьму с собой твою бабушку — она, я уверен, будет не против.

— Конечно! И в замке вам будут рады обоим!

— Не исключено, что твой муж предпочтет в одиночку наслаждаться твоим обществом.

Тара, потупив взгляд, ничего не ответила. Ее мучило тягостное подозрение, что герцог не только не захочет наслаждаться ее обществом в одиночку, но и предпочтет, чтобы она поскорее покинула замок… Впрочем, он сам настоял на том, чтобы она вместе с ним вернулась домой! Как она должна понимать его? Не было ли это попыткой пресечь слухи, которые уже поползли по Эдинбургу в связи с их долгой разлукой? В любом случае, герцог не собирался ей ничего объяснять, и Таре оставалось лишь только гадать, что же подвигло его на этот шаг.

На обратном пути в Шотландию у нее оказалось так много вещей, что она ничуть не удивилась, обнаружив наутро перед домом не одну карету, а целых две. Но чего она совершенно не ожидала увидеть, так это верховую лошадь рядом с каретами. Тара взглянула с тревогой на лошадь, потом на герцога.

— Но вам ни в коем случае нельзя ехать верхом! — панически запротестовала она, мгновенно поняв, для кого оседлали коня. — Вы же знаете, доктор сказал, чтобы вы как можно реже садились на лошадь в течение нескольких месяцев.

— Тем не менее я поеду верхом, — тоном, не терпящим возражений, ответил ей герцог. — Если я что и ненавижу, так это необходимость на протяжении всего пути безвылазно сидеть в карете и таращиться за окно.

— Но вы же устанете! — не оставляла попыток одолеть сопротивление мужа Тара.

Проигнорировав это ее замечание, тот повернулся к ней спиной, чтобы поздороваться с графом и вдовствующей графиней, пришедшими проводить их.

— Ты провел у нас так мало времени, Герон, — посетовал граф, — что я не успел решить, какой подарок мне преподнести своему новоиспеченному зятю.

— Ничего страшного, ты и без того проявил немалую щедрость по отношению к моей жене. — И герцог указал взглядом на многочисленные коробки, громоздящиеся на крыше обеих карет.

— Это подарки для моей дочери, — возразил ему граф. — Теперь я должен презентовать что-то вам обоим. Подумаю-ка я об этом, дорогой, на корабле — в перерывах между приступами тошноты.

Оба расхохотались. Затем граф крепко обнял Тару.

— Если бы ты только знала, моя крошка, как я рад, что нашел тебя! — уже в тысячный раз повторил он ей. — И теперь больше всего на свете я желаю тебе счастья.

— Спасибо, папа, — кротко ответила Тара, заливая его синевой своих глаз.

Она ни капли не сомневалась: отец безошибочно понимает, какие отношения сложились между нею и герцогом, ее мужем. Сидя в полном одиночестве в карете, она махала рукой до тех пор, пока отец и бабушка не скрылись из виду.

Герцог скакал впереди, так что она могла наблюдать за ним из окна экипажа. И она вновь с удовлетворением отметила про себя, как красиво смотрится он верхом. Вот только что это за лошадь? Она успела понять, что лошади бывают разные — в одних больше породы, в других меньше, но очень ценятся арабские скакуны. Лошадь герцога была светло-коричневой, с блестящей на солнце шерстью и длинным шелковистым хвостом. По бокам и на животе светлели подпалины. Очень красивая лошадь! Конь. Попозже она спросит у герцога, как зовут его и что у него за порода, если, конечно, герцог на нее не рассердится за неуместные и пустые расспросы. Но она не чувствовала будущие расспросы неуместными и пустыми. Она действительно хотела это все знать и во всем разбираться.

«Он очень красив, мой муж, — думала Тара. — Папа абсолютно прав: именно так и должен выглядеть настоящий вождь…»

И тут же в голове ее прозвучал насмешливый голос: «Вождь без сердца».

«Он просто боится любить после того, что случилось с ним в предыдущем браке», — сказала себе Тара для успокоения.

В то же время она отдавала себе отчет, что при виде этой статной, мужественной фигуры ее сердце начинает биться быстрее. Что бы это значило? Странно как-то она себя чувствует в присутствии герцога… Сколько она наслушалась комплиментов, но те, кто их говорил, не производили на нее такого же впечатления, она просто их слушала и улыбалась. А герцог строг с нею и даже холоден, а у нее обмирает душа и слабеют колени. Наверное, так проявляется страх…

«Как бы я хотела знать больше о жизни и о мужчинах», — со вздохом признала она собственное невежество. Что же она должна сделать, чтобы герцог посмотрел на нее благосклонно?

Да, улыбаясь, когда мужчины в Эдинбурге осыпали ее комплиментами, в самой глубине души она испытывала робость и замешательство. В такие мгновения Тара особенно остро чувствовала, как сильно ей хочется услышать хоть одно-единственное доброе слово от герцога.

«Он — мой муж, и значит, я имею на это право! Вот отец говорит мне ласковые слова. А муж?… Ах, как я была бы счастлива их услышать!..»

Продолжая наблюдать за герцогом в открытое окошко, Тара упорно думала о том, что во всем Эдинбурге не было мужчины, которым бы она восхищалась больше, чем своим мужем.