Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Бал был бел

Лукин Евгений Юрьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Бал был бел - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 21

Изменить размер шрифта:

«Не брани враля и демагога…»

Не брани враля и демагога,

не кляни державный беспредел:

несть урода, аще не от Бога

нами бы со славой володел.

Итог

Кончилась анархия,

съедена стерлядка.

Думаю: а на хер я

требовал порядка?

III. Из сборника «Дым отечества» (2000)

Золотой застой

Мартен и Расин

(басня)

Под приятную трель клавесина

ежедневно читая Расина,

жил блондин по соседству с мартеном,

по утрам просыпаясь шатеном.

…Ты умойся сперва керосином,

а потом увлекайся Расином.

1988

Строительный этюд

Бухой водитель вывалил вчера

полкузова бетона в бункера.

Никто не всполошился до утра.

Бетон засох. Долбаем бункера.

Растёт обломков сизая гора.

Бетон гудит. Долбаем бункера.

Над нами зной звенит, как мошкара.

В глазах темно. Долбаем бункера.

Глядите все! Поближе, детвора!

Вас это ждёт. Долбаем бункера.

Шло казачьё на нас, шли юнкера…

Разбили их… Долбаем бункера…

1977

Баллада потусторонняя

Невезение фатальное

или чьё-то недомыслие —

только лайнер комфортабельный

пополам переломился.

Из него я с криком выпорхнул,

улетел навстречу моргу.

Жалко только, что не выкрикнул

всё, что думаю, парторгу!

Разумеется, не в курсе я,

где упали наши тушки,

но лежим мы всей экскурсией

на колеблющейся тучке.

Всё кругом белее сахара,

но увидел я — кого же?

Моего парторга с арфою.

С перепугу чуть не ожил!

Тянут ангелы сопранами,

а парторг октавой выше:

мол, на общее собрание,

кто трагически погибши!

Мол, товарищи, попомните:

вы в раю, а не в Ростове,

вы советские покойники —

будьте этого достойны!

Коллектив согласье выразил,

содрогаясь от восторгу.

Ох и мудро ж я не высказал

всё, что думаю, парторгу!

1979

Баллада о браконьере

Строга статья закона и стара:

олень — для королевского стола.

Но вот однажды этого оленя

ударила калёная стрела.

Виновного искали до среды,

но были так запутаны следы,

что встал король и разразился речью

в защиту окружающей среды.

Сказал: «Мы забываемся порой!

Охотой занимается — король.

А если каждый подданый займётся,

то нам придётся завтракать корой!»

А браконьер таился в гуще трав

и думал так: «Король, конечно, прав.

Однажды со стотысячной стрелою

уйдёт олений топот из дубрав…

Но не могу, подлец, жевать мякину,

когда король смакует оленину,

когда кругом такая даль и ширь!..»

Он так решил. Я тоже так решил.

Потом прошли не годы, а века.

Где лес шумел — там плещется река.

А в целом ничего не изменилось:

строга закона старая строка.

И браконьер пиратствует в ночи.

В него ракеты садят скурмачи[25].

А он, родимый, скорчась за мотором,

«казанку» молит: «Падла, проскочи!»

Строга статья закона и стара.

Ему внушает радио с утра,

что по вине таких вот браконьеров

не станет скоро в Волге осетра.

Он думает: «Конечно, это да…

Останется в реке одна вода…

И что печальней может быть на свете

решения народного суда!..

Но как смотреть на голую витрину,

когда обком смакует осетрину,

когда кругом такая даль и ширь!..»

Он так решил. Я тоже так решил.

1980

Песенка впотьмах

(наивная-наивная)

На ГЭС забастовка, полгорода тонет в ночи,

большие турбины вращает вода вхолостую.

Бастуют таксисты. Бастуют зубные врачи.

И только обком никогда-никогда не бастует.

Не пряча обреза, проспектом идет рэкетир,

поскольку менты отказались работать вчистую.

У рынка бастует последний бесплатный сортир.

И только обком никогда-никогда не бастует.

А я, многогрешный, признаться, мечтаю об том,

что как-нибудь утром прочту на воротах листовку:

«Ребята! Свершилось! Бастует родимый обком!»

И все остальные немедля прервут забастовку.

Мы выправим рубль и наладим красивую жизнь,

а если обком осчастливит ещё месячишком,

мы даже построим ему небольшой коммунизм,

посадим туда и показывать будем детишкам.

1990