Королева Камилла - Таунсенд Сьюзан "Сью" - Страница 23

Она понимала, что у принца на душе. Они часто беседовали о том, что однажды Чарльз станет королем. И это все были безрадостные разговоры.

– А как отрекаются, Лиз? – полюбопытствовал Спигги. – Там есть какая, ну, типа, церемония? Или только бумажку подписать – и вся фигня?

– Поскольку при нынешнем режиме я обычный гражданин, – сказала королева, – я могу сделать, как мне, черт меня возьми, заблагорассудится.

– Ого, ма! – удивился Эндрю. – Следи за языком, а то, гляди, так начнешь гулять и травку покуривать.

– Я с тобой, ма! – объявила Анна. – Я, блин, не просилась рождаться принцессой, и меня не тянет снова идти открывать больницы и долбаные мосты. Пусть какая‑нибудь другая дуреха елозит в реверансах и машет букетом. Дайте нам клочок земли и несколько лошадок, нам со Спигги хватит.

Спигги выкрикнул с другого конца комнаты:

– В болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, а, Энни?

Королева обратила взгляд на принца Уэльского:

– Что ты думаешь, Чарльз?

Чарльз стиснул руку Камиллы.

– Будет ли Камилла моей королевой? – спросил он.

– Нет, – ответила королева. – Камилла будет принцесса – консорт.

Чарльз вспомнил утро, когда он узнал, что однажды станет королем. Няня объясняла ему, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не должен выходить из детской, не убедившись, что туфли начищены, чулки подтянуты до колена, штанишки отглажены, лицо и руки чисто вымыты, а волосы расчесаны и ровно уложены. Что ему всегда и всюду положено проявлять вежливость, руки держать за спиной, не кричать, громко не смеяться – и все потому, что однажды он станет правителем для миллионов людей. Тем вечером Чарльз горько плакал в своей детской кроватке, понимая, что не годится в короли Англии и Содружества: он не умен и не хорош. Чарли знал, что он обычный мальчик.

– Мама, мне ужасно жаль, но я не стану короноваться, если моя жена, женщина, которую я люблю, не будет коронована тоже.

Ответ королевы был загадочен:

– Рекомендую тебе посоветоваться.

– Чарльз, милый, меня вовсе не огорчает, что я не буду королевой, – заверила мужа Камилла.

– Меня огорчает! – вскипел Чарльз. – Если ты не будешь королевой, то и я королем не буду!

– Не лезь, блин, в бутылку, – попыталась окоротить брата Анна.

– Если бы мне позволили жениться на Камилле, когда мы были молоды и только полюбили друг друга! – завопил Чарльз. – Сейчас не вставал бы вопрос о ее статусе в семье. Но мне не разрешили жениться на ней, потому что… э… ну… она была не без плотского опыта, то есть она ложилась с мужчиной. Не была в строгом смысле virgo intacta.

Камилла высвободила руку из Чарльзовой ладони:

– Это были шестидесятые.

Королева наклонилась, подхватила Гарриса и схоронила свое смущение в его седеющем загривке.

В разговор вклинилась принцесса Кентская:

– Если мне позволено защитить твою мать, не пристало бы наследнику престола жениться на женщине, которая погуляла по округе. Или, как в случае с Камиллой, по всему острову и континенту.

– Эй, полегче, громила, – подал голос Эндрю. – Ты и сама повсюду погуляла, пока не вышла за Майкла.

– В том числе и за железный занавес, – пробормотала Анна.

– Мама, или будет король Чарльз и королева Камилла, или никак, – твердо заявил Чарльз.

Тут раздался дрожащий от волнения голос принца Уильяма:

– Бабушка, если отец отказывается исполнить свой долг, то, как его старший сын и наследник, я предлагаю себя.

Стряхнув с брюк крошки печенья, Уильям опустился перед королевой на колено. Королева не знала, что ей делать и что сказать. Мальчик, очевидно, унаследовал склонность к театральным эффектам от матери, подумала она, похлопала Уильяма по плечу и сказала то, что все бабушки мира говорят в моменты нерешимости:

– Посмотрим, посмотрим.

Гаррис сполз с коленей королевы, подрулил к Уильяму и лизнул башмак будущего короля.

16

По пути домой Гарри сказал Уильяму:

– Что это тебе взбрело в голову бухнуться на колени и брякнуть, будто готов стать королем?

– Гарри, именно этого хотела бы мама, – ответил Уильям.

Гарри надвинул на глаза капюшон. Они редко говорили о матери, зная, что оба горько страдают без нее.

– Мама была бы классной королевой, – сказал Гарри.

Внезапно сверху донесся рокот полицейского вертолета, он так низко завис над переулком Ад, что Гарри с Уильямом инстинктивно пригнулись. Луч мощного прожектора скользнул по их фигурам, усиленный мегафоном голос грянул:

– Полиция официально предупреждает: три минуты до наступления комендантского часа. Всем изолируемым надлежит вернуться в жилища.

Уильям и Гарри ускорили шаг. Они были почти дома, когда из‑за поворота вырулила шайка гопников и устремилась прямо к ним. Заедаться начали без промедления. Один из сыновей Маддо Кларка по имени Ли заорал:

– Эй, рыжий, а на шишаке у тебя тоже рыжая волосня?

– Гарри, давай сегодня не будем убегать, – сказал Уильям.

Уильям и Гарри не свернули с дороги, и в этот раз дело обошлось лишь несколькими толчками и тычками.

– Когда я стану королем, я решу проблему уличных банд, – пообещал Уильям, отдышавшись.

– Молоток, – похвалил Гарри. – А как ты ее решишь?

– Соберу их всех и разом покончу с ними.

– Чего, типа убьешь их?

– Нет, – ответил Уильям. – Я буду, по возможности, справедливым королем, и подданные полюбят меня, а когда я умру, поднимется большой плач. Женщины станут бросаться на мой гроб.

– Когда ты умрешь, я стану королем, – обрадовался Гарри. – Жесть.

Уильям подумал, что ради народного блага должен поскорее родить наследника.

В другом конце тупика торопились к своей калитке Камилла и Чарльз.

– Дорогой, меня ни капли не волнует, буду ли я королевой. Для меня важнее всего, что я твоя жена.

Она обняла Чарльза за талию и потянулась за поцелуем, но принц был слишком зол на себя, на мать и на весь мир, чтобы так скоро успокоиться.

– И в пятьдесят девять лет со мной обращаются как с мальчишкой!

Войдя в дом, Чарльз первым делом сел за письменный стол и принялся торопливо писать лучшему другу.

Мой дражайший Ник,

Почему ты перестал отвечать на мои письма? Я чрезвычайно расстроен твоим загадочным молчанием. Это меня глубоко огорчает, я думал, мы будем друзьями до скончания дней наших.

Я просто умираю без известий из первых рук о политической ситуации. Как ты думаешь, Сынок доведет дело до конца? Было бы абсолютно великолепно, если так и случится.

Мама отреклась и хочет, чтобы я стал королем, однако не согласна, чтобы Камилла стала моей королевой. Я заявил без обиняков, что или мы с Камиллой царствуем вместе – или не царствуем вовсе.

Ник, я хочу с тобой посоветоваться, примет ли народ Камиллу? Позволяет ли нынешняя конституция стать Камилле королевой? Если нет, тогда не мог бы ты употребить свое немалозначительное влияние, дабы изменить конституцию?

Пожалуйста, прости эту бумагу в клеточку.

Как всегда, с любовью.

Чарльз.

P. S. Пожалуйста, отвечай через Дуэйна Локхарта, адрес обозначен на конверте.

К половине десятого улицы поселка Цветов были пусты, не считая редких полисменов и собачьего населения.

Дуэйн патрулировал переулок Шлюх. Он прошел мимо дома Пэрис Баттеруорт четыре раза, вслушиваясь, как наверху в спальне ревет Полтинник. Дуэйна подмывало стукнуть в дверь и спросить, не случилось ли чего с ребенком, но, помня, что все его действия отслеживаются на контрольном пункте, он каждый раз проходил мимо.

Дуэйн хотел дать Пэрис книгу, которую только что прочел, – «1984». И не просто так, а с умыслом, ибо в книге диктаторский режим следил за людьми через телевизионный экран, а главную линию романа составляла любовь героя, Уинстона Смита, и девушки по имени Джулия. Дуэйну хотелось бы обсудить эту книгу с Пэрис, чье милое лицо он никак не мог забыть.