Влюбленный повеса - Линдсей Джоанна - Страница 16

Джереми с улыбкой объяснил:

— Даже догадываться не пришлось, детка. Красивых женщин я узнаю в любой одежде. Но, говоря начистоту, я предпочитаю видеть их обнаженными.

Дэнни испуганно попятилась.

— Меня вы голой не увидите!

Он вскинул брови.

— Вот как? Очень жаль. Значит, и говорить не о чем.

— Как бы не так! Вы обещали мне работу.

Он вздохнул:

— И только что предложил ее, но ты отвергла мое предложение не задумываясь.

— Раздеться? — возмутилась Дэнни. — И это, по-вашему, работа?

Он рассмеялся:

— В каком-то смысле — да. Я готов взять тебя в любовницы. По-моему, ты забавная девчонка. Видишь, я охотно признаюсь в этом. Уверен, мы могли бы неплохо поладить.

У Дэнни ярко запылали щеки, но не от стыда, а от злости.

— Забудьте об этом, приятель! Мне нужна приличная работа, и вы дадите мне ее, а не то я навещу лорда Хеддингса. Он-то возьмет меня на службу — а я объясню, куда девались его драгоценности.

Джереми тоже залился досадливым румянцем.

— Это неслыханно. Ты понятия не имеешь ни о домашней работе, ни о том, как вести хозяйство в большом доме. И коверкаешь слова, как уличный оборванец! — презрительно заключил он.

— Я умею говорить как полагается, — возразила Дэнни, отчетливо выговаривая каждое слово.

Правда, фразу ей пришлось сначала построить в уме — от правильной речи она давно отвыкла. Особенно легко она сбивалась на уличный язык, когда злилась или просто волновалась, как всегда в присутствии Мэлори. За пятнадцать лет она свыклась с жаргоном.

Ей удалось удивить Мэлори, но всего на мгновение.

— Значит, ты умеешь подражать высшим классам? Но правил приличия ты не знаешь. И что же будет дальше? Ты хочешь, чтобы все в доме краснели за тебя?

— Я сразу начну учиться. Да, вы не ослышались. Я научусь выполнять домашнюю работу и вести себя…

— Но зачем? — раздраженно перебил он. — Зачем так трудиться, если твое место в…

Не выдержав, Дэнни набросилась на него. Он увернулся, но вдруг умолк — должно быть, сообразил, что она устала, проголодалась и на сегодня уже наслушалась оскорблений. На всякий случай Дэнни выпалила:

— Затем, чтобы найти хорошего мужа и родить детей! Вот чего я хочу, приятель! Приличную работу, мужа, большую семью — в таком порядке. И вы поможете мне найти эту работу или пожалеете.

— Дьявол! — выругался он и съязвил: — Кем ты хочешь служить? Полагаю, лакеем?

Он снова пытался оскорбить ее, и это ему удавалось. Или он просто давал понять, за какое трудное дело она берется? И то сказать, сумеет ли она прижиться в мире этого красавца аристократа хотя бы в роли его служанки?

Глава 13

Джереми так разозлился, что с трудом скрывал это. Обычно к женщинам он относился снисходительно, но эта шантажистка вывела его из себя! Тут и святой потерял бы терпение.

У него мелькнула мысль, что больше этой девчонке некуда идти. А она сообразительна. От жительницы трущоб он не ожидал такого смелого поступка — впрочем, еще в ночь ограбления она показала себя с лучшей стороны, когда выпуталась из почти безвыходного положения.

Вспомнив, что он и правда у нее в долгу, Джереми слегка остыл, но лишь слегка.

Но это же абсурд. Он умел ладить с женщинами. Куда делся его хваленый талант? В случившемся есть и свои преимущества. Когда эта девчонка поселится под крышей его дома, затащить ее в постель будет проще простого.

Джереми считал любую женщину открытой книгой. Даже такую, с изюминкой, прелестную даже в лохмотьях, необычно рослую, с удивительными фиалковыми глазами, не поддающуюся его чарам — пока.

Впрочем, и ее влекло к нему. Он чертовски хорошо знал что к нему тянет всех женщин. Но эта девчонка отчаянно сопротивлялась влечению. «Не прикасайся ко мне, даже не приближайся», — всем видом говорила она. Может, потому он и разозлился? Все когда-нибудь случается впервые. Да нет, он просто терпеть не мог шантажистов и с этой крошкой предпочел бы заняться любовью, а не разговорами. Проклятие!

Джереми вздохнул. Этот вздох вывел Дэнни из задумчивости, и она сообщила:

— Я согласна быть горничной.

— Прискорбно. Было бы забавно понаблюдать, как ты справляешься с работой лакея.

Дэнни вспыхнула. Джереми поднял бровь.

— Ты не находишь? Кстати, злиться на хозяев не полагается. Все, что разрешено им говорить — «да, сэр», «нет, сэр», «слушаюсь, сэр», с улыбкой или без нее. Вот когда станешь моей любовницей, можешь хмуриться сколько угодно.

Дэнни чуть было не выпалила очередную дерзость, но вместо этого повернулась к Джереми спиной. Ее поза красноречиво свидетельствовала о возмущении.

— Считаешь до десяти? — сухо осведомился Джереми.

Она повернулась к нему, напряженно улыбнулась и процедила сквозь зубы:

— Да, сэр.

Он рассмеялся. Просто не смог удержаться. Весь гнев вмиг улетучился. И правда, забавная попытка «измениться к лучшему». Джереми решил, что можно примириться и с шантажом, если рано или поздно шантажистка превратится в любовницу.

Продолжая широко ухмыляться, он сказал:

— Тогда давай обсудим все по порядку. Начнем с твоего имени.

Она не затруднилась с ответом.

— Я Дэнни.

— Нет, я про твое настоящее имя. Раз уж ты решила начать новую жизнь, вступать в нее следует с незапятнанным именем.

— Это и есть мое настоящее имя, — глядя мимо Джереми, объяснила она.

— Правда? Сокращение от Даниэллы или?..

— Больше я ничего не помню. Если мне и дали другое имя, то я об этом не знаю.

Джереми вдруг смутился. Ну разумеется, откуда сироте знать свое настоящее имя, а тем более фамилию! Должно быть, чертовски тоскливо жить, ничего о себе не зная.

Он нерешительно спросил:

— Ты не возражаешь, если я буду называть тебя Даниэллой?

— Возражаю. Никакая я не Даниэлла. Друзья зовут меня Дэнни. Но вы мне не друг, поэтому можете звать Дэн.

Она была на редкость забавна в своем упрямстве, граничащем с дерзостью. Ни на дюйм не уступит ни в чем, подумал он. Очевидно, по привычке. Джереми догадывался, что Дэнни не выжила бы, не умея постоять за себя.

— Мы все равно подружимся, дорогая, поэтому для меня ты останешься Дэнни. Кстати, красивое имя. Звучное.

— Хватит об этом, приятель, — оборвала она, спохватилась и добавила: — Сэр.

Он усмехнулся.

— Вот так-то лучше. Идем далее. У тебя в мешке, который ты бережешь как зеницу ока, есть какая-нибудь одежда?

— Только одна смена и мой любимец.

— Полагаю, еще одни штаны?

— Само собой, — сердито подтвердила Дэнни. — Меня же пятнадцать лет считали мальчишкой.

— Господи, неужели? Дэнни залилась краской.

— А ты понимаешь, что тебе придется носить женскую одежду, если ты выбрала работу горничной? Моему отцу нет дела до условностей, но я не он. Впрочем, носить форменные платья я не требую, — заверил Джереми. — Это ни к чему. Здесь холостяцкий дом, и я хочу, чтобы моим слугам было удобно. Так что не беспокойся, если не сумеешь как следует накрахмалить воротничок, помнешь юбку и так далее.

— Я знала, что придется носить платья, — напряженным тоном отозвалась Дэнни. — А я говорила, что у меня нет денег?

— А как же, конечно! — Он усмехнулся. — Не беспокойся. Моя экономка поможет тебе приодеться и всему тебя научит. Идем. Я, конечно, рад твоему обществу, но остальное ты услышишь от экономки.

Дэнни последовала за Джереми, но у подножия лестницы вдруг остановилась и заговорила:

— А вы скажете ей, что наняли меня? Чтобы она меня не выгнала? В прошлый раз, когда я нашла работу горничной, экономка выставила меня, как только увидела. Ей не понравилось, как я выгляжу и говорю.

— Могу себе представить, — сухо согласился Джереми.

— Куда вам! — фыркнула Дэнни. — Вы же никогда не нанимались в горничные.

— Да, действительно.

— Не смейтесь надо мной, Мэлори. Этого я не терплю. И потом, это было в небогатом доме, а не здесь, среди самых шикарных особняков.