Откровение - Литтл Бентли - Страница 22

Откуда-то снаружи, может, из открытого окна, послышались странные звуки, отдаленно напоминающие повизгивающий тоненький смех.

17

Утро выдалось не таким ясным и жарким, как обычно. Напротив, пелена низких облаков, застилающая солнце, нескончаемой волной тянулась над вершинами Зубцов, едва не касаясь неровного края лесистого нагорья. Дождя не было, но в воздухе висела какая-то морось, и когда Гордон раздвинул полузадернутые гардины окна в спальне, то увидел, что по оконному стеклу сочится влага. Потянувшись, он распахнул створки деревянной рамы, но вместо ожидаемого потока горячего воздуха с улицы приятно потянуло прохладным ветерком.

Марина проснулась, положила подбородок на правое плечо мужа, щека к щеке, и подкатилась под бок.

- Какой приятный сюрприз, - зевнув, заметила она. Гордон отпустил занавески. Они упали, и ветер слегка выгнул легкую ткань внутрь.

- Синоптики опять ошиблись, - констатировал Гордон, протирая глаза ладонями.

- Что у нас еще нового?

Гордон перестал тереть глаза и полежал некоторое время, глядя в потолок.

- Сандра, - наконец произнес он.

- Что?

- Можно назвать девочку Сандрой.

Марина посмотрела на него, потом села. Муж лежал такой спокойный, счастливый, что ей ужасно не хотелось портить ему настроение, но все равно всю эту проблему с ребенком когда-то надо обсудить. Она трое суток готовилась к разговору, и сейчас ситуация выглядела вполне подходящей. Она облизнула сухие со сна губы, не зная, с чего начать.

- Нам надо поговорить.

Ее серьезность, должно быть, каким-то образом передалась Гордону, потому что он приподнялся на локте и озабоченно, выжидающе посмотрел ей в глаза.

- Понимаю.

Она взяла его руки в свои и почувствовала под ладонями жесткие волосы на костистых пальцах. Кисти показались ей более крупными, чем обычно, чужими. Она подавила инстинктивное желание отдернуть руки.

- Я до сих пор боюсь.

- Понимаю. Я тоже.

- Это... неправильно. Мы такого не заслужили. - Марина испытывала смешанное чувство обиды и злости. Она понимала, что слова не могут передать то, что она чувствует - она была недостаточно искусна, чтобы озвучить столь тонкие, несравнимые и глубоко противоречивые чувства, и это приводило в отчаяние. Она была готова расплакаться, но понимала, что слезами тут не поможешь.

Гордон поднес к губам ее руки и поцеловал.

- Я понимаю.

Это было не совсем то, о чем ей хотелось говорить, весь разговор должен был бы пойти по другому сценарию. Но ничего не могла с собой сделать. Эмоции переполняли ее - злость, отчаяние, наплыв чувств в любой момент угрожал вырваться через спасительный психологический клапан слезами.

- Черт побери, ну почему это должно было случиться именно с нами? Почему эта... мерзость вообще должна была случиться? Со всеми?

Ответа у Гордона не было. У него даже не было подходящей замены, реакции, соответствующей обстановке. Он просто снова начал целовать ей руки и бормотать что-то успокаивающее, обнадеживающее, надеясь, что этого хватит и понимая, что заблуждается.

- Это... просто ужасно... несправедливо. Слезы все-таки прорвались. Сначала они просто текли по щекам. Марина зажмурилась, но это не помогло. Губы, с которых был готов сорваться новый протест, новая жалоба, внезапно горько скривились, и она заплакала уже навзрыд - громко, горько, по-детски, не стесняясь слез.

Он прижал ее к себе. Он целовал ее мокрые щеки, ощущая на губах соленую влагу, и бережно гладил по голове.

Потом нашел губами ее губы, они встретились, языки сначала нерешительно, а потом все сильнее сплелись. Рыдания стихли, рука Гордона нежно скользнула под ночную рубашку, в промежность. Она была уже влажной и не оказала ни малейшего сопротивления.

Вскоре он оказался внутри нее, и они занялись любовью. Медленно, томно.

И кончили одновременно.

Оба молчали. Некоторое время он еще полежал сверху, потом, почувствовав полную расслабленность, скатился на бок и попытался поцеловать ее, но губы неожиданно наткнулись на волосы. Марина непроизвольно хихикнула.

- Стало полегче? - улыбнулся Гордон.

- Я не хотела.

- Это всегда помогает.

Марина прикусила губу и прикрыла пальцем его рот.

- Может, мы и победили симптомы, но проблема осталась. Нам все равно надо поговорить.

- Давай, - кивнул он.

- Что мы собираемся делать?

Голос снова обрел прежнюю серьезность. Гордон сел и заглянул ей в глаза, пытаясь понять ее настроение, угадать направление ее мыслей.

- Не знаю.

- Да, конечно, все анализы, которые должны быть положительными, оказались положительными, а отрицательные - отрицательными. Но я все равно волнуюсь. А что, если они ошибаются? Что нам тогда делать?

- Уже ничего не сделаешь.

- Не уверена, стоит ли идти на такой риск. Не знаю, готова ли я использовать этот шанс. Не уверена, что я готова пройти через это, потому что не уверена, что справлюсь, если что-нибудь будет не так.

Он подложил ладонь ей под голову и пристально посмотрел в глаза.

- Разумеется, решение должна принимать ты. Я поддержу тебя в любом случае. Но мне кажется, надо смотреть глубже. Врачи говорят, что все в порядке. Возможно, есть какая-то доля риска, но очень небольшая. - Он улыбнулся. - По-моему, будет очень приятно видеть, как тут начнет бегать маленькая миниатюрная Марина.

- Я почему-то так и думала, что ты будешь за то, чтобы пойти на это, - улыбнулась в ответ Марина.

- А ты?

Она облизала губы и уклончиво пожала плечами:

- Не знаю.

- Ты не склоняешься к тому или другому?

- Нет, почему же. Но...

- В таком случае надо поторопиться с решением.

- Понимаю. Но мне придется бросить школу, мы будем жить на одну твою зарплату...

- Хочешь сказать, ты сомневаешься из-за денег?

- Нет, конечно. Но мы должны учитывать все, и пока что минусы перевешивают плюсы.

- И все-таки к чему ты склоняешься? Она постаралась сделать максимально серьезное выражение лица, но губы сами расплылись в улыбке.

- Мне тоже нравится, что здесь будет бегать маленькая Марина.

- Значит, решено?

- Не совсем. Я хочу еще немного подумать. - Марина подняла руку. - Понимаю, понимаю. Лучше думать быстрее. - Она поцеловала его в нос. - Я постараюсь.

Гордон ответил на поцелуй, а затем положил голову ей на живот, словно Прислушиваясь.

- Слушай, - вдруг энергично заговорил он, садясь на кровати. - А как насчет секса? Как долго мы еще может заниматься этим делом?

Марина расхохоталась - легко, счастливо, словно все проблемы разом сбились с плеч:

- Должна была догадаться, что тебя волнует!

- Я не...

- Мы можем заниматься этим сколько угодно.

- А ребенку не повредит?

Жена на секунду задумалась.

- Ну, может, Нам надо будет сменить позицию. Может, тебе весь этот период не следует быть сверху.

- Все время?

- Ну, почти, - улыбнулась она.

- А может, лучше вообще отказаться на ближайшие восемь или сколько там месяцев? - со смехом предложил Гордон. - На всякий случай. В конце концов, у тебя есть еще два отверстия.

- О нет!

- Так как тебе нравится имя Сандра? - посмеиваясь, поцеловал жену Гордон.

- Я больше размышляю насчет Ольги или Хельги. А может, Берты.

- А если окажется мальчик, он будет Перси.

- Или Отис.

- Ты смеешься, - заметил Гордон, устраиваясь затылком между двух бронзовых прутьев изголовья кровати, - а нам действительно надо начать подыскивать имя. - Он кашлянул. - Если ты тешила оставить ребенка.

- Мы обязательно начнем подыскивать имя, - кивнула Марина, спуская ноги с кровати.

- Да? Обязательно?

- Обязательно, - кивнула жена.

- Быстро.

- Я вообще быстро думаю.

Марина встала, подошла к стоящему посреди спальни креслу в стиле королевы Анны и накинула брошенный на спинку халат. Потом поправила волосы, попавшие под воротник, и вышла из спальни.