Дом - Литтл Бентли - Страница 48

А что насчет девочки?

Наблюдать за испуганным Биллингсоном было, конечно, приятно, но в то же время и страшновато - именно потому, что наемный работник ничего не знал о ребенке, который, как предполагалось, был его дочерью.

Донна.

От одной мысли о ней Нортон ощутил жжение в паху. Однако тот факт, что Биллингсон, который, казалось, должен знать все, должен быть в центре всего здесь происходящего, абсолютно не подозревал о существовании девочки, непонятным образом вызывал беспокойство. При всем страхе, внушаемом Домом, этому можно было подобрать логическое объяснение, найти соответствующую теорию, усмотреть, в конце концов, управляющую им силу. Но девочка существовала вне этого. Она оказалась непредсказуемым явлением, и ее существование нарушало баланс, затемняло и усложняло и без того темную и сложную картину.

После того как он заявил, что видел дочь Биллингсона, разговор сошел с рельсов; однако работник, хотя и явно потрясенный, снова полностью взял себя в руки и заявил:

- Уже поздно. Полагаю, мы можем завершить нашу дискуссию завтра утром.

Нортон оглядел гостиную. До сего момента все его пребывание в Доме ограничивалось этой комнатой, своеобразным вариантом ситуации "Выхода нет", и первой мыслью было, что ему придется переночевать здесь - на софе, или на маленьком диванчике, или на стульях, или на полу, не имея возможности выйти отсюда.

Но когда он поинтересовался, где устраиваться на ночлег, Биллингсон невозмутимо ответил:

- Ваша комната ждет вас.

Действительно, его спальня оказалась там же, где и раньше, - на третьем этаже, немного в глубине коридора. По обе его стороны располагалось еще некоторое количество дверей, и Нортон сообразил, что даже ребенком не знал, что находится за большинством из них. Двери всегда были закрыты или заперты, и ему никогда не приходило в голову поинтересоваться, что там.

Это двери в другие измерения, за пределами пространства и времени.

Так сказал Биллингсон, объясняя точное расположение Дома напротив Обратной Стороны, и хотя тогда Нортон ничего не сказал, объяснение испугало его и накрепко засело в голове.

Он совершенно растерялся и страшно жалел о том, что собрался сюда приехать. Он понимал, что это элементарная трусость, и был вполне с этим согласен. Гораздо легче казалось встретиться с миллионом демонов на улицах Финли, чем оказаться заточенным здесь, в этом Доме. Там это было бы вторжением ужаса в обычную повседневную жизнь; здесь ужас был обычным повседневным состоянием.

Биллингсон проводил его до двери спальни, открыл ее и улыбнулся.

- Приятных снов, Норт.

Затем театрально поклонился и двинулся в обратном направлении.

Именно эти слова произносил каждый вечер отец, укладывая его в постель.

Глубоко вдохнув, Нортон вошел в спальню.

Все выглядело точно так, как полвека назад.

Это не стало для него полной неожиданностью, но столь глубокое погружение в прошлое было ошеломительным. Низкая кровать с красным клетчатым одеялом, небольшой угловой столик с законченными и недостроенными моделями самолетов, фотографии Бака и Роя Роджерсов, прикнопленные к стене, ящик из-под сигар на прикроватном столике, где он хранил свои ценности... Он огляделся. Над дверью - перевернутая подкова, которую он прибил там на счастье.

На счастье.

Он криво усмехнулся. Хорошая шутка. Никогда в жизни он не испытывал в этом Доме ничего даже близко напоминающего счастье.

Он стал больше, комната со всем ее содержимым казалась меньше, но при этом не возникало никакого странного ощущения, которое бывает при посещении мест, связанных с детством. Он сел на кровать, и тело само как бы вспомнило и форму матраса, и ткань покрывала, уютно вписавшись в физически знакомую обстановку.

Он посидел некоторое время, озираясь по сторонам, впитывая впечатления, потом принялся копаться в коробке из-под сигар, в ящиках стола, доставая и ощупывая предметы, безумно близкие, знакомые, о которых никогда и не вспоминал за прошедшие десятилетия.

Ему стало тоскливо и грустно. Нет, страх не покинул его, он присутствовал постоянно, в глубине души, но сейчас на первое место выступили печаль и меланхолия. Он начал вспоминать о том, что думал в детстве, о чем мечтал... От осознания того, что будущее, к которому он так жадно стремился, уже прошло, стало тяжело на душе. Впервые в жизни он почувствовал свой возраст.

Нортон встал, подошел к окну и выглянул наружу. Там по-прежнему было темно, но это была не ночная темень. Он не видел ни звезд, ни луны, ни городских огней, ни света автомобильных фар. Могло показаться, что стекло закрашено черной краской, но темнота имела глубину, и он понял, что за окном существует какой-то мир.

Только он сомневался, что хочет узнать, какой именно.

Вздохнув, он отвернулся. От дальней дороги и всего пережитого здесь в холодном поту он чувствовал себя грязным, вонючим. Несмотря на то, что ванная комната, насколько он помнил, находилась в дальнем конце коридора, он все-таки решил перед сном принять душ. Он не захватил ни халата, ни пижамы, да и все сменное белье осталось в машине. Странно. Он с самого начала собирался переночевать в Окдэйле, может, даже побыть здесь несколько дней, и теперь не мог найти объяснения тому, что не собрался как следует.

Это на него не похоже.

Он нашел это тревожным признаком.

Но все-таки решил отправиться в душ, сполоснуться, потом одеться снова, а спать в нижнем белье. Он подумал, не позвать ли Биллингсона, не попросить ли у него халат и полотенце, но идея лишний раз сталкиваться с наемным работником показалась непривлекательной, поэтому Нортон решил сначала заглянуть в ванную, посмотреть, не найдется ли там что-нибудь подходящее.

Он разулся, снял ремень, вынул из карманов всякую мелочь и положил на ночной столик. Проходя по коридору, он не слышал ни малейшего звука из других комнат, но тишина нервировала еще больше, чем шум. Мелькнула мысль отказаться от душа и ретироваться назад в спальню, спрятаться там до утра. Темнота коридора и полная тишина угнетающе действовали на нервы, но он не даст себя запугать ни Дому, ни кому бы там ни было. Он может испытывать страх, но не намерен это показывать и постарается вести себя как можно непринужденнее.

В отличие от коридора и в меньшей степени от спальни ванная комната была оснащена современными яркими неоновыми светильниками. Похоже, это единственная комната в доме, перестроенная и переоборудованная со времен его детства. Сильный белый свет заливал все уголки небольшого функционального помещения.

Современная ванная улучшила настроение и подарила надежду. Она казалась островком реальности в абсолютно сюрреальном ландшафте Дома, и ее такая обыденная конкретность придала ему уверенности и спокойствия, дала возможность сохранить контакт с обыденным миром повседневности.

В ванной действительно оказались и халат, и полотенца, и мыло. Нортон запер за собой дверь, разделся и сложил все вещи на крышку унитаза. Ванна и душ здесь были совмещенными в один узел. Сдвинув в сторону бежевую пластиковую занавеску, он забрался в ванну и задернул ее за собой. Включая воду, он заметил краем глаза какое-то движение и нервно выпрямился. По краю занавески, темное на белом фоне ванны, появилось нечто напоминающее тысячи волосков - жестких усиков или паучьих лапок. Все они бешено шевелились. Нортон прижался спиной к кафельной стенке и уставился на бешено извивающуюся полоску.

Этот страх возник уже где-то на подсознательном уровне. Ни мысли, ни попытки сознательного определения опасности - только инстинктивный ужас перед тонкими волосками, безрассудная паника.

Шумела вода, от этого было капельку легче.

Еще и слышать шорох этих волос было бы совсем невыносимо.

Почему-то мелькнуло воспоминание о муравьях, которых они жгли с Донной. В каком-то смысле их извивающиеся тельца, их смертельные судороги на подсознательном уровне напомнили ему яростно шевелящиеся усы, и он решил, что его настигло своего рода возмездие, отложенная на десятилетия месть за тот давний поступок.